Глаза Сэнди расширились от леденящего ужаса.
– Но видишь ли, у меня тоже был план. – Эшли продолжал приближаться. – И всё оборачивается так, что твой план был только частью моего.
Сэнди сделала шаг назад, парализованная видом его широких плеч, его давящим присутствием, и флюоресцентные лампы моргнули над ее головой.
– Ты знаешь… – Эшли пожал плечами. – Я действительно думал, что ты попытаешься бежать до этого момента.
Сэнди попыталась.
Он был быстрее.
Он схватил ее за локоть той мускулистой хваткой, которую Дарби уже знала по себе, и, закрутив приемом айкидо, швырнул Сэнди на пол. Ее ботинок слетел. Другая ее нога ударилась о торговый автомат, когда она падала, превратив матовое стекло в потрескавшееся. Эшли уже сидел на ней верхом, заставляя лечь лицом вниз, упираясь коленом в спину.
Эд рванулся вперед, но Ларс направил на него свой «сорок пятый»:
– Э, не-не! Не балуй.
Теперь Эшли схватил женщину за волосы, будто собирался снять с нее скальп, стиснув обоими кулаками черную прическу-горшок, и рванул ее голову назад, к своему колену.
– Ты сказала… Сэнди, сейчас ты, может, не помнишь этого, но сегодня ты сказала очень неприятные вещи о Ларсе, о его состоянии. О выборе, который сделала наша мать много лет назад, когда он был еще эмбрионом. Разве это справедливо? А, Сэнди? Ты же знаешь, я люблю своего братишку…
Она заорала от его железной хватки.
– Возьми свои слова обратно, Сэнди! – Он скрутил ее шею сильнее. – Забери назад то, что ты сказала.
Сэнди что-то неразборчиво прокричала – ее крик состоял из одних гласных, как мычание.
– Попробуй снова. Я тебя не понимаю.
Она прохрипела:
– Я… я беру свои слова назад…
– О, ну ладно, хорошо, вот это правильный поступок. – Эшли взглянул на Ларса. – Как, братишка? Ты принимаешь извинения Сэнди?
Ларс ухмыльнулся, наслаждаясь своей властью, и дважды отрицательно покачал головой.
– Пожалуйста, пожалуйста, я…
Эшли перехватил волосы Сэнди поудобнее, передвинул колено повыше между ее лопатками (для лучшего эффекта рычага, поняла Дарби) и снова оттянул назад.
Шея женщины в итоге сломалась. Это было небыстро и небезболезненно. Сэнди кричала, пока хватало воздуха. Ее лицо стало багрово-пурпурным, глаза выпучились перед тем, как потускнеть, пальцы царапали пол, она билась.
Эшли передохнул разок, поправил хватку и дернул ее за голову сильнее, сильнее, сильнее, выворачивая под прямым углом к спине, пока позвонки наконец не лопнули со звуком натянутой мокрой веревки. Как хруст чьих-то пальцев. Если Сэнди все еще была в сознании, то испытывала сейчас ужас парализованного, оцепеневшего тела. Это был напряженный, неуклюжий, грубый процесс, сопровождаемый кряхтением, и потребовалось не меньше тридцати секунд, прежде чем женщина оказалась явно мертва.
Только тогда Эшли выпустил ее, позволив голове Сэнди стукнуться лбом о кафельную плитку, свободно мотнувшись на шее с несостыкованными костями. Он поднялся с красным лицом.
Ларс хлопал в ладоши, покрытые шрамами, хихикая от возбуждения, будто только что увидел карточный фокус, самый лучший из всех.
«Я только что стала свидетелем убийства», – тупо подумала Дарби. Только что. Прямо на виду. Сэнди Шеффер – водитель школьного автобуса из Сан-Диего, сообщница этого запутанного заговора с целью выкупа – исчезла теперь навсегда. Человеческая жизнь, душа – угасла. Были ли это дверные петли или Ларсов эмбрионально-алкогольный синдром – стоит даже мимоходом произнести фразу, которая не понравится Эшли Гарверу, и он этого не забывает. Он делает пометку. А позднее он забирает свою порцию мяса.
– Эй, братишка. – Эшли восстанавливал дыхание, указывая вниз на теплое женское тело. – Хотишь услышать кое-что смешное? Не то чтобы это было важно сейчас, но эта ошибка природы говорила тебе, на что она собиралась потратить свою долю?
– На что?
– На женские приюты. Пожертвовать шестизначную сумму на приюты по всей Калифорнии, для женщин, пострадавших от мужей-тиранов. Как настоящая мать Тереза. Ты можешь в это поверить?
Ларс глупо засмеялся.
Дарби взглянула на часы с Гарфилдом, но ее зрение расплывалось от жгучих слез. Может, уже три минуты до приезда полиции? Две минуты? Она не могла сказать. Ее мысли были как вихрь из бритвенных лезвий в голове. Дарби снова закрыла глаза, отчаянно мечтая стать опять шестилетней. Она пожелала, чтобы это был просто один из кошмаров в ведьмин час, после которого она проснется – задолго до старших классов, до «смирновки» со льдом, до привода в полицию, до печенья с марихуаной и противозачаточных таблеток, до всех жизненных сложностей – и окажется в успокаивающих объятиях матери, смаргивая слезы, задыхаясь, описывая призрачную даму с двухсуставчатыми собачьими ногами, которая прошлась по ее спальне…
«Нет, это был просто сон. Ты со мной, детка. Это был всего лишь сон. Просто вдохни, досчитай до пяти и…»
Эшли ударил кулаком по двери в кладовку. Ей будто провели столярной шкуркой по оголенным нервам – этот удар отдался в запястье звенящей, комплексной болью, словно удар током. Дарби закричала хриплым, задыхающимся голосом, которого никогда от себя не слышала раньше.
