– Ты их честно заработал, Алеша. Они твои. А вечером, после концерта, еще сыграем! Не против? – спросил я его весело.
– Конечно не против. Я и забыл, что у вас… у тебя концерт сегодня вечером. Давайте отдыхайте… ну, в смысле – отдыхай, Сергей, а я пойду, не буду мешать, – засуетившись, произнес Варна.
– Давай, Алеша, до вечера в казино, – промолвил я. – Очень спать хочется.
– Отдыхайте, Сергей, а я пошел. Да, кстати! Я ведь не пошутил насчет того, что у меня есть билет на ваш концерт и я обязательно приду вас послушать! – радостно проговорил Варна.
– Приходи. Потом поделишься впечатлениями. Только честно. Договорились? – спросил я.
Он ответил «да» и вышел из номера, а я рухнул на кровать.
В два часа дня меня разбудил длинный и нудный звонок телефона. Я взял трубку и сонно произнес:
– Алло.
– Здорово, чувак! – пробасил голос Жилы. – Ты куда пропал вчера? Я с такими ляльками к тебе заруливал – залюбуешься!
– Мне нельзя с ляльками, Жила, я женат, – ответил я.
– Я знаю, что ты женат, Серый, но на гастролях мы все холостые! Так что рассказывай: с кем ты вчера хороводил? – вопрошал весело Жила.
– Ни с кем я не хороводил, Женек, – песни я писал для нового альбома, – ответил я, зачем-то соврав.
– Это уважительная причина для воздержания. Одобрямс! Давай спускайся в кабак – похаваем и на саундчек двинем к четырем, – с искренним одобрением пробасил Жила.
– Есть я не хочу – лучше покемарю. В полчетвертого подними меня, – сказал я, положил трубку и завалился досыпать.
Концерт отстояли достойно, при полном аншлаге. Собрали инструменты и двинули в ресторан на банкет. По дороге я подозвал Жилу и, подмигнув, сказал негромко, что на банкет не пойду – поеду дописывать песни. Он с пониманием выслушал меня, кивнул и сказал:
– Только долго не дописывайся: в семь утра выезд из гостиницы в аэропорт, в десять – вылет в Москву.
Я мотнул головой и потихоньку отвалил в казино.
Перед входом меня ожидал нарядно одетый Варна.
– Привет, Алеша! Ну, как впечатление от концерта? – произнес я и протянул Варне руку.
– Впечатления противоречивые… Твои песни, Сергей, не соответствуют масштабу твоего шоу, если честно. Когда слушаешь их на носителе, представляешь такую фирму, такой солидняк! С роскошным видеорядом, с ломовым светом, с клевым оркестром фирменно одетых музыкантов – одним словом, шоу! А в зале видишь набившую оскомину четверку музыкантов в повседневной одежде – и разочаровываешься. Прости, ты просил честно, – проговорил Варна и посмотрел на меня с грустной улыбкой.
Я аж занервничал от услышанного!
– Где же мне взять этот ломовой свет? Видеоряд? Фирменно одетых музыкантов? – спросил я удивленно и резковато. – У нас же во всех залах, что от совка осталось – на том и работаем!
– Вози с собой, Сережа. Во всем мире так делают. Грузят в фуры аппарат, свет, видеоэкраны и везут по всему маршруту. И в Европе, и в Америке так работают! – ответил Варна.
– Но у нас не Европа и не Америка. Расстояния от Владивостока до Бреста знаешь какие? Ни одна фура не доедет – развалится по дороге! – парировал я раздраженно. И добавил: – Пошли играть!
– Подожди, Сергей, вопрос ведь очень важный. Пусть лучше фура развалится по дороге, чем культура. Со временем, конечно, и аппарат, и свет, да и видео в регионах появятся, а сейчас надо возить! Или хотя бы на сцене минимальное шоу выстраивать! Нельзя тебе за клавишами весь концерт сидеть. Ты ведь не Стиви Вандер и не Рэй Чарльз незрячие! Тебя видно должно быть в центре у стойки с микрофоном, а за клавиши чуву симпатявую посади и шляпу ей свою отдай – пусть балдеет от счастья! А ты, автор таких клевых песен, спрятался за своими клавишами, шляпу нахлобучил на глаза и поешь там сам себе о чем-то. Это вчерашний день! Люди должны видеть тебя, чувствовать, сопереживать, влюбляться в тебя, кайфовать от твоих песен! Это и есть шоу, которое должно продолжаться, как пел сногсшибательный Фредди Меркьюри! – пылко проговорил Варна. И добавил: – Я же поклонник твой истинный, фанат!
Я стоял, ошарашенный и потрясенный, наверное, с таким же удивленным лицом, которое вчера было у Варны, когда он считал бабки, и молчал. Варна погладил меня по плечу и жалостно спросил:
– Сережа, ответь мне на один вопрос. Как ты пишешь такие песни и как ты так выигрываешь? Кто тебе помогает?
– Это три вопроса. Не знаю! Никто мне не помогает! Пошли играть, фанат! – ответил я и нерешительно двинулся в казино, почувствовав на себе взгляды.
Мы сели за стол, и Варна обозначил фишки. Заинтересованных взглядов явно прибавилось. И может, от этого, а может, от того, что мне только что наговорил Варна – «фанат долбаный», – но играть мне расхотелось. Просидел час, пялясь на рулетку, и позвал Варну в ресторан отужинать, так и не решившись поставить.
