Василине вообще было немного странно, что Княжин не форсировал события, хотя сама она была бы уже и не против более близких отношений. Подошла осень. Начались занятия в институте. Сафрона она не видела, изредка созванивались, а вот с Еленой Прекрасной они как-то сблизились после расставания с Сафроном. Они общались, созванивались, забегали в кафешки после занятий. В общем, стали подругами по несчастью. Училась Василина с интересом и удовольствием, и все у нее получалось, и все ее хвалили. Приближался Новый год, и она пребывала в ожидании чего-то очень важного в ее судьбе, радостного и даже волшебного. Она прочитала какую-то книжку про русских офицеров до революции, у которых не было в чести заводить интимные отношения с порядочными девушками до помолвки. Сперва эта книжка заинтересовала ее чисто информационно. Потом она спроецировала эту информацию на себя и свои отношения с Валентином, и это стало чуть ли не реальностью для ее романтического ума. Она ждала, что Княжин со дня на день сделает ей предложение руки и сердца. Она была в этом уверена, и ее интуиция не обманула. Он пригласил Василину к себе домой на Новый год. Мол, ужин при свечах и все такое, а может быть, и еще что-то важное. Она радостно приняла это приглашение и, смеясь, сказала, что идет на этот ужин при свечах исключительно, чтобы узнать еще о чем-то важном.
31 декабря Княжин прислал за Василиной машину в Чертаново. Она, нарядная от-кутюр из ателье при Большом театре (они с Ленкой пошили там обновки), вышла из подъезда и села в служебную «Волгу» Валентина. Она ехала к нему, счастливая, и думала про себя: «А я ведь даже не знаю, где он и живет. Надо же – столько встречаться, а где живет – не знаю».
Водитель привез ее в престижный район шикарных новостроек для партийного и военного руководства страны Советов близ Кутузовского проспекта. Коля попросил, чтобы Василина посидела в машине: «Валентин Александрович велел». Сам вышел, набрал на домофоне номер квартиры и сообщил о приезде.
Через пять минут на подъездном крыльце показался Дед Мороз – с посохом, с бородой и мешком подарков. Водитель открыл дверцу, и Василина разглядела за бородой и белыми бровями веселое лицо Валентина. Он достал из мешка большой букет белых роз и протянул его Василине со словами:
– С праздником, Василина! Ничего, что я сегодня так расшалился?
– Спасибо, Валентин, огромное. Меня еще никогда в жизни не поздравлял сам Дед Мороз! Спасибо, Валя, и шали дальше, у тебя это великолепно получается! – ответила весело Василина и вышла из машины.
Они поднялись в квартиру, и Василина была вынуждена сравнить ее с квартирой Сафрона. Большая светлая четырехкомнатная квартира была изящно обставлена мебелью из красного дерева. На стенах висели очень неплохие репродукции картин известных мастеров. Хорошо выложенный дубовый паркет сверкал от корабельного лака. Высокие потолки были украшены изящной лепниной. В одной комнате был оборудован спортивный зал, в другой – кабинет с кожаным диваном, кожаными же креслами, фундаментальным письменным столом у окна и шкафами под стеклом, сплошь забитыми книгами. В третьей комнате находилась спальня, укомплектованная гэдээровским гарнитуром. Василина осмотрела все весело, внимательно и проговорила:
– Великолепно, но в центральном зале не хватает рояля.
Валентин принял это как шутку-экспромт и парировал:
– Я, к сожалению, только на балалайке играю, она на кухне висит. Но, как научусь играть на рояле, рояль появится здесь – даю слово.
– Прекрасно! А где же сервированный серебром стол с золотыми канделябрами? Я же приглашена на ужин при свечах! – весело воскликнула Василина.
– Прошу за мной, – торжественно провозгласил Княжин, ударил посохом об пол и повел гостью на кухню. Распахнул двойную дверь, и они очутились в зимней сказке.
– А теперь ответь, Василина. Согласна ли ты быть Снежной королевой на этом новогоднем балу? – спросил нараспев Валентин.
– Да, согласна, – тихо произнесла Василина и, приложив ладони к щекам, прошептала: – Боже мой, как красиво!
Удивиться и правда было чему. Большая двадцатиметровая кухня была превращена в зимнюю сказку. Без того красивая из резного дуба мебель была покрыта будто сверкающим инеем. Сверху, на шкафах, лежали, как настоящие, снежные шапки. С потолка «ледяного грота» свисали сосульки, сверкая в лучиках мастерски устроенной подсветки. Готические окна, изготовленные будто из тонкого льда, светились слабым голубым светом. Стоявшая под окном елочка, настоящая, живая елочка дарила неповторимый хвойный аромат. Она сверкала удивительными, как разноцветные светлячки, огнями, а на ее ветках сидели снегири будто живые. Рядом, сделанный из лампочек серебряный олененок бил копытцем, выбивая искры. Весь грот был заполнен какими-то сказочными, диковинными обитателями, сверкал, переливался, дарил сказку. Специальный электроприбор имитировал настоящий снегопад. И посреди этого великолепия стоял ледяной стол с большими канделябрами и два довольно больших трона по краям.
– Боже мой, какая красота, – повторила, не отрывая ладоней от щек, Василина, – я знала только одного художника, который мог так оживить нереальный мир. Его звали Ваня Кошурников, но он куда-то пропал.
И легкая печаль отразилась на ее лице.
