Лолита подошла с кучей бумажек в руках к нашей группе, посмотрела на меня так, будто уже где-то видела, и спросила:
– Кто вас привез и как вас представить?
– Нас привез самолет, а название нашей группы – «НЭО Профи-Групп».
Лолита оторвалась от бумаг и глянула на меня пренебрежительно:
– Не умничай, все сюда не пешком пришли! Кто из гостей вас привез и после чьего поздравления вас заряжать? – Потом еще раз внимательно посмотрела и продолжила: – Это ты, что ли, «Бу-бу-бу» пел в Геленджике?
Я пробурчал:
– Да.
– Тогда я знаю, кто вас привез – Курмояров. А тебя, остряк, как звать? – спросила Лола.
– Сергей, – ответил я.
– Значит, не больше двух песен, Сергей, и негромко – они не любят! За два номера до выхода вас позовут, не толкайтесь здесь, не мешайтесь, – скомандовала ведущая и ушла, что-то записав на ходу.
А позже уже Саша нас представил:
– Итак, дамы и господа, встречайте: популярная рок-группа из Москвы «НЭО Профи-Групп»!
Первая песня была «Лилия и роза» – по указанию Олега Владимировича. Ее встретили неплохо, но прохладненько. Зато «Бу-бу-бу» имела успех, особенно у горячих кавказских парней. После выступления мы ушли в гримерку и просидели там до конца мероприятия. Потом подошла Лолита и невесело промолвила: «Эй, бу-бу-бушники, подъем и на выход с вещами! Едем в аэропорт. Летим вместе».
Мы взяли инструменты и вышли на улицу. В два часа ночи приземлились во Внуково-3, где нас (имеется в виду «всех пассажиров») поджидала Наташа – краса наша с эскортом фирменных автомобилей, в конце которого находился и наш японский микроавтобус. Наташа усадила нас в него, выдала Жиле конверт с деньгами и проговорила мне «до завтра», а всем – «пока».
Жила втихаря раздербанил конверт, в котором, как и вчера, лежала одна тысяча американских долларов. Он громко пробасил: «В жилу, чувак!» и раздал деньги. Ляху, Пирогу и Звучку по стохе. Себе взял двести. А мне отдал пятьсот со словами: «Твои, чувак, честно заработанные. Разбогатеешь – не зазнайся!»
Проснулся я опять поздно и опять от дребезжания и писка «пейджера». Глянул на монитор и глазам не поверил – дежавю, да и только: «Серега, я в офисе, приезжай. Машина у западного входа, все семерки. Олег».
«Да он спит когда-нибудь? – подумал я, умываясь. – Просто какой-то передовик капиталистического труда!»
Быстро оделся и спустился вниз. Швейцары – видимо, уже заприметив меня, уезжающего на крутой «бээмвэшке», – заискивающе улыбались, открывая передо мной двери. Я сел в машину, поздоровался, сказал: «В офис», – и мы помчались. И вы себе не представляете – дежавю повторилось и в кабинете Олега Владимировича! Только там были не англичане, а вроде как немцы, с которыми он спокойно беседовал на немецком языке. Посмотрел весело на меня, мотнул головой, указав на свое место за столом, видимо, опять что-то сказал про меня гостям, и те вежливо отреагировали, то есть поприветствовали улыбочками.
Я уселся на место шефа и деловито открыл папку с надписью «Бизнес-план коммерческой структуры „НЭО Профи-Групп“». В нем перечислялось какое-то немыслимое количество магазинов электроники во всех городах начинавшего разваливаться Советского Союза. Перечислялись какие-то складские помещения, базы, производственные мощности и всякие другие подразделения. Перечислялись штатные расписания, сметы на аренду и т. д., и т. п. Я крепко увлекся этими выкладками, хоть и не понимал там ни бельмеса! Но меня потрясла сумма инвестиций: примерно 2 миллиона 800 тысяч долларов США и это только на один год! «Ни фига себе!» – процитировал я про себя любимую фразу друга Толика. И в это время услышал над собой голос Курмоярова:
– Не туда смотришь, компаньон, но вектор мысли правильный!
Он взял лежащую передо мной папку с документами, полистал и положил назад. На титульном листе было написано: «Смета расходов на промокампанию музыкального коллектива „НЭО Профи-Групп“ на год». Я уставился на надпись, а Олег Владимирович проговорил:
– Посоветовавшись с Иосифом на встрече, которую ты пропустил, я планирую вложить в твое промо триста тысяч долларов. Это немного по западным меркам, но вполне существенно по нашим. Но я не могу приступить к промокампании, не решив самый главный вопрос: а ты согласен на сотрудничество, Сергей? На долгосрочное сотрудничество с инвестициями – значит, с затратами?
Он замолчал, а я в полном изумлении вытаращил на него глаза и промолвил:
– Да, я согласен, Олег Владимирович. Мы ведь говорили уже?
– Разговорами тут дело не обходится. Пришло время контрактных отношений, в которых четко прописаны все условия. Обязательства сторон, сроки выполнения и реализации указанных пунктов. К таким отношениям ты готов, Сергей Анатольевич? – произнес уже абсолютно серьезно Курмояров.
– Конечно готов, Олег Владимирович, – недоуменно произнес я.
Он улыбнулся и сказал:
– Ну что ж. Тогда я даю задание юристам проработать по всем пунктам контракт между нами. Я выступаю как юридическое лицо, а ты, по-видимому, как частное.
– Да, – ответил я твердо.
