Прошел, наверное, час, прежде чем Сергей нехотя поднялся, подошел к кровати и лег, не раздеваясь.
Проснулся он поздно, разделся и пошел в душ. После душа вроде полегчало. Нашел в шкафу ножницы, постриг ими всю свою вчерашнюю одежду (джинсовый костюм, майку, бейсболку, кеды) и, разложив по разным пакетам, приготовил выбросить в мусорные баки. Веселую маску Чебурашки, сделанную из тонкого картона, он уничтожил еще вчера, на ходу разорвав на мелкие кусочки и разбросав по разным урнам. Проверил пистолет Тамаза (тоже, кстати, макаров с полной обоймой). Документы сжег, деньги – довольно внушительную сумму – оставил мастеру, хозяину квартиры. А записную книжку с телефонами, старательно изучив и выписав все интересное, тоже спалил.
Сергей разделался с делами, пожарил картошки с колбасой, заварил свежий чай, перекусил и опять лег было спать, но не спалось. Попробовал читать Джека Лондона, но не читалось. Он лежал на кровати и думал: «Как же мне теперь дальше-то жить с этим! Ведь я же убийца! Я убил людей! А как бы я жил, если бы не убил, если бы не отомстил за маму, за Василину, за Колю Быка, за Смятого, за Грыжу? Их уже нет на белом свете, а эта тварь Шалико живет! Жрет, пьет, псина, баб лапает, в казино своем людей дурит, наркоту двигает, оружием торгует, проституток крышует, рэкетом заправляет, людей убивает – и счастлив, паскуда! Живет себе, не мается совестью, доволен собой! Как с этим быть? Как с этим жить?! Нет, дорогой, ты у меня тоже помучаешься, пострадаешь! В страхе поживешь, все потеряешь, всех своих близких потеряешь и деньги свои сраные! Ты у меня все забрал, никого и ничего не оставил – и не оставил выбора. Лишил всего, отнял радость, любовь, самоуважение, любимое дело, счастье – и хочешь жить припеваючи? Нет, дорогой, не получится! Ты лишил меня смысла жизни – ты его и вернул, но другой. Кто-то из мудрых сказал: месть – это такое блюдо, которое следует подавать холодным. Проверим эту теорию на практике – не будем торопиться».
Сергей поднялся с кровати, оделся и пошел выносить мусор. Разнес пакеты по разным мусорным бакам, зашел в продуктовый, купил еды, спиртного и вернулся в квартиру. Ровно в 20:00 он набрал номер телефона Жилы – не домашний, а базы в подвале МЭЛЗа, где попросила его быть Зинаида, секретарь отца. Жила, очевидно, ждал звонка и сразу забасил в трубку:
– Алло, вас слушают внимательно. Кто бы это ни говорил.
– Здорово, Женя, это я, – проговорил Сергей.
– Чувак! Здорово, чувак! Здорово, Серега, ты где?
– Это долгая история, Женек. Давай не будем торопиться с объяснениями. Сегодня можно говорить не спеша и подробно. Твой домашний телефон наверняка стоит на прослушке, поэтому все переговоры будем вести с других точек. Женя, это очень серьезно и опасно. Коля Бык и Василина погибли не случайно – это ты должен знать, а остальное как-нибудь в другой раз, при встрече. Теперь по делу. Ты продал BMW? Мне очень нужны деньги, я на нуле.
– Да, Серега, я продал «бэху», и бабки у меня – не знаю, что с ними делать. Ты когда появишься-то?
– Наверное, завтра, если билеты будут, – ответил Сергей. И продолжил: – Я тебе позвоню по этому же номеру завтра, в это же время, если буду в Москве. Если нет – то послезавтра. Договоримся, где встретимся, – там обо всем и поговорим.
– Э-э-э, чувак, погоди, не бросай трубку! – заволновался Жила.
– Я и не бросаю. Сказал же, что сегодня можем говорить долго, – ответил Сергей.
– Чувак, у меня к тебе столько вопросов – даже не знаю, с чего и начать, – забасил Жила. – Ну, во-первых, ты где? Куда запропастился? И что происходит?
– Женя, я тебе все объясню при встрече. Это долгая и неприятная история, – ответил сухо Сергей.
– При встрече так при встрече. Чувак, ты знай, что на тебя никто там ничего не думает такого. Все за тебя переживают и все тебя потеряли, даже Забалтай звонил – волнуется.
– Все образуется, Жила, спасибо за поддержку и давай будем заканчивать, – проговорил Сергей, волнуясь.
– Подожди, подожди, чувак! – закричал Жила. – Тебя очень просила позвонить Ленка, наша клавишница. Записывай ее новый телефон – она переехала из Ясенево в центр.
– Диктуй, – проговорил Сергей и пододвинул к себе школьную тетрадь с карандашом, лежавшие на тумбочке рядом с аппаратом. Жила продиктовал номер, и они попрощались.
Сергей положил трубку и молча глядел на записанный телефон Елены.
Это был телефон Сафрона Евдокимовича, что смутило Сергея. После тех романтических событий на Новый год в Альпах их отношения не продолжались, как в песне: «Мы с тобой друг друга захотели и добились каждый своего…» Сергею хотелось почувствовать эту женщину – красивую и загадочную, – и он ее почувствовал. А Елене почему-то захотелось сравнить Сергея с Сафроном – и она сравнила. Сергей был менее нежным, нежели Сафрон, но без труда доводил ее до желаемого. Одним словом, каждый получил, что хотел, и на этом все. Сергею немного было неловко, что Василина с Еленой подруги, – даже сейчас он ощущал эту неловкость, глядя на новый номер телефона Елены. Он поднял трубку и набрал номер.
