— Нет, такого нет. Я рыбу ловить не люблю. Скучно.
— Нравится наша ладья? А, Антон? Ребята? Хотите подняться на борт? — соткался из сумрака черноволосый грек. — Правда, у нас не принято до посвящения в «Воины Ветра»… Но вы ведь уже с нами. Правда?
— Мальчишки, — хмыкнула Ксения и отвернулась. А потом и вовсе вышла из сарая.
— Как-нибудь в другой раз, — вежливо отказался я. Пока, все что удалось увидеть, не нравилось. Кроме Йоргена. Этот парень сразу показался каким-то настоящим. Цельным. Такого хотелось иметь в друзьях.
— Велька говорил, где-то рядом тренируются с острым железом? — завуалировано пригласил я Магниссона выйти на улицу. Сил больше не было смотреть, как, образно говоря, на корову прилаживают седло. — Покажешь?
— Что? Рашидович говорил, ты фехтованием увлекаешься? — спросил стирсман когда мы отдалились от сарая, и грек больше не мог нас слышать. — И Тихомир рассказывал, как ты ловко с драуграми…
— Можно подумать, он что-то в пурге видел, — удивился я. — Я мертвяков-то еле нашел. А если бы не Ведька с его сигналами, точно бы заблудился в круговерти… Да и не было там никакой ловкости. Рубил, как дрова.
Йорген кивнул, и, похоже, не поверил. Но промолчал. А я все-таки решился поинтересоваться:
— Слышал, Магниссоны больше не строят корабли. Мебель теперь, да?
— Угу, — без большого восторга ответил парень.
Говорят, лет сто назад на нашей реке каждый второй корабль был с верфи известного рода. А пароходы так все до одного их постройки были. Семья росла и богатела. А их родовой дар — управлять деревом, словно бы то было податливой глиной — позволяло выпускать суда, как пекарь печет пирожки. Одно за другим. Потом, когда в судостроение металлы заменили дерево, знаменитые верфи закрылись. Но распрощаться с деревом роду уже не суждено. Дар есть дар. Теперь Магниссоны делают самую лучшую мебель в Сибири.
— А ты чего сражаться захотел? — намекая на семейное дело, спросил я.
— Что? Отец не из главной ветви, и работает технологом в цеху — отмахнулся Йорген. — А мне и вовсе ничего не светит. Завод не резиновый. Не резчиком же идти… Род позорить. Учусь сейчас в училище при заводе. Но чувствую не мое это. Не лежит душа…
— Понятно, — еле удержался чтоб не кивнуть. — Здесь учат? Сражаться-то?
— Ага. Учат. Сейчас сам увидишь.
— Драккар мы уже видели, — лениво выговорила Ксения. — Сейчас цвет северного воинства узрим.
— Ох, и язва, — засмеялся парень. — Как ты ее терпишь?
— Это своя язва, — охотно поддержал я Йоргена. — Дружественная. С врагами она куда более жестока.
К старому пирсу, вели две лестницы. А между ними прежде, когда все это еще было речным вокзалом, располагались палатки мелкой торговли. Пирожки, напитки, мороженное, сувениры и все такое прочее. Теперь от палаток остались только неопрятные развалины, а на небольшой площади перед ними, укрытые от чужих взглядов со всех сторон, два десятка молодых людей занимались основами фехтования. По большей части топоры. Несколько мечей. Простые круглые щиты. Ничего особенного. Самые простые движения. Программа подготовки лейданга[42], и не более того. В середине двенадцатого века, в эпоху расцвета огнестрельного оружия, и это-то было никому, кроме аристократов, не нужными навыками. Но занимались парни с явно видимым энтузиазмом.
— Что скажешь? — испросил я у Баженовой экспертное заключение.
— Мясо, — сморщила носик девушка.
— Ты требуешь от них слишком многого, — разочарованно высказал я свое мнение. — Они делают это для души, а не чтоб уметь защитить родных. Такое вот замысловатое хобби у ребят.
— Не хочешь показать свою удаль молодецкую? — Аполлон возник из ниоткуда, словно джин из арабских сказок. — А? Антон? Ты же хвастался, что практик в фехтовании.
— Это будет несколько бесчестным, — качнул я головой.
— Не волнуйся, — засмеялся грек. — Оружие тренировочное.
— Антон хочет сказать, — тоном лениво потягивающейся пантеры мурлыкнула Ксения. — Что это будет бесчестным по отношению к вам, Аполлон Рашидович. К вашим… ребятам. Даже если все они, скопом, будут против одного Антона.
— Охо-хо, — в полный голос захохотал Иоаллиадис. — Баженова! Признайся честно. Ты преувеличиваешь.
— Вот что за люди, — всплеснула руками девушка. — Упертые, как бараны. Ничего понимать не хотят, пока им по голове не стукнешь. Антон, покажи им. Очень прошу.
— Давайте, мы с Ксенией, против всех ваших, — сдался я. — Ты не против побыть сегодня девой щита?
— Почту за честь, — чуточку поклонилась та. — И дайте ему что-нибудь… Палку, хоть что ли какую-нибудь.
— Палку? — не поверил Йорген.
— Можно и палку, — хмыкнул я. — Постараюсь бить в полсилы.
— Ну вы даете, — неверяще протянул Магниссон. И обернулся к молчаливо блестевшему глазами Вышате:
— Они что? И правда настолько круты?
