— Ну что ж, докладывайте.
Капитан Михайлов достал из папки несколько листков:
— Командиром группы предлагаю назначить Харитонова Бориса Петровича. Двадцать шесть лет. Коммунист. Начало войны встретил на пограничной заставе. Был ранен. В сентябре 41-го попал в плен. В тот же вечер бежал. Но через четыре дня после побега, при переходе линии фронта, был снова схвачен немцами. В ноябре 41-го бежал из офицерского лагеря в городе Владимир-Волынском. Потом — партизанский отряд полковника Медведева. Медведев аттестует Харитонова как инициативного бойца, способного выполнить любое задание командования. Там же вступил в партию. В военной разведке с октября 1944 года. Хорошо знает немецкий язык.
Полковник молча кивнул:
— Так, кто еще?
Заместитель командира группы — Лобацеев Сергей Иванович. Двадцать пять лет. В армии — с первого дня войны. Отличный радист.
Командование первой чехословацкой дивизии в СССР рекомендовало включить в состав группы гражданина Чехословакии подпоручика Пичкарь Дмитрия Васильевича. Двадцать шесть лет. Перед войной жил в Венгрии. В 40-м году был арестован и брошен в тюрьму за отказ служить в хортистской венгерской армии. Дважды бежал из гестапо. Ловили. После третьего побега благополучно добрался до нашей территории. Учитывая специфику района действия группы, очень ценный разведчик. Знает радиодело.
Кроме того, в группу включена радистка — Саратова Майя Дмитриевна. Двадцать лет. Комсомолка, москвичка. В начале войны ушла из школы работать на завод. Потом окончила школу радиоспециалистов.
Капитан назвал фамилии еще трех разведчиков, кратко охарактеризовал их и заключил:
— Всего в группе семь человек. Все в сборе. Готовы приступить к отработке задания по получению приказа.
Полковник взял листки, еще раз внимательно перечитал биографии. Спросил:
— Где предполагается организовать занятия с группой?
— В нашем доме в деревне Гженск…
Полковник сделал пометку в блокноте, медленно смял в пепельнице недокуренную папиросу.
— Прежде всего объясните людям, что им придется работать рядом с друзьями. Мы знаем, что в Чехии и Моравии действуют партизанские отряды. Все попытки немцев ликвидировать их не имели успеха. Нам очень важно установить связь с партизанами, помочь им, если нужно, оружием, продовольствием, медикаментами. Враг у нас общий. И будет лучше, если мы станем действовать сообща. Пусть товарищи всегда помнят об этом.
Но главное, может быть, даже в другом.
Полковник Соколов встал из-за стола, подошел к большой карте Европы и неожиданно спросил:
— Где, по-вашему, закончится эта война, капитан?
— Думаю, что в Берлине, товарищ полковник. Возьмем Берлин — и баста.
— Так-то оно так, — как бы размышляя вслух, проговорил Соколов. — Берлин — столица гитлеровской Германии, цитадель фашизма. Но может случиться, что даже с падением Берлина война все же не кончится. У немцев ведь очень сильный плацдарм в Чехословакии. И они продолжают укреплять его, несмотря ни на что… Короче, не будем сейчас гадать, как развернутся события и где закончится война. Ясно одно: нам важно иметь в Праге своих людей.
— Понимаю, товарищ полковник, — ответил капитан Михайлов. — Все эти соображения будут переданы товарищам и отражены в задании группе.
Боевой приказ.
«Для выполнения особого задания в тылу противника назначается группа в составе семи человек. Командир группы — Харитонов Б. П., паспортная фамилия Крылов. Зам. командира — Лобацеев С. И., радисты — Пичкарь Д. В., Саратова М. Д. Разведчики Собко И. Д., Веклюк М. П., Богданов А. Е.
Группе приказываю убыть в тыл противника авиадесантом в район города Ческа-Тржебова (Чехословакия) с задачами:
— связаться с чешскими подпольщиками-патриотами в городе Ческа-Тржебова Дитром и Вацлавом и помочь им наладить радиосвязь с Центром;
— разведать дислокацию частей противника в пунктах Ческа-Тржебова, Забржек, Моравска-Тржебова, Оломоуц, Басковице. Установить нумерацию частей, состав, организацию и численность войск противника;
— выявить наличие и характер оборонительных сооружений противника, места нахождения аэродромов, количество и типы базирующихся на них самолетов в районе деятельности группы;
— освещать переброску войск и техники противника по железным и шоссейным дорогам в направлениях: Усть — Ческа-Тржебова, Ческа-Тржебова — Моравска-Тржебова — Забржек;
— обратить особое внимание на передвижение танковых и моторизованных частей противника;
— с целью получения документальных данных о противнике производить нападения на штабные машины, пленение отдельных лиц высшего и старшего офицерского состава, а также связных и посыльных;
— уничтожать склады боеприпасов и горючего в районе действия группы…
Все полученные сведения группа сообщает в Центр по радио и добытые документы направляет в Центр со связниками, выделенными из состава группы. Пароль для перехода линии фронта: „Я от Крылова иду к Соколову. Доставьте меня в крупный штаб“.
