Зурабашвили замолчал и независимо посмотрел на Шалико. Тот тоже молчал, крутя в руках очень дорогую золотую зажигалку. Помещение заполнила тяжелая пауза.
– Что думаэте дэлать далше? – хрипло пробурчал Шалико, не зная, что еще спросить.
– Искать будем. Что еще делать? Искать и вас охранять, – ответил Бадриа.
– Тогда идытэ и ищитэ! – прорычал Шалико и бросил зажигалку в мусорное ведро, стоявшее под столом. – Ищитэ и найдытэ мнэ всэх, а прэжде всэго – этого Музыканта-Сэргэя. Это же, кажется, касается вашей профессиональной чэсти и чэсти мужчины? И чэм скорэе вы его мнэ найдете, тэм скорэе получите за нэго прэмиалные – мыллион долларов! Идытэ и работайтэ!
Шалико откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, давая понять, что разговор закончен. Бадриа Зурабашвили поднялся, не прощаясь, вышел из кабинета и осторожно прикрыл за собой дверь.
Глава 31. Оленёк
Сергей проснулся под пение птиц и шуршание листвы от ветерка. Стояла хорошая летняя погода, и светило солнышко. Поспал он вроде и недолго, но выспался. Его маленькая одноместная палатка, которую он окрестил «пилоткой», оказалась достаточно уютной, вместительной и очень светлой от солнца. Когда-то в прошлой жизни он очень радовался такому ясному солнечному утру. Наслаждался утренней прохладой, и необъяснимое счастье наполняло его всего. Сейчас счастья не стало. Было приятно и спокойно, но счастье куда-то пропало. Какая-то скрытая тяжесть давила на все его существо. Он отказался думать об этом, расстегнул молнию на своем мешке и выбрался из палатки наружу. Птицы примолкли. Сергей огляделся. Все было тихо и мирно. Он достал из «пилотки» рюкзак, оделся и принялся скручивать спальный мешок и палатку. Уложил все свое немногочисленное имущество в рюкзак, накинул его на плечи и направился на аэродром.
Часы показывали шесть тридцать утра. Сергей уже неделю ночевал в этой лесополосе, облюбовав себе местечко, и сегодняшняя ночь была, кажется, последней.
После того как случайный парень-водила подобрал его на МКАД и привез в Рязань, к центральному универмагу, Сергей направился к военному городку Дягилево, который они проехали. Он подошел к КПП, там никого не было – охрану действительно сняли, как и говорил водила. Сергей беспрепятственно добрался до аэродрома и спросил у проходящего мимо летуна, где стоят самолеты с Тикси. Военный летчик в комбинезоне и голубой пилотке указал Сергею направление и проговорил:
– Там найдешь – не ошибешься. У них на кабине мамонт с бивнями нарисован.
Сергей поблагодарил летчика и направился в указанном направлении. Подошел к АН-12 с мамонтом на кабине, у которого происходила суета загрузки, и спросил у молодого парня, где командир. Парень улыбнулся, сказав, что тот еще не подъехал, и занялся своими делами, а Сергей уселся на свой рюкзак недалеко от самолета, достал малоформатный томик Ларошфуко и принялся читать.
Вскоре подъехал военный уазик, и из него выбрался крупный мужчина лет сорока пяти. Сергей посмотрел на него и как-то сразу определил в нем командира экипажа. Положил книгу в рюкзак и подошел к военному. Поздоровался и попросил передать письмо командиру полка в Тикси, полковнику Сергею Николаевичу Рыжему, от сослуживца. Командир экипажа глянул на письмо, потом на Сергея, и произнес:
– Да без проблем – через десять часов будет доставлено. – Что-то мне лицо ваше знакомо, – задумчиво произнес командир экипажа.
– Да, меня многие с кем-то путают. Я уже и внимания не обращаю – привык. А вы когда обратно в Рязань-то прилетаете? Мне бы ответ от Сергея Николаевича получить через вас, – спросил Сергей будто мимоходом.
– Да без проблем. Через пять дней и будем, – ответил командир экипажа.
– Так я подойду? – спросил Сергей.
– Подходи вечером, часов в пять, – ответил командир экипажа, козырнул и направился к самолету.
Все это время Сергей ночевал в лесополосе, занимался там физкультурой, читал и думал. Питался в придорожном кафе недалеко от КПП и в двухэтажной столовой в Дягилево. А накануне вечером, в пять часов, встретил самолет с мамонтом, и командир экипажа передал Сергею письмо со словами:
– Так, значит, завтра утром жду в семь часов. Не опаздывай. Загрузка малая – быстро управимся. И дотащу тебя в Тикси без проблем. – И на этот раз пожал Сергею руку, прощаясь.
Сергей отошел чуть в сторону от самолета, сел на рюкзак, достал конверт и принялся читать письмо. Оно оказалось очень коротким и радостным: «Серега, дорогой! Жду тебя с нетерпением. Игорь, командир экипажа, в курсе дела. Рыжий», – и подпись. Сергей так по-настоящему обрадовался этой короткой записке, этой неподдельной искренности, что впервые за долгое время улыбнулся, и на сердце у него потеплело.
На следующее утро, подойдя к самолету с мамонтом, он сразу увидел крупную фигуру командира экипажа, который давал какие-то указания своим подчиненным. Сергей подождал, пока тот освободился, подошел и поздоровался.