– Алло, – послышался знакомый голос из другой жизни.
– Здравствуй, Лена, ты просила позвонить, – произнес негромко Сергей.
– Ой, Сережа! Привет, Сережа! – проговорила явно взволнованная Елена.
– Привет-привет, давно не слышались, – отозвался Сергей.
– Давно – не то слово, Сережа! Целую вечность! Ты можешь говорить? Тебя никто не слушает? – вдруг тревожно спросила Елена.
– Все нормально, Лена. Я сегодня могу говорить обо всем с этого номера, а ты? – спросил Сергей.
– Думаю, что да. Я ведь недавно переехала. Живу без прописки – трудно было установить прослушку за такой короткий срок. Сережа, у меня есть жизненно важная информация для тебя. Хорошая информация. Я могу говорить? – спросила, заметно волнуясь, Елена.
– Лучше не надо, Лена. Я, возможно, скоро появлюсь в Москве и свяжусь с тобой. Мы встретимся где-нибудь и поговорим обо всем. До свидания, Лена, до встречи.
И Сергей в сильном волнении положил трубку. Он просто не мог понять, что с ним происходит. Не мог говорить ни с Жилой, ни с Еленой, как раньше. Его разрывали эмоции. Он еле сдерживал себя, чтобы не зареветь прямо в трубку. Как когда-то давно маленьким мальчиком он прибегал с улицы в библиотеку к маме и только там, в ее объятиях, начинал плакать от несправедливой обиды или детского горя. А мама успокаивала его, прижимая к груди, – и обида с горем быстро проходили. Сергею хотелось кому-то высказаться, все объяснить, чтоб его поняли, и это горе скорее прошло, и вернулось все назад, как было.
Он со злости двинул кулаком по стене и стал собираться в дорогу. «Деньги, документы, билеты, багаж – два „д“, два „б“», – пробормотал он вслух. Денег, которые дал ему отец, было достаточно на первое время. Документы свои он положил в задний карман, чтоб в случае чего быстро скинуть, избавиться от них. А новый паспорт, который ему выправил Смятый, положил во внутренний. Билеты решил купить на любой проходящий поезд до Москвы прямо на вокзале. Багаж? А багажа у него нет. Макаров Тамаза, глушитель, список телефонов – вот и весь багаж. Сергей глянул на книжку с рассказами Джека Лондона и присоединил ее к своему багажу, сунув в карман плаща. Присел на посошок, надел шапку, вышел из квартиры № 10, закрыл дверь на ключ, положил его под коврик и сбежал вниз по лестнице.
Поезд прибыл на Курский вокзал столицы в 19:40. Сергей вышел из общего вагона и направился в метро, слившись с толпой. Перед тем как спуститься вниз, набрал номер Жилы на телефоне-автомате. Жила был на месте. Договорились встретиться на Таганке через полчаса. Жила подъехал на своем «сраном мерине». Сергей быстро подсел к нему, и они поехали в сторону набережной.
– Охренеть, чувак! Тебя просто не узнать – ты где надыбал это шмотье? – заорал Жила, уставившись на подсевшего к нему Сергея.
– Здорово, Женька! Рад видеть тебя, дружище! Поехали в какую-нибудь кафешку поблизости, чтоб не шумно и вкусно было. Есть охота с дороги, – проговорил в ответ Сергей.
– Ну ни фига себе прикид у тебя! Я просто в шоке! Тебе так на сцене надо работать, чувак! Такой имидж фирменный, модный, свежий! Охренеть! Ну, здорово, – проговорил Жила и протянул руку Сергею. Они поздоровались, и Жила рванул с места, как заправский гонщик.
– Едем в «Самоцветы», здесь недалеко – там клево кормят и цены хорошие. Ну рассказывай, чувак, где ты скитался? – пробасил радостно Жила.
Сергей и хотел бы рассказать Жиле все от начала до конца, но даже не знал, с чего начать, – это во-первых. А во-вторых, он почему-то боялся рассказывать Жиле всю правду. Он сомневался: нужен ли его другу весь этот ужас, весь этот груз? И пока они ехали, он сознательно уводил разговор в сторону. А когда вышли из машины, решил рассказать Жиле почти все, но не до конца – до убийства Тамаза и шаликовской пехоты. Они уселись за дальний столик, заказали еду и просидели до закрытия.
– Ничего себе! – только и проговорил необычно притихший Жила. – Чувак, как ты все это вынес-то? Как все это смог пережить? Если бы я тебя не знал – не поверил бы, что такое возможно! Да и сейчас не поверил бы, а подумал, что ты вместо песен стал писать детективы, если бы сам не хоронил вначале Быка, а потом… – Жила оборвал себя на полуслове.
– Где ты ее похоронил, Женя? – еле слышно спросил Сергей.
– На Востряковском, – так же тихо ответил Жила. И добавил: – Рядом с Колей.
Оба сидели и молчали. Вдруг Жила заговорил:
– Убей их всех, Серега! Я бы не смог – кишка тонка, – а ты сможешь. Убей их всех по одному, начиная с этого зверя, засранца Шалико! Я тебя умоляю, Серый! Грохни их всех до одного, всю эту падаль вонючую! Замочи этих тварей, сколько бы времени у тебя на это ни ушло! А я тебе помогу, чем смогу. Хотя я и драться-то не умею, как следует, – только на гитаре лабать и могу да за «Хитрого» директорствовать, – но все, что скажешь, сделаю.
– Подумаем, Женя. Но вначале надо текущие вопросы закрыть, – ответил Сергей.