– Ну, тогда это срочно надо обмыть! Доставай и ставь на стол, – проговорил Курмояров, поднял трубку и попросил у Кати весь джентльменский набор и третьего – Геннадия Витальевича Кузьменко.
Вошла Катя с подносом еды и проговорила:
– Олег Владимирович, а Геннадий Витальевич на встрече с Роснефтью – будет часа в четыре.
– Ах да. Совсем забыл! Спасибо, Катенька, – ответил Курмояров и пригласил меня жестом к столику с креслами. Катя убрала с него кофейные приборы, печенье и все такое, накрыла стол принесенным и вышла. Олег плесканул понемногу вискаря в стаканы и произнес весело: – Ну, за долгосрочное сотрудничество и с добрым утром, хотя утро добрым не бывает!
Мы чокнулись, выпили, и я с огромным аппетитом принялся за еду, вспомнив, что последний раз ел в самолете, когда летели в Минводы, а на обратном пути мы все спали.
Олег Владимирович как-то весело наблюдал за мной, а потом вдруг проговорил негромко:
– Ты не думай, Сергей, что я хочу обогатиться за твой счет.
– А я и не думаю, – ответил я, повеселев.
– Я, когда слушаю твои песни, в словах твоих познаю то, что я вроде всегда знал в своих мыслях. Где ты, парень из Среднереченска, находишь такие слова? Откуда в тебе этот тайный родник? Почему он не вытекает из меня? Я пробовал: не вытекает, и все! Я хочу, чтобы этот твой родник, Сережа, беспрепятственно тек в море людское и чтобы люди испили из него и насладились радостью душевной мудрости твоей. В поэзии и в музыке ведь все течет из души, а не из ума.
Я аж перестал жевать, потрясенный в очередной раз его мудростью, оригинальностью и новизной его мышления. Глубинным пониманием всего. Не сдержавшись, я в первый раз назвал его по имени:
– Олег, прости меня, но я просто потрясен! Откуда ты берешь такие слова? Откуда у тебя такие глубокие, точные и оригинальные мысли? И спасибо тебе за такую высокую, потрясающую оценку моего скромного творчества!
Курмояров спокойно и весело плеснул еще раз в стаканы и ответил:
– У меня все от ума, как у классика: и горе от ума, и радость, и результаты. А вот у тебя, похоже, все из души течет, все интуицией наполнено, а интуиция сильнее ума – она ведь древнее. И вся сила творчества – в духе, который есть в каждом. Но разный. Дух нельзя прогнать, оскорбить, унизить. Даже когда мы пренебрегаем ИМ, он остается с нами до конца и скрытно страдает. Так что, Сережа, давай выпьем за наш дух человеческий, за наши души, и постараемся приносить им поменьше страданий – они ведь видят в нас все, видят нас целиком, они видят истину!
Меня переполнило желание как-то ответить Олегу. Тонко ответить, образно, красиво. Но рядом с ним, рядом с его умом я был просто никто, я был все тем же пэтэушником из ПТУ № 19 города Среднереченска, несмотря на то что окончил превосходный Институт культуры и отдыха. И я просто сказал:
– Давай, Олег, выпьем за тебя. Мне еще не приходилось видеть так близко таких людей.
Он искренне засмеялся и ответил:
– Мне тоже!
Мы чокнулись и выпили с плохо скрываемым удовольствием – так он обычно говорил.
Позвонила секретарь Катя и напомнила Олегу Владимировичу, что у него через десять минут встреча:
– Представители компании «Юнион корпорейшн» уже в приемной.
– Хорошо, Катенька, через пять минут мы заканчиваем, и подготовьте, пожалуйста, рабочее место в приемной Геннадия Витальевича. Там Сергей Анатольевич поработает с документами, – проговорил Курмояров. И, положив трубку, обратился ко мне: – Поработаешь. Проштудируешь бизнес-план, а завтра подпишем контракт.
– Но я ведь завтра не могу – завтра концерт правительственный в «России», – сказал я растерянно.
– Ну, тогда езжай репетируй. Завтра на банкете встретимся после концерта, а контракт послезавтра подпишем. Ну, а я поработаю, – подытожил Курмояров.
– Но нас на банкет вроде бы никто не приглашал? На саундчек поедем к четырнадцати часам, а про банкет не было разговора, – ответил я, встал и собрался уходить.
– Пригласят и на банкет, раз на саундчек пригласили. И вот еще что, Сережа. Ты бы шляпу какую-то надел, что ли. А то вы все на одно лицо, в одинаковой джинсе. Не поймешь, кто и поет, – проговорил Олег Владимирович, убрал бутыляку на «качалочке» себе под стол и продолжил: – Ну, пока, дорогой, и до встречи.
На следующий день в час дня Жила подъехал на своем сраном «Москвиче» к служебному входу в концертный зал «Россия», где я уже его поджидал. Музыканты кое-как выбрались из машины, заваленные инструментами, взяли их и направились в зал.
При входе на вахте нас спросили:
– Вы кто?
Я ответил, что мы – группа «НЭО Профи-Групп». Женщина посмотрела в список артистов и проговорила, что такого коллектива нет в списке:
– Есть какая-то «Неоновая группа Кобзона» от Курмоярова, пять человек – это вы?
Я ответил, что это мы, и нас определили в гримерку на третьем этаже и выдали ключи под расписку. Мы поднялись в гримерку, оставили там инструменты и спустились вниз, на сцену. И вот там я заволновался по-настоящему, как ни на одном выступлении!