Варна, немного успокоившись, произнес:
– Нас пасут, Сергей.
Сергей улыбнулся, закурил и тихо спросил:
– Кто пасет? Менты, контора, бандюки?
– Не знаю, – ответил Варна, хоть Сергей и просил его говорить без вранья. Он прекрасно знал весь расклад. Знал он и Шалико, и его людей еще по Тбилиси. Знал, что они держат больше половины игорного бизнеса в Москве. Он знал, что это очень серьезные, жесткие, страшные люди, но думал, что пронесет как-нибудь.
Не пронесло. Когда он выходил из туалета, к нему с наглой улыбочкой подкатил Михо, шестерка Тамаза, и предложил прогуляться в соседнюю дверь, за которой, развалившись в кресле, сидел САМ. Тамаз посмотрел на него хмуро и произнес:
– Здорово, Како, как поживаэшь?
– Здравствуйте, Тамаз, дорогой! – ответил, сильно нервничая, Варна.
– Обойдемся бэз лырики, – так же хмуро оборвал его Тамаз. – Что это за штрых с тобой обираэт наше казино?
Варна заволновался еще сильнее и начал рассказывать все, что знал о Сергее.
– Мнэ это нэ интэрэсно. Я все это знаю. Говори, как он играэт и почему такой прушный твой музыкант? – жестко проговорил Тамаз.
– Я не знаю, Тамаз, сам удивляюсь. Он и фишки-то не знал, где купить. Как их ставить – он ничего не знал об игре, когда я его встретил в Минске. Но до этого он и в Киеве поднял бабки, и в Минске, и здесь, в Москве, подымает. Он даже в Альпах порвал казино «Европа». А как он это делает, я не знаю. Да и сам Сергей, похоже, тоже не знает, почему выигрывает, – проговорил испуганно Варна. И было понятно, что он не врет, не лукавит, хотя в этом уж он был дока, которому равных нет.
– Иды и подвэды своэго Сэргэя к рулэтке в конце зала, – произнес, не глядя на Варну, Тамаз и добавил, подняв глаза: – Сдэлаэшь все как надо – ныкто тэбя нэ тронэт. Иди, Како.
– А как надо? – спросил Варна тихо.
– Иды и играй как обычно. Потом тэбе все скажут, – ответил Тамаз по-прежнему хмуро, не поднимая головы.
Официант принес Сергею с Варной заказ и принялся размещать кушанья на столе. Спросил у молчаливых посетителей:
– Что-нибудь еще?
И когда Сергей ответил: «Пока ничего, спасибо», – ушел.
– Леша, – произнес весело Сергей, – в таких делах молчанка не поможет. Кто нас пасет?
– Кажется, бандюки, – ответил Варна. И продолжил: – Ко мне подкатил один неприятный тип и посоветовал валить отсюда.
– Он тебе угрожал, Алеша? Что спрашивал? Как условия выпытывал? Что вообще говорил? – спросил Сергей с ухмылкой.
– Ничего он не выпытывал. Просто сказал: валите отсюда, пока целы, – ответил грустно Варна.
– Тогда это еще не наезд. Идем играть и посмотрим, что дальше будет, – все с той же ухмылкой произнес Сергей.
– Может, все же уйдем, Сережа? Я насмотрелся в Минске всяких сцен и реально боюсь за тебя и за себя. Мы же обыкновенные музыканты, а не супермены какие, – проговорил Варна очень тихо.
У Сергея исчезла с лица ухмылка, и он твердо повторил:
– Будем играть, Варна. Смыться мы всегда успеем, если понадобится.
Варна встал из-за стола, не притронувшись к ужину, и безразлично сказал:
– Тогда идем за крайнюю рулетку – там крупье сменился.
Сергей опрокинул рюмаху на ходу и, не закусывая, направился за Варной.
Встреча Шалико и ко с солнцевскими прошла в мирной, дружеской обстановке. Перетерли кое-какие делишки и разбежались без эксцессов.
