Армейский грузовик заворчал, трогаясь с места.
Шэд решил еще раз наведаться в квартиру Тахиона. Может быть, на этот раз он найдет что-нибудь интересное.
На тротуаре под окнами Тахиона он нашел рисунок мелом: он сам, одетый так же, как сейчас, с ногами упирающимися в стену. Сердце Шэда дико скакнуло, он напрягся, ожидая услышать смех.
Он ничего не услышал.
В квартире Тахиона он ничего не нашел.
Стирая подошвой рисунок, он спрашивал себя: что, если его роль во всем этом назначена кем-то другим, а не им самим? Что, если он всего лишь пешка?
И не были ли пальцы у этого кого-то испачканы мелом?
741-PINE.
– Привет. Теперь меня зовут Лиза Тригер. Я звоню с рабочего телефона сотрудника трастового фонда, а он переводил около полумиллиона долларов в облигации на предъявителя. Я подумала, что должна дать тебе знать, что я жива. Я позвоню еще чуть позже, когда будет свободное время.
Лиза Тригер. Теперь он знал имя жертвы.
Он прослушал телефонный звонок через много часов после того, как тот был записан. Он видел прыжок, когда следил за перемещениями «Линкольна» от склада, но не знал, участвовала ли в нем Шелли. Шэд сидел у телефона, когда он зазвонил снова.
– Да? – сказал он.
– Это, э, мисс Тригер. Я хотела узнать, не хочешь ли ты встретиться со мной в городе?
– Ты свободна?
– Никто за мной не следит. Они мне доверяют. Я теперь преступница, совсем как они.
Он не был вполне уверен, что верит этому.
Он встретил ее в «Зеленой Таверне», в Каштановой комнате, это был один из немногих залов ресторана, где люди, скрывающиеся в Центральном парке, не могли наблюдать за ними сквозь стеклянные стены. Прежде чем войти, он несколько раз обогнул здание, просто на всякий случай, но не увидел ничего, даже забытого кем-нибудь глаза.
Шэд надел синий пиджак, серые шерстяные брюки и строгий галстук. Лизе Тригер было хорошо за тридцать, она была белой, темноволосой, темноглазой и симпатичной. С ней был кожаный дипломат, который, как подозревал Шэд, был набит облигациями. На ней было вечернее платье от Донны Каран, черное, с оголенным плечом, и лисье манто от Джорджа Каплана с еще не сорванным ценником. Изумруды сверкали в ее ушах и на шее. Она заказала шампанского и горячий салат из цыпленка с беконом и шпинатом в качестве закуски.
– Блестяще, – сказала она. – Все прошло без сучка. Я останусь Тригер до завтрашнего утра, а потом мне нужно будет убраться из города.
– Как ты себя чувствуешь?
– Потрясающе. Тело джокера было старым. Теперь я снова молода… ну, моложе. И ощущения намного лучше. Я снова могу чувствовать вкус. – Она засмеялась, когда пузырьки шампанского ударили ей в нос. Ее кожа светилась на фоне полированного каштана, редкого теплого оттенка.
Печаль наполнила Шэда.
– Тригер страдает, – сказал он. – Где бы она ни была.
Шелли подумала над этим минуту.
– Она заключит с ними такую же сделку, как и я. Разве нет? – Она слабо улыбнулась ему. – Я больше не хочу думать об этом. Я просто хочу снова быть человеком. – Она хохотнула. – Хочу побыть в безопасности хоть чуть-чуть, о’кей?
Она заказала утку по-московски в можжевеловом соусе. Шэд из вежливости взял свиной эскалоп и съел несколько кусочков. Он уже много дней не принимал никакой твердой пищи, и его желудок побаливал. Он все так же нервничал, когда в зал входили новые люди, и проверял их в своей мысленной картотеке, где держал всех, так или иначе связанных со схемой прыгни в богатого. Он не увидел никого, кого б он знал. Она заказала бутылку «Пюлиньи-Монраше Латур» восемьдесят второго года, и Шэд выцедил бокал. Алкоголь теплыми спиралями заплясал в его голове.
Снаружи холодный ветер трепал деревья Центрального парка. Шед надел кожаный тренч Нет-Шансов и оседлал мотоцикл. Шелли рассмеялась и взобралась на сиденье позади него. Ее обтянутые чулками бедра вжимались в него. Они помчались на восток от Центрального парка, направляясь в жилую часть города. Он бросал мотоцикл вправо и влево, следил напряженным взглядом, пытаясь убедиться, что их не преследуют. Он забирал тепло у машин и зданий, мимо которых они проезжали, градус-другой у каждого, пока тело его не переполнилось огнем.
Шелли обхватила его за плечи, потянулась вперед, прошептала в ухо.
– За тобой хоть на край света.
Край света. Верно.
Краем света оказался номер люкс в отеле «Карлайл». Шелли расплатилась золотой картой Лизы Тригер. Она давно уже не была человеком. Она хотела заняться самым человеческим видом деятельности.
Он слепо потянулся к ней. Ее глаза сверкали в темноте, и столпы огня пульсировали в ее горле.
– Ты защитишь меня? – спросила она.
Он чувствовал, как одна за одной спадают его маски. Он чувствовал себя в большей опасности, чем когда бы то ни было.
– Я постараюсь, – сказал он.
