– Так вы что, дядя, мне крышу предлагаете, что ли? – удивленно спросил Сергей.
– Можно сказать и так. Толко о такой крыше многие мэчтают, но не имэет никто. А ты будэшь имэть, – с долей иронии отозвался голос с акцентом.
– Так я не нуждаюсь в ваших услугах, уважаемый, – ответил Сергей.
– В этом я силно сомнэваюсь, – ответил голос.
– Ну и сколько я вам должен отслюнявить за услуги? – спросил Сергей.
– Наши услуги называются партнерские, дэловые отношения. Будэшь откидывать пол-ляма зэлени в мэсяц. Пэрвого числа каждого мэсяца эта сумма должна быть в кассе казыно «Крысталл», – голос стих.
– А можно вы мне расписочку и справочку выпишете о поступлении наличности? – спросил ошарашенный Сергей.
– У нас справки нэ дают. У нас есть кодэкс чэсти и слово, – проговорил голос вяло. И продолжил: – Если в какой-то мэсяц сумма погашена нэ полностью, долг пэрэносится на слэдующий мэсяц. Если пэрвого чысла проплаты нэт – слэдуэт жесткое прэдупрэждение. Если и дальше проплат нэт – слэдуэт суровое наказание. Если надумаэшь свалить – наказание ждет всэх твоих родных.
– Стоп, папаша, чего-то ты разошелся! – произнес, повысив голос, Сергей. И опять ствол пистолета уперся в его шею, и другой голос угрожающе прошипел:
– Нэ надо тыкать, Сергэй! С тобой тут говорят уважаэмые люди!
– Хорошо, уважаемые люди, вы хоть понимаете, как я смогу выиграть для вас такие бешеные бабки? Что вы тут несете, какие пол-ляма зелени каждый месяц? У меня что, лампа Аладдина завелась? – проговорил, срываясь, Сергей. И уже тихо добавил: – Вы что, с ума спятили?
Наступила зловещая пауза, после которой хриплый, мяукающий голос произнес, будто с издевкой:
– Мы нэ сошли с ума – нам надо, чтобы ты рэшил свою проблэму. Срок твоей пэрвой выплаты – пэрвого чысла слэдующего мэсяца. Врэмя пошло. До скорой встрэчи, партнер! – Задние двери машины одновременно открылись и хлопнули, а неизвестные голоса ушли в ночь.
Сергей сидел в машине ошарашенный, потеряв дар речи. В голове промелькнула мысль: «Может, я бредил? Может, это все мне привиделось-послышалось после того, как меня по башке трахнули? Ни фига себе заявочка – пол-ляма зелени в месяц? Да нет, это точно бред! Тогда какого черта я делаю в этой машине? И кто меня сюда привез? И где водила, наконец, с ключами?»
В это время водительская дверь открылась, и в кабину стал забираться парень борцовского телосложения.
– Здравствуйте, – произнес он. – Меня зовут Тарзан. Куда едем?
– Маугли, что ли? – спросил Сергей парня, не веря в происходящее.
– Почему Маугли, я Тарзан – меня мама с папой так назвали. Папа у меня был тренером по греко-римской борьбе и хотел, чтобы я был таким же ловким и сильным.
– Ну и что, стал таким же ловким и сильным? – спросил Сергей.
– Нет, не получилось. До мастера дошел, а дальше не получилось. Баранку вот кручу. Больших людей по Москве вожу. Мне нравится. Так куда едем, уважаемый?
– На Тверскую, – ответил Сергей, и последние сомнения о больших людях, говоривших с ним в темноте, улетучились, как и мысли о бреде. Сергей пребывал в настоящем шоке, и когда водила спросил номер дома, он долго не мог вспомнить его.
Когда Сергей вошел в свою квартиру, был уже седьмой час утра. Он тихо снял обувь, заглянул в спальню, где Василина спала, обхватив животик, и прошел на кухню. Достал из бара вискарь, набулькал полный стакан. Хряпнул. Присел на стул и произнес:
«Ни фига себе заявочки! Во влип! Может, в ментуру пойти? Заяву написать? Хотя что я там напишу? Что меня по башке двинули, куда-то увезли и какие-то голоса с меня каждый месяц требуют полмиллиона долларов? Да меня же эти менты на смех поднимут!»
Сергей налил еще стакан и прихлопнул его большими глотками. И вдруг его осенило: «Во! Нужно Варну найти. Они его каким-то Како называли? Значит, знакомые. Надо срочно найти Варну!»
Сергей помчался в кабинет, нашел номер телефона Варны в гостинице «Россия» и принялся тыкать кнопки радиотелефона. Длинные гудки ничего хорошего не означали. Сергей положил трубку и решил немедленно ехать в гостиницу, но, подумав, достал телефонный справочник и набрал номер дежурного по этажу. Ответил приятный женский голос, сообщив, что постоялец из номера выбыл в неизвестном направлении.
Сергей налил еще стакан вискаря и побрел спать в большую комнату на диван, поддерживаемый пьяным оптимизмом: «Ничего-ничего! Не так страшен черт, как его малюют! И утро вечера мудренее». Он рухнул на диван, не раздеваясь, и сразу же заснул, проговорив:
– А какое сегодня число?
Тем временем Варна-Како выбыл из гостиницы «Россия» не в таком уж неизвестном направлении. После того как таксист примчал его от казино «Кристалл» за сто долларов, Варна бегом поднялся в номер, быстро собрал дорожную сумку, спустился на ресепшен, сдал номер, объяснив зачем-то девушке, что у него заболела мама и он срочно должен к ней лететь. Поймав себя на слове «лететь», Варна пошел в кассы «Аэрофлота», находившиеся тут же, в вестибюле гостиницы, и купил билет на ближайший рейс. Рейс был до Симферополя. За следующие сто долларов его немедленно доставили в Домодедово, и через несколько часов он уже вышел из самолета по месту назначения. Скромно сел в троллейбус и отправился в Ялту. За следующие сто долларов разместился в гостинице «Ариадна» и так же, как Сергей, рухнул на кровать в номере прямо в одежде и сразу заснул.