– А, здорово, композитор! Меня Игорь зовут. Я же говорил, что где-то видел тебя! Хотя больше слышал. А ты: «меня многие с кем-то путают…» Ничего не путают. Страна должна знать своих героев в лицо! Хоть, как говорится, скромность и украшает. Поднимайся на борт, размещайся там в салончике перед кабиной экипажа, за столиком у окна. Сейчас загрузимся – и на взлет. А как подымемся – завтракать будем, и без проблем, – весело отрапортовал Игорь, командир экипажа.
Сергей поднялся в самолет по металлической лестнице и разместился у окна. Достал томик Артура Шопенгауэра и принялся читать. Где-то через час самолет с мамонтом загудел натяжно и взмыл в небо над Рязанью.
В Воркуте была двухчасовая дозаправка, и командир Игорь, объявив радостно, что дали погоду и добро на взлет, повел боевую машину на старт. Взмыли в северное, затянутое тучами небо и через пять часов совершили посадку в заполярном поселке Тикси, стоящем на берегу моря Лаптевых. Сергей Николаевич Рыжий лично встретил самолет, принял рапорт-доклад командира Игоря и дружески приобнял его. Вообще-то, Рыжий все самолеты, прибывающие в Тикси, встречал лично, потому как прилет самолета – это всегда событие, которых не так много в этом пустынном суровом краю.
Сергей сразу после членов экипажа спустился на знакомую землю, огляделся, и сердце его заколотилось от воспоминаний и приближающегося седовласого полковника в красивой летной форме. Они крепко обнялись, и Рыжий заговорил:
– Ну здравствуй, Сергей. Вот же ты меня удивил своим письмом! И обрадовал! Никогда бы в жизни не поверил, что ты прилетишь сюда! Да и сейчас еще, пять минут назад, не поверил бы, пока вот не увидал тебя лично. Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть, Серега! – И Рыжий опять обхватил своего тезку руками.
Сергея до глубины души тронула эта простота, теплота встречи, и он ответил:
– Здравия желаю, Сергей Николаевич! Я тоже очень, очень рад встрече. И поздравляю вас с высоким чином и должностью!
– Какой там чин, Серега! Какая должность! Здесь сейчас и служить-то некому стало – все разбежались. Вот мне и предложили тащить эту лямку, а я, дурак, согласился. И вообще, Сергей, ты кончай с этим официозом: «Сергей Николаевич, поздравляю вас..» Мы с тобой столько «массандры» выпили на брудершафт, что никаких «вы» – только «ты», и все! А то обижусь и отправлю тебя первым самолетом обратно. Я здесь командир! – с деланной строгостью проговорил Рыжий. Потом осмотрел Сергея и продолжил: – Надо же, совсем не изменился за столько лет славы! Только будто строже стал малехо и возмужал. Ладно, боец. Ты здесь покури с дороги, а я пойду покомандую, родине послужу. – И Сергей Николаевич отошел к группе офицеров.
Через полчаса он вернулся к Сергею, одиноко сидевшему на своем рюкзаке, и позвал его в машину – в зеленый УАЗ-469. Рыжий сам уселся за баранку, а Сергей с рюкзаком примостился рядом, на переднем сиденье. На заднем сиденье командир экипажа Игорь и еще трое служивых что-то шумно обсуждали – в тесноте, да не в обиде. Машина, зарычав, тронулась, и Рыжий уверенно повел ее в сторону пятиэтажек на сваях, как на курьих ножках. Миновали гостиницу «Заполярье» и подъехали к штабу Дальней авиации. Все вышли из автомобиля и направились не в штаб, а в рядом стоявшее двухэтажное здание. Там разместились солдатская столовая на первом этаже и офицерская – на втором. Сергею все здесь было до одури знакомо, и казалось, он покинул эти места еще вчера. Поднялись на второй этаж – в офицерскую столовую, – где на сцене стояло старое пианино, которое когда-то давно Сергей самолично чинил и настраивал. Сердце его сжалось, и сладкая волна воспоминаний накатилась на него. Офицеры во главе с Рыжим прошагали дальше – в командирский зал, о котором Сергей знал, но в котором никогда прежде не бывал. Постояв перед сценой пару минут, Сергей направился следом за военными. В командирском зале, в чистой большой комнате с большим окном и умывальником их ждал сервированный приборами, рюмками и салфетками по-северному богато накрытый стол.
Все весело умылись, фыркая и отдуваясь, утерлись вафельными полотенцами и уселись за стол, кому где удобно. Сергей Николаевич Рыжий последним подошел к столу, предложил всем налить, кто что хочет, и, подняв свою рюмку, произнес:
– Товарищи офицеры! Позвольте мне посвятить первый тост нашему гостю – нашему бывшему сослуживцу и моему другу Сергею. Вы все хорошо знаете гимн Дальней авиации. Не раз под его звуки мы отправлялись на боевые задания и маршировали на плацу. Автор этого замечательного гимна сегодня с нами за одним столом, и это Сергей! Он также автор и других прекрасных песен, которые многим из нас помогают в дороге и в часы разлуки. Я думаю, что такие добрые и красивые песни не может написать плохой человек. Так выпьем же за встречу с хорошим человеком, талантливым композитором и поэтом, моим большим и давним другом Сергеем!
Офицеры поднялись, и Сергей, смутившись, тоже. Все дружно чокнулись и с удовольствием приняли по первой. Закусили строганиной, солониной, грибочками, морским слабосоленым омулем и принялись за тройную уху из муксуна, ленка и тайменя. Потом были жареная нельма с золотистым хрустящим лучком и изумительные котлеты из парной оленины. Потом тоже все было вкусно и весело. Посидели душевно и двинулись ночевать. Сергей Николаевич Рыжий пошел устраивать Сергея на ночлег в служебную квартиру для прикомандированных офицеров.