Вернулись за стол уже во втором часу. Варна играл с азартом по мелочи, а мне по-прежнему не хотелось. И вдруг, уже в шестом часу утра, меня торкнуло что-то – я пристально уставился на «колесо удачи». Где-то далеко звучали слова крупье: «Делайте ставки, господа! Ставки сделаны. Ставок больше нет…» И на последних словах его я увидел в своем воображении восьмерку, которая будто разломилась пополам на две части, одна из которых была явная тройка. Я тут же поставил все свои фишки на тройку и замер в ожидании. Шарик весело и беспечно мчался по кругу и неожиданно встал как вкопанный в лунке с цифрой 3! Я уставился на шарик в крутящемся колесе, а все присутствующие уставились на меня, включая крупье, Варну и проходившего мимо официанта. Наконец колесо остановилось, и я услышал в полнейшей тишине, как этот маленький шарик дрожит в ячейке, словно брошенная собачонка на холоде.
– Номер три, – проговорил крупье, и шарик перестал дрожать.
Я поднял голову, обвел всех взглядом и неожиданно понял, что они смотрят на меня не так, как на сцене, а куда-то сквозь меня, в открывшуюся для них яму, откуда исходил неприятный запах. Мне аж подурнело! Я поднялся, выдохнул, посмотрел на ошарашенного Варну и произнес, показав на пододвинутые крупье фишки:
– Забирай их, Алеша. Концерт окончен. Финита ля комедия!
Я вышел на улицу и закурил. Вскоре выскочил, испуганно оглядываясь, Варна и пробормотал, глядя на меня:
– Серега, ты только что сорвал банк и опять поднял почти тридцать семь тысяч!
– Пусть пока остаются у тебя. Я не лечу в Москву. Вечером играем снова! – ответил я и направился в гостиницу.
В вестибюле сидела вся наша команда «НЭО Профи-Групп» во главе с Жилой, который изредка ездил с нами в качестве директора. Все были собраны, готовы к вылету и, очевидно, ждали только меня.
– Привет бременским музыкантам! – произнес я и поздоровался со всеми. А потом отозвал Жилу в сторону и сказал: – Женька, я не лечу сегодня. Дела хочу утрясти с поляками по классике. Так что сдай билет и летите с богом, а я дня через два-три прикачу.
– Понял, чувак. Тема-то серьезная. Тебе забронировать билет на послезавтра? – пробасил он негромко.
– Забронируй «бизнес» с открытым числом. Если понадобитесь с Крылатовым, я вас вызвоню через Свету. А теперь пока, дружище, до встречи! – проговорил я, попрощался с коллективом и поднялся в номер. Хотел позвонить Василине, но вспомнил, что еще рано, и услышал стук в дверь. Подумал: наверное, Жила забыл что-то сказать – и открыл ее.
На пороге стоял Вася Шубин с гитарой за спиной, как с ружьем. Он посмотрел на меня и, не заходя в номер, произнес:
– Я знаю, чувак, что ты узнаешь, что я уже знаю и жалею тебя. А ОН знает, что мы не знаем! Остановись, чувак! ОН за гранью нашего понимания и познания. Все религии мира бьются с ним тысячи лет и не могут осилить. Остановись, Сергей! И спасешься сам! И спасешь других!
Вася развернулся и ушел не попрощавшись. Я почти ничего не понял из того, что он говорил, но почувствовал, что приход этот очень важен и предупреждение очень серьезное. «Надо бы пообщаться с Васей поплотнее по приезде», – подумал я и свалился спать, скошенный усталостью, как солдат после боя.
И меня снова разбудил длинный телефонный звонок. Я поднял трубку и услышал испуганный голос Варны:
– Сергей, мне надо срочно тебя увидеть! Я в вестибюле гостиницы.
– Поднимайся в номер, – проговорил я и направился в туалет.
Через пять минут Варна был у меня в номере. Выглядел он не лучшим образом. От его былой вальяжности и лоска не осталось и следа. Молча прошел к столу и стал выкладывать на него деньги из карманов. Посмотрел на меня и проговорил устало:
– Я больше так не могу, Сергей! Я боюсь! Для меня это страшное, невыносимое испытание. Я ведь чуть не убежал с этими чертовыми деньгами! В Польшу хотел удрать! На Украину, в Грузию – да куда угодно! И убежал бы! Если бы не это «бы»! Если бы я не любил твои песни и не был твоим фанатом действительно! – Он посмотрел на кучу долларов и подвинул их скопом ко мне. – Ты же ничего не знаешь обо мне, о казино – об этом лживом зеркале жизни. Да за такие деньги здесь убивают! И за меньшие убивают глазом не моргнув, а ты так просто: «На, пусть они побудут у тебя!» Ты знаешь, чего мне это стоило? Прийти сюда? Я глаз не сомкнул ни на минуту с того момента, как мы расстались утром! Я места себе не находил. Я не знал, куда мне деться с этими проклятыми бабками! Я так больше не могу! Забирай свое бабло и дай мне немного поспать у тебя на диване, – проговорил он устало.
– Ложись и спи, Алеша. Вон, пледом укройся. А я в душ схожу, и мне еще кучу звонков надо сделать до вечера, – ответил я с дружеской улыбкой Варне.
– Подожди в душ, Сергей. Нам больше нельзя в нашем казино играть! После того, как ты ушел, ко мне подкатили два бивня из команды охраны и сказали, чтобы тебя они больше не видели у нас и меня за компанию, так что я безработный теперь, – проговорил устало Варна и укрылся пледом с головой.
– Понятно, – ответил я. И продолжил задумчиво: – А в других?
– Что «в других?» – спросил Варна из-под пледа.