Шелли спала как младенец. Шэд бродил по двухкомнатному номеру, пытаясь упорядочить мысли. В них вплетались странные напевы Майлза Дэвиса. Он все надеялся, что ситуация прояснится сама собой, что он отдернет штору, увидит глаз, наблюдающий за ним с подоконника, и тогда он будет точно знать, что делать.
Но глаза не было. Не было и подсказки.
Он возвращался мыслями к зеленому пейзажу на тротуаре. Там, возможно, людям не нужны маски.
Ранним утром Шелли проснулась, смеясь. Она вскинула руки и прокатилась по простыням отеля «Карлайл», хихикая, как девчонка. Потом она взглянула на Шэда, сидевшего на краю постели, прищурилась.
– Что это у тебя на плече? – спросила она. Она потянулась, коснулась кожи.
– Глаз CBS[3], – сказал Шэд.
Она удивленно нахмурилась.
– Это ты сделал? Зачем?
– След шрама, – сказал Шэд. – Кое-кто вырезал это на мне, когда я был маленьким.
Шок отразился на ее лице.
– Я не хочу говорить об этом, – добавил Шэд.
Она села на кровати, обвила руками его плечи.
– Представить себе не могу, как что-нибудь может…
– Кто-нибудь смог. И кто-нибудь прыгнул в тебя и переместил тебя в тело джокера. – А некоторые люди вешают других людей на фонарях. – Люди делают подобные вещи, – сказал он.
Она прижалась щекой к его плечу.
– Поверить не могу, что не замечала раньше этих шрамов. – Она прищурилась. – Вот тут, вокруг шеи, еще один?
Там, где в него впилась удавка и рассекла трахею. Шэд кивнул.
– Должно быть, свет под верным углом или вроде того. Это случилось год назад. Сейчас почти не видно.
Она посмотрела на него.
– Так вот как ты проводишь время? Просто живешь в отелях, таская с собой кучу денег, и помогаешь другим людям почувствовать себя в безопасности?
– Что ты собираешься делать?
Она казалось удивленной.
– Что ты имеешь в виду?
– Я спрашиваю, что ты собираешься делать. У тебя теперь есть деньги и новое тело. Кредитная карта, которой хватит, вероятно, еще на несколько часов. Так какой у тебя план?
Она откинулась на простыни. Он посмотрел на темные соски на вершине ее мягких, зрелых грудей и понял, что не может не вспомнить, как выглядели груди той, старой Шелли – меньше, крепче, с россыпью веснушек.
– Я не знаю, – сказала она. – Мне слишком хорошо, чтобы думать об этом сейчас. Все, что я знаю, – хочу снова быть в безопасности.
– Лизу Тригер скоро начнут искать, и мне кажется, ты не хочешь, чтобы тебя нашли.
– Нет, – она снова поднялась, уперла подбородок в колени. – Я могу вернуть тебе двадцать штук. У меня с собой достаточно денег.
– Не стоит. Все равно это были не мои деньги.
– Ты их украл, что ли?
– Да, – ответил он, глядя на нее. – Именно это я и сделал.
– Кто-нибудь пострадал?
– Много кто.
Она нахмурилась.
– Я больше не чувствую себя в безопасности рядом с тобой.
Он покачал головой.
– Я никогда не был, говоря твоими словами, «безопасным», Шелли.
Она вздохнула. Посмотрела на него с сомнением.
– Я знаю, как мне обезопасить себя.
– Как?
– Я приму предложение джамперов. И буду прыгать снова и снова, пока не стану сказочно богатой. И тогда я прыгну в тело, более подходящее мне по возрасту – ты знаешь, этой Тригер тридцать восемь лет, – и буду жить счастливо на Багамах или куда там отправляются джамперы на пенсии.
– Я думаю, тебе стоит уйти сейчас, пока ты в выигрыше. Лучше не связывайся с ними больше.
– Я потеряла двадцать лет. Это тело будет искать полиция. И ты считаешь это выигрышем?
– Ты сейчас имеешь больше, чем имела неделю назад. Я бы остановился на этом.
– Двадцать лет, – он увидел слезы в ее глазах. – Я потеряла чертовы двадцать лет. Я не хочу быть тридцативосьмилетней.
– Шелли, – он потянулся к ней, взял ее руку. – С этими людьми скоро начнут случаться плохие вещи.
– Плохие вещи. То есть ты.
– Я и порядка двухсот миллионов других людей. Они не смогут делать это вечно. Не с людьми такого масштаба. Как Тахион, Нельсон Диксон, Констанс Леффлер.
– Конни Леффлер? – Шелли фыркнула, потом покачала головой. – В ней нет джампера.
– Тогда какое отношение она имеет ко всему этому?
– В нее действительно прыгали, да. Поместили ее в тело джокера, по-настоящему отвратительного джокера, всего на несколько часов. Это все, что было нужно. – Она поежилась. – Она была красивой женщиной, верно? Красивой молодой женщиной с деньгами, как я когда-то. И она приняла сделку, которую они предложили. Она платит пятьдесят кусков каждый месяц и позволяет им использовать некоторые здания и машины. Теперь она живет в Лос-Анджелесе, чтобы держаться от них подальше, но она не сможет защитить себя, если они решат, что она нужна им. Единственный способ защититься от этих людей – делать, что они велят.
– Это не «безопасность», – сказал Шэд.
– Эта та безопасность, которая у меня будет.
– Послушай, – сказал Шэд. – Я могу сделать так, чтоб ты исчезла. Достать тебе новые документы, найти место для жилья, все, что угодно.