— Я бы… это… ну… против них не рискнул, — кивнув раза три для верности, кое-как выговорил Ромашевич.
— Ахренеть, — еще раз не поверил стирсман клуба.
Принесли палку, еще несколькими минутами назад, бывшую черенком от какого-то инструмента. А на другой стороне квадратной площади два десятка парней выстраивали стену щитов.
Так-то, все правильно. Идеальный метод усмирения много о себе возомнившего новичка. Правильный строй должен был выдерживать бросаемые в него бревна, не то что наскоки дерзкой парочки лицеистов. Будь на моем месте кто-то другой, пару минут постучав палкой по щитам, наглец убедился бы в полной своей несостоятельности.
Правда сейчас, в двенадцатом веке, и щиты, и стена из них — давно отживший свое анахронизм. Сейчас наглеца бы встретил шквал свинца, от которого, как известно, никакие магические щиты не спасают. Прямо слышу голос Ратимира Ратиборовича, бубнившего так нравившимся девушкам баритоном обще известные вещи:
— …И лишь серебро и свинец, с точки зрения потентики, отличаются от остальных природных материалов прямо-таки выдающимися качествами. Записали? Как серебро, способное впитывать энергию Силы до полного насыщения, так и свинец — полная того противоположность — эту энергию разрушает…
Огнестрельное оружие уже сто с лишним лет властвует на полях сражений именно потому, что пули делаются как раз из свинца. И простолюдины давным-давно бы сбросили власть аристократов, если бы и здесь не было нюансов, практически сводящих на нет все преимущества стрелков. Расстояние имеет значение! Вот и весь секрет.
Но во времена героев и великих свершений стена щитов спасла не одного славного воителя, и повергла в прах не одного наглеца. Нам же с Ксенией предстояло показать, что и она не преграда для истинного воина.
Снял пальто, и передал его Ромашевичу. Потом подумал, и добавил пиджак от лицейской формы. Еще только предстояло обзавестись одеждой достойной грядущего положения, и на то время ничего приличнее лицейского костюма у меня не было. И жаль было, из-за какой-нибудь глупости, получить оторванный рукав.
До строя было шагов сорок. Ксения слева, как и положено щиту. Я с палкой.
— Парни, — крикнул я через поле. — Постараюсь аккуратнее, но если что, заранее извиняюсь. Может быть больно.
Щиты в строю качнулись. Соседи-соратники шепотом обменялись мнениями и вновь застыли в ожидании. Они не боялись, потому что не верили.
— Готовы? — гаркнул грек. — Начали!
Сделали несколько шагов, чтоб приноровиться и двигаться синхронно. Потом побежали. На последних аршинах девушка оказалась чуточку впереди, и менно ей досталась честь нанести первый удар. Ребром магического, переливающегося славянскими узорами, щита в стык стены. Точно по центру. В образовавшуюся щель ввинтился я с палкой. На этом показательный бой должен был бы и закончиться, но они все еще не верили.
Сходу опрокинул одного, поддел палкой оружие другого, от чего топор звонко вдарил самого же хозяина по шлему. Строй сломался. Вместо того чтоб сжать, раздавить наглеца щитами, мальчишки решили нападать.
Стало еще проще. Скользил между растерявшимися бойцами, сбивал с ног, создавая кучу-малу мешавшую окружить меня со всех сторон. Бил по рукам, пинал под колено, выдергивал из рук все равно им не нужное железо. Бросал в сторону сияющего Силой щита, а пару раз и сам использовал затвердевший воздух девушки в качестве опоры для прыжка.
Было весело и немного жаль, что в руках кусок деревяшки, а не остро отточенная сталь, и нельзя пожертвовать Отцу кровь этих олухов. Утешал себя мыслью, что Волчьему Пастуху не интересна кровь овец. Что только разочарую Бога таким даром, как сам был разочарован, увидев клуб и его обитателей.
Еще, хотелось, чтоб к этой валяющейся и стонущей у ног куче тел добавилась туша отправившего мальчишек на убой грека. Даже простой палкой можно причинить много боли, и уж с этим-то человеком я бы не стал сдерживать руку.
Не торопился, но бой кончился все равно как-то быстро. Я даже вспотеть, как следует, не успел. Оглядел дело рук своих, бросил палку, и вернулся к Баженовой. Щит она уже успела погасить. И, судя по всему, тоже не слишком устала его держать. Но я все-таки спросил:
— Вымоталась?
— Я? — удивилась девушка. — Да нет. Я же просто стояла на месте. Ничего сложного.
— Хорошо получилось, — похвалил я.
— Нормально, — отмахнулась та. — Ты чего так долго возился? Не хотел им слишком сильно навредить?
— Ну да, — протянул я. — Они же не виноваты, что у одного hauknefr[43] что-то свербит под хвостом. До сих пор не понимаю, зачем он все это устроил.
— Каждый хотел бы быть частью чего-то действительно большого. Важного, — философски заметила Ксения пока мы неторопливо шли в сторону большого хранителя моей одежды. — Вот и он — тоже. Сеть патриотических клубов — это же серьезное оружие в умелых руках.
— Кузница кадров, — согласился я.
— Не только. Еще и информационный задел. В любой момент можно напомнить о себе, рассказав о чем-нибудь из жизни клубов.