– Нэ понравился мнэ этот Сильвэстр, – пробурчал Шалико Тамазу, когда все вышли. – Болно културный, вэжливый да дэрзкий. Чувствую, нэ будэт у нас с ним ладу. Знакомиться приходил, осмотрэться.
– А по-моэму, обычный фраэр бэз понятий. Много их сэйчас развэлось, – ответил равнодушно Тамаз.
– Это толко по-твоэму в Москвэ одни фраэра, Тамаз, дорогой. У них здэсь духу и пэхоты хоть отбавляй. Мозгов всэгда нэ хватало, а когда такие бабки замаячили, то и мозги у них появились. Надо кого-то своэго к ним прыстроить, – в раздумье проговорил Шалико и вдруг резко сменил тему. – А что эти пидоры-музыканты делают? – спросил он, почему-то повеселев.
– Играют. Я их под надежный присмотр посадил. Како кочумаэт, а Сэргэй этот играэт. Зэро взял и еще пару кушей поднял, падла!
– Хочу на нэго посмотрэть, – буркнул Шалико.
– На кого? На Како или на Сэргэя? – спросил Тамаз.
– На хрэн мнэ сдался этот Како? На Сэргэя я хочу глянуть! – передразнил Тамаза Шалико.
– Оны за послэдним столом ставят под присмотром, – с обычным равнодушием повторил Тамаз.
– Ну вот, скажи, чтобы нам накрыли на балкончике, – оттуда и посмотрым. Иди, Тамаз, дорогой, а мнэ позвоныть надо, – промурлыкал весело Шалико.
Его голос был действительно похож на хриплое мурлыканье или бурчание. Когда-то давно, на сибирской зоне, его пытались порешить заточкой в горло, попали в шею, но Шалико выжил, а вот голос его сильно изменился.
Минут через двадцать вернулся Тамаз и позвал шефа к столу. Шалико поднялся и в хорошем расположении духа отправился за Тамазом. По-хозяйски уселся в центре стола и нехотя глянул вниз, на играющих за крайним столом. Глаза его резко помутнели и вдруг сверкнули гневом. Он поднялся и подошел к перилам второго этажа. Пристально посмотрел на Сергея, целиком погруженного в игру, развернулся и, бросив какую-то фразу на грузинском, ушел в свой кабинет.
Тамаз со свойственным ему равнодушием объявил двум красавицам за столом, что праздник переносится.
– Кушайтэ и пэйтэ, сколко хотитэ, за наше здоровье! – сказал, насколько мог мягче, Тамаз и бросился вслед за шефом в его кабинет. Шалико стоял к нему спиной, опершись обеими руками на свой шикарный стол из мореного дуба, и, когда Тамаз прикрыл за собой дверь, тихо промурчал:
– Это наш клыэнт, Тамаз. Я жду его. Чтобы ны одын волос нэ упал с его головы! Пасите его днем и ночью, чтобы нэ дернул. Возьми сколко хочэшь людэй и стэрэги его как зэницу ока. Он мнэ нужен…
Тамаз, ничего не выражая на своем лице, хмуро проговорил:
– Понял. А с Како что дэлать?
– Если этот Сэргэй нэ может без нэго играть, Како тоже пасите, – пробурчал Шалико. И, повернувшись к Тамазу, резко добавил: – А лучше организуй мнэ встрэчу с ним, с этим Сэргэем, сэгодня же!
– Здэсь, в кабинэте? – спросил Тамаз.
– Нэт. Прывэзы его ко мнэ на дачу – там рэшу, что с ним дэлать, а этого Како нэ надо. Мэнше знаэт – дольше проживет.
Часа в три ночи, сорвав большой куш, Сергей с Варной вышли на улицу к поджидавшему такси. Варна открыл перед Сергеем заднюю дверцу, и в этот момент к ним быстро подошел все тот же Михо, который перехватил Варну у туалета, и все с той же наглой улыбочкой произнес:
– Ты, Како, можешь отправляться в свою гостиницу «Россия», а вас, Сергей, как говорил Мюллер, я попрошу остаться.