Спал он долго и беспокойно, а когда проснулся, стал соображать: что же делать дальше. Неожиданно вспомнил, что он музыкант и когда-то работал здесь, в кабаке у Сливы.
«С инструментом можно решить вопрос на пятачке у фарцы. Сливу легко замаслить – он добрый. Пристроюсь, огляжусь, а там видно будет», – подумал Варна-Како и встал с постели. Разделся, сходил в душ, оделся поэлегантнее и спустился в ресторан при гостинице – поужинать.
Музыканты уже лабали. Варна-Како отужинал. Подошел к клавишнику, поздоровался и спросил:
– Приятель, ты, случайно, не знаешь, где Слива играет?
Клавишник с дежурной улыбкой ответил:
– Конечно, знаю. Здесь недалеко, в «Интуристе» точку держит.
Варна-Како поблагодарил его и отправился в «Интурист». По дороге зацепил дорогущий французский коньяк «Наполеон» и сразу проследовал в оркестровку.
У музыкантов начался перерыв. Команда полностью обновилась молодыми дарованиями. Слива выглядел солидно. Слегка раздобрел. Голову покрывала благородная седина, и главное, что сразу заметил Варна-Како, Слива выправил небольшое косоглазие, из-за которого сильно страдал и комплексовал всю жизнь. Встретил он Варну-Како приветливо – принялись вспоминать былое, ностальгировать, а дальше было точно так, как и предполагал Варна-Како. Слива взял его на работу в варьете со словами:
– Что ж, ты хороший музыкант, Варна, и балетных любишь, и «парнас», а варьете – нет? Отработал часовую программу и свободен, как Африка! Можешь завтра выходить.
Варна действительно любил балетных обоего пола. Для него культ тела и интеллект в сексе были превыше всего. На другой день он купил саксофон на пятачке и приступил к работе.
Через день после разговора с Сергеем Шалико приехал в офис позже обычного и сразу затребовал в свой кабинет Тамаза. Тот пришел, поздоровался с шефом и равнодушно развалился в кресле напротив.
– Тамаз, дорогой, как там наш Сэргэй? – спросил он своим необычным голосом.
– Дома сыдыт. Нэ выходыт ныкуда, – ответил не спеша Тамаз.
– Пасите днем и ночью – он нестандартный клиент, может выкинуть что угодно, – пробурчал Шалико. И продолжил: – И пробейте его водилу – как его там?
– Коля Бык его кличут. Уже пробили. Бывший борэц, дэсантник. Служил в ВДВ в Рязани. Москвич. Женат, имэет двоих дэтей. Работаэт без четкого графика. Возит Сэргэя куда скажет. Жинку его, Василису, в женскую консултацию таскает – бэрэменная она. За продуктами сгоняет да по мэлким поручениям, а дальше бомбит. Извозом промышляет, – закончил Тамаз.
– С Быком все понятно: Бык – он и есть Бык. А жинка силно беременная? – спросил Шалико мяукающим голосом.
– Силно. На сэдмом мэсяце, – ответил мрачно Тамаз.
– Василиса… – нараспев произнес Шалико. – Рэдкое имя – старынное, навэрное?
– Нэ знаю, но красыво звучит, – поддержал разговор Тамаз.
– Хорошо, Тамаз, дорогой. Я тэбя очэнь попрошу: организуй мнэ на завтра встрэчу с Вэселым, – совсем тихо, почти шепотом проговорил Шалико.
– В офисе или на нэйтральной тэррытории? – переспросил Тамаз.
– Нэт, Тамазик, в офысэ его свэтить нэ надо. И мнэ это нэ надо, и ему нэ надо. Организуй нам встрэчу в Измайловском. Мы с ним там по парку погуляем, о дэлах покалякаем. Надо одному другу из Днэпра помочь в одном дэликатном вопросе, – мягко пробурчал Шалико.
Веселого в бригаде Шалико знали далеко не все. А те, кто знал, очень его боялись и уважали за то, что он был, так сказать, заплечных дел мастер, палач и киллер группировки, а прежде всего – за его отношения с шефом. Веселый был любимчиком Шалико, хотя и не был даже грузином (а в национальных ОПГ это немаловажно, скорее – первостепенно). Витька Веселый был русским. Родился и жил до армии в одном из сел Ивановской области. По паспорту он прежде значился как Виктор Тимофеевич Мокрецов. По его нынешнему призванию (а это было истинное его призвание), Виктора Тимофеевича должны были кликать Мокрый – все в елочку, как говорится. Но с самого детства его звали Витька Веселый, потому что за Мокрого Витька сразу челюсти выворачивал.
Со временем Витька Веселый стал просто Веселым. Он и вправду был очень веселым, открытым, отзывчивым парнем, готовым всегда прийти на выручку, а уж в драке ему равных не было. Но был в Витьке с самого детства какой-то изъян. Он был не просто жестоким, а изуверски жестоким. Совершенно спокойно мог оторвать собаке хвост, намотав на кулак, пока животина хрипела под его сапогом на своей шее. Мог выколоть палкой теленку глаз и наблюдать, как тот мечется-мается. Мог зашить овечке рот и хохотать, приговаривая: «Не будешь блеять, овца!» Отец его за это поколачивал, но не сильно – он работал в селе на скотобойне забойщиком и был равнодушен к животным.