– Нет, это другой художник сделал, – проговорил Валентин Княжин, стоявший в костюме Деда Мороза и наблюдавший за реакцией Василины, – его зовут Паша Тряпицын. Я его из Иркутска перевел в Москву. Его там из байкальской деревни Кедровая призвали солдатиком к нам в химические войска. Пусть, думаю, парень служит в Москве, а заодно и в Суриковский институт попробует поступить. Учится на заочном, так сказать, без отрыва от службы. Он здесь целый месяц маялся, старался, чтобы вам, Василина, понравилось. Передать, что понравилось?
– Ой, Валентин, конечно, передайте! Великолепно! Восхитительно! Потрясно!
Она хотела что-то еще сказать, но раздался звонок в дверь. Валентин посмотрел на часы и удивленно произнес: «О, уже двенадцать часов. Это Николай Иванович пришел, кормилец наш. Шеф-повар химических войск».
Скинул быстро костюм Деда Мороза, отряхнулся и пошел открывать дверь. В прихожей послышался радостный голос гостя, и в зал вошел невысокий, лысоватый мужчина, сильно похожий на актера Евгения Леонова, с большими солдатскими баулами на плечах. Увидев Василину, он скинул баулы, театрально поклонился и произнес:
– Здравствуйте, прекрасная дама! С наступающим Новым годом! Счастья, здоровья, благополучия, а подарок позже!
– Здравствуйте, Николай Иванович, вас тоже с наступающим Новым годом! – ответила весело Василина.
– Спасибо, – сказал гость, взял баулы и понес их на кухню, в сказочный грот.
– Вы бы сходили, погуляли, товарищ генерал-лейтенант, с королевой-то своей. Погода хорошая, праздничная. Аппетит нагуляете. Праздник ощутите. Ведь праздник только среди людей и можно ощутить. Там, где люди, там веселье, там общение, там истина жизни. А я пока тут расстараюсь. Часика два погуляйте, пожалуйста, – проговорил Николай Иванович, что-то доставая из баулов.
– Куда бы вы хотели прогуляться, Василина? – спросил Княжин.
– Куда бы вы хотели, Валентин, туда и я, – ответила с улыбкой Василина.
– Тогда в путь, – произнес Валентин задумчиво. И добавил: – Коля давно поджидает.
Они оделись и ушли. Вернулись уже около одиннадцати, побывав и на Поклонной горе, и у МГУ, на Воробьевых горах, и в парке Горького, и на Красной площади. В общем, от души покатались по праздничной столице. Пришли веселые, румяные, довольные. Прошли через зал в волшебный грот и ахнули. В канделябрах на ледяном столе горели свечи. Стол был искусно сервирован и уставлен всякими закусками, от вида которых у обоих потекли слюнки.
– Ну, вот, вас уже ждет достойный празднества апофеоз в виде этого стола. Горячее в духовке, напитки в холодильнике. От всей души поздравляю вас с Новым годом! – произнес Николай Иванович и направился на выход. – А мне еще надо поспеть домой. Честно скажу: моя жена готовит лучше, чем я, но об этом никто не знает.
Они еще раз поздравились, попрощались, и Николай Иванович ушел. А Василина моментально почувствовала волнение, волнение хорошее, не опасное, но волнение. Валентин спокойно посмотрел на девушку.
– Может, и правда за стол, Василина?
Она улыбнулась и ответила:
– И, правда, пора. Только я быстро схожу, руки помою.
Взяла сумочку и ушла в ванную. В сумке этой, кроме всего прочего, лежала бутылка крымского вина «Черный доктор», бывшего большим дефицитом в Советском Союзе. Это вино с фруктами ей прислала Мамашуля с сопроводительным письмом, чтобы обязательно поздравила им Валентина Александровича и поблагодарила за все, пожелала крепкого здоровья ему. Василина и вернулась из ванной с бутылкой вина.
– Валентин, а это Мамашуля прислала из Крыма, чтобы я вас поздравила и поблагодарила. Поздравляю вас с наступающим Новым годом и благодарю по поручению бабушки и от себя лично. – Василина протянула бутылку и добавила: – Точно не знаю, это какой-то древний сорт винограда, еще от аланов, будто бы не только исцеляющий людей от недугов, но и избавляющий от заговоров злых и всякой нечисти.
Валентин внимательно осмотрел бутылку, поставил ее на стол, сказав «спасибо», и помог Валентине усесться за стол.
– А эти и впрямь настоящие троны тоже Павел Тряпицын смастерил? – спросила Василина, пока Валентин усаживался напротив.
– Да, и их тоже. Он настоящий народный умелец. Хочу ему на сверхсрочную предложить остаться. Чтобы Суриковку окончил. А то уедет к себе на Байкал, возьмется неводом омуля черпать и забудет про свой дар художника.
Василина вдруг невольно опять сравнила Валентина с Сафроном: тот так же Ваню Брагина-Кошурникова где-то на Урале нашел. Тем временем Княжин открыл шампанское, разлил его по высоким, тончайшим фужерам и предложил поднять их за уходящий год. Год, который познакомил их в Ялте. Они чокнулись звонко, отпили шипящего вина и принялись уминать великолепные закуски, приготовленные Николаем Ивановичем. Появились всякие воспоминания из уходящего года, веселые происшествия вспоминаются легко. Княжин взглянул на часы, взял пульт и включил телевизор. Генеральный секретарь ЦК КПСС только-только начал свою речь. Наговорился торжественно. Поднял бокал и подытожил: «С праздником, дорогие товарищи! С Новым годом! С новым счастьем!»