– Извини, Дарбс. Ты опять задремала. – Он вытер пот со своего лба. – Поверь мне, это должно было быть легкое маленькое одноразовое дельце. Мы забрали Птичку Джей из ее гнездышка, ехали двенадцать часов к камере хранения в Лосиной Голове, в которой у Сэнди имелись заначка денег, ключи от хижины и дурацкие адреналиновые уколы для Джей. Снятой под вымышленным именем и закрытой на пятизначный кодовый замок – один-девять-восемь-семь-два. Мы взяли бы всё это и исчезли из виду в семейном домике Сэнди, и сидели бы там неделю или две, ведя переговоры о выплате милого сладкого выкупа. Верно?
Эшли опять ударил дверь – новая вспышка боли, как резкий звук скрипки.
– Неверно. После того, как мы внезапно приняли Джей в свою семью и были уже на полпути через пустыню Мохаве, мы узнали, что в этом идиотском хранилище Сэнди случился хакерский взлом, и все кодовые замки оказались скомпрометированы. Цифровой мир, мать его. И, таким образом, они вернулись к использованию обычных механических ключей, по умолчанию, а такой имелся только у Сэнди, в Калифорнии. Нам что, нужно было проделать весь путь обратно? И вторая проблема – мистер Ниссен вызвал копов, хотя наши инструкции явно указывали ему не делать этого, и теперь Сэнди была под пристальным вниманием, потому что она чертов водитель школьного автобуса, который видел Джей последним. А между тем мы уже подъезжали к Скалистым Горам, без места для отдыха и с больным дитем, которое того и гляди наблюет в фургоне. Что мы должны были делать? А?
Эшли потянулся вперед, как будто снова хотел стукнуть по двери – Дарби съежилась, – но он разыграл вспышку сострадания и не сделал этого.
– И тогда Сэнди буквально в последнюю минуту приготовила семейную рождественскую поездку в Денвер в качестве истории прикрытия для полиции, чтобы она смогла встретиться с нами в общественном месте и отдать ключ от хранилища, а мы получили бы доступ к лекарствам Джей и припасам. И теперь я вплотную подошел к третьей проблеме. – Эшли указал наружу. – Эта долбаная зимняя Страна Чудес.
Кусочки пазла сошлись в голове Дарби.
«Сноумагеддон запер их всех здесь, в точке передачи. С бедным Эдом в роли предлога Сэнди для поездки.
А потом появилась я».
Масштаб происходящего поражал ее и кружил голову. Она прибилась к этому гадючьему гнезду в семь часов вечера, взвинченная от «Ред Булла» и измученная. Теперь она наблюдала за длинной стекающей каплей собственной крови. Та уже почти доползла до пола.
– Я не глуп, – сказал Эшли. – Я видел достаточно фильмов, чтобы знать – всё в современном мире оставляет цифровые отпечатки. С того момента, как к делу подключилась полиция, получение выкупа за Джей от ее мамочки и папочки в значительной степени стало невозможным. И копы уже были повсюду вокруг Сэнди, слишком близко. Она украла уколы с кортизолом для Джей из кабинета школьной медсестры несколько месяцев назад, так что они связали бы это с ней довольно быстро. И тогда Сэнди, вероятно, всё свалила бы на нас, что делало ее обузой. Поэтому мы приехали сюда, чтобы убить ее, после того, как она отдаст нам ключ. Придали бы этому вид неудавшегося ограбления. Что-то пошло не так – выстрел в лицо. Обычное дело. Но я не ожидал урагана и того, что Сэнди притащит с собой кузена Эда. И конечно же, я не ожидал тебя.
Всё переплеталось вместе и обретало жуткий смысл. Кроме одной последней неизвестной, напряженно горящей в уголке разума Дарби неразрешенным вопросом.
– Но тогда… если не будет выкупа деньгами, что ты собираешься делать с Джей?
– Эй! – Эшли снова щелкнул пальцами у нее перед лицом. – Ответь мне сперва, хорошо? Где мои ключи?
– Что ты собираешься с ней делать?
Он улыбнулся с виноватым видом.
– Это сделает тебя несговорчивой.
– Да? А какой же я, черт побери, была на протяжении всей этой ночи, по-твоему?
– Поверь мне, Дарбс. Просто поверь мне на этот раз. – Эшли встал, поднимая оранжевый гвоздемет, и зашагал через комнату. – Потому что, аллилуйя, я уже просчитал тебя. Я могу хлопать дверью по каждому твоему пальцу, пока не взойдет солнце, пока у тебя не останется ничего, кроме окровавленных гамбургеров вместо рук, и ты все равно не скажешь то, что мне нужно знать, потому что ты просто не из того сорта людей. Ты герой-пурпурное-сердце. Вся твоя ночь превратилась в ад, потому что ты вломилась в фургон, чтобы спасти постороннего. И знаешь что? Вот твой шанс спасти еще одного.
Он присел рядом с Эдом и прижал гвоздемет к его лбу.
Веки пожилого мужчины дрогнули и приоткрылись наполовину.
– Теперь, Дарбс, – продолжил Эшли, – я досчитаю до пяти. Ты скажешь мне, где спрятала мои ключи, или я убью Эда.
Дарби замотала головой из стороны в сторону в беспомощном отрицании. На стене часы с Гарфилдом показывали теперь 5:30 (4:30) утра.