Сергей увидел, как резко обмяк и безвольно сник испуганный Варна, оказавшись вдруг каким-то Како, и понял, что шутки с этими ребятишками закончились. Он не спеша закурил сигарету и спокойно спросил:
– А в чем, собственно, дело, уважаемый?
– Дело в том, уважаемый, – промолвил нагло Михо и ткнул Сергея в живот дулом пистолета, – что с вами хотят поговорить очень большие люди. Садитесь-ка в ту машину и не дергайтесь. – И мотнул головой в сторону тонированного «мерседеса».
– Хорошо, когда с тобой хотят поговорить большие люди, – произнес Сергей. И, посмотрев на Варну, добавил: – Правда, Како? Так что ты давай езжай в свою гостиницу «Россия», а я поеду с господином… как вас зовут? – И Сергей перевел взгляд на Михо.
Тот, просияв своим улыбоном, ответил:
– Неважно! – И тут же получил удар в челюсть, от которого и рухнул на асфальт.
– Варна, беги! Только не в гостиницу, а я… – крикнул Сергей и осекся. Здоровенный Тамаз врезал ему чем-то сзади по голове, и он потерял сознание.
Очнулся Сергей в легковой машине – от того, что его будто похлопали по щеке, – и почему-то на переднем сиденье. Ощупал ушибленную голову, потом карманы. Бабки были на месте. Он хотел было открыть дверцу, но тут услышал позади очень неприятный, бурчащий, мяукающий низкий голос с легким акцентом:
– Гамарджоба, гэнацвалэ! – голос замолк, а потом снова зазвучал: – Значит, ты рэшил посыдэть на всэх вэтках этого дэрева? Как бэлка шустрая, да? Нэ получится, пока хозяин нэ разрэшит.
– И кто же тут хозяин? – тихо спросил Сергей.
– Змэй, – лукаво промурчал Шалико. – Толко он познал мудрость бытия. Лишь он научился мэнять кожу и знаэт все, что было, есть и будэт. Он говорит на всэх языках и умэет читать ваши мысли. Он видит людэй насквозь, и тэ, кто ему подходит, становятся его свитой. И я их вижу. Но если кто-то отказывается принять сторону хозяина, те становятся его личными врагами и моими тоже. Он хозяин жизни на этом Древе Жизни, нэзаслуженно проклятый вашим Богом! Ваш Бог создал вас такими слабыми и жалкими только потому, что побаивался вашей глупости, бэзрассудства, жадности, сластолюбия, тщеславия, зависти! И гдэ тот чыстый свэт, который он излил на вас из своэго источника?
Голос затих, и Сергей, воспользовавшись паузой, задумчиво произнес:
– А я думаю, Бог! – помолчал и продолжил: – Какая глубина мысли из уст обыкновенного бандюги!
Тут же в его шею уперся холодный ствол пистолета, и другой низкий голос с акцентом заговорил:
– Вэды сэбя прылычно! Ты же културный? Ты же музыкант?
– Коли вы такие приличные и культурные, перейдем сразу к делу. Иначе на кой вы меня приволокли сюда? – ответил Сергей второму голосу.
– Да, пожалуй, пэрэйдем сразу к делу, – произнес бурчащий голос. – Что такое гастроли, тэбэ объяснять нэ надо, – тоже артист. Тэпэрь ты будэшь ездить потэшать публику только в тэ города, где есть казыно. И основное твое дэло будэт игра. Совсэм скоро ты будэшь пэрвым артыстом Россыи – после Пугачевой, конечно, – и гастролэй у тэбя прыбавится. Дэнги будут, слава будэт, дэвки будут. Тэбя никто нигдэ никогда нэ тронэт и палцем. Это я тэбе обэщаю, как и про пэрвого артыста. В Москвэ ты можешь играть вэзде, кромэ «Каро», «Мэтэлицы» и «Крысталла», – скрипучий голос замолк.