Пароль для связи с подпольщиками в Ческа-Тржебова: „Здрав Лаушман, котори встпомина ваши праце в Жупе и ваших зправ в выходической обзори“ („Приветствует Лаушман, который помнит о вашей работе в Жупе и ваши статьи в чешском обзоре“).
Все радиограммы за подписью Крылова направлять на имя Соколова. Радиосвязь круглосуточная.
Действующая армия. 20 февраля 1945 года».
Февраль 45-го… В те дни вместе с первыми весенними ветрами к людям пришло пьянящее ощущение близкой победы. Война подходила к концу. Советский солдат уже принес свободу народам Польши, Румынии, Болгарии, Югославии. Он снял оковы фашистской неволи с плеч миллионов своих братьев и с боями продвигался к Берлину.
Победа была близка. Но враг все еще не сдавался. Обреченный, он бросал в бой последние силы, жадно цеплялся за любую возможность отсрочить час неминуемой гибели.
Вполне понятно, что наше командование хотело иметь как можно больше достоверных данных о реализации этих планов. Именно с такой целью в феврале 1945 года в штабе 1-го Украинского фронта было решено послать в район будущих боевых действий специальную группу.
Капитан Михайлов взглянул на часы:
— Пора!
Они поднялись с пустого ящика из-под снарядов, на который присели перед дорогой. Михайлов протянул руку:
— Ну, как говорится, ни пуха ни пера. Удачи и попутного ветра. Первым делом береги людей. Напрасно не рискуй. Думаю, долго вы там не задержитесь. Воевать, по всему видно, осталось с гулькин нос.
Крылов улыбнулся:
— Вот я и боюсь, товарищ капитан: пока будем лететь до места, в Москве победный салют дадут.
Они обнялись. Крылов повернулся, шагнул в темноту, туда, где уже рвал винтами сырой ночной воздух готовый к вылету самолет.
В пять часов тридцать минут утра 22 февраля 1945 года радиоцентр штаба 1-го Украинского фронта принял сообщение:
«Группа выброшена в районе города Хрудим с ошибкой на 35 километров от намеченного места. Веклюк сильно побился. Принял решение уходить в лес в направлении города Высоке-Мито.
Крылов».
Крылов приземлился последним. Быстро погасил парашют. Тихо. Достал фонарик. Три короткие вспышки — сигнал к сбору. Когда через несколько минут разведчики собрались вместе, оказалось, что нет Веклюка. Его удалось отыскать довольно быстро. Веклюк беспомощно лежал под мохнатыми ветвями единственной во всей округе сосны. Случилось невероятное. Его парашют накрыл верхушку одинокого дерева. Веклюк повис метрах в восьми над землей. Ему удалось ухватиться за ствол, но опереться на него он не мог — мешал укрепленный на груди вещевой мешок. Веклюк полоснул ножом стропы. Упал. Хотел подняться. И потерял сознание.
При свете луны Майя присыпала раны стрептоцидом, забинтовала голову. Но самое страшное состояло в том, что Веклюк не мог идти — при падении он, по-видимому, не только сильно ушиб ногу, но и повредил себе позвоночник.
Крылов решил: до рассвета ждать не стоит. В любой момент могут нагрянуть немцы: повисший на сосне парашют не останется незамеченным. Приказал группе двигаться к ближнему леску. До опушки Веклюка поочередно несли на себе Крылов и Пичкарь. Остальные распределили между собой его груз: туго набитый вещевой мешок, рацию, комплект питания к ней. В лесу срезали две тоненькие осинки. Накрыли их плащ-палаткой. Уложили Веклюка на носилки.
К рассвету прошли километров пять. Шли молча. Крылов понимал: треволнения первой ночи утомили людей. А тут еще из-за ошибки летчиков пришлось двигаться почти вслепую по незнакомой местности. Особенно доставалось Майе Саратовой. Она с трудом тащила на себе тяжелую рацию. Товарищи несколько раз предлагали ей помощь. Майя хмурила брови: «Я не маленькая».
Разведчики остановились на небольшой полянке. Когда взошло солнце, запалили костер. Веклюку в пути стало совсем плохо. Нога раздулась, посинела. Из-под бинтов сочилась кровь. Временами он начинал бредить.
По карте Крылов определил: до ближайшего жилья километров шесть. Надо попытаться оставить Веклюка там. Но как знать: может быть, в деревне немцы. Все же решил рискнуть. С Веклюком пошли Пичкарь и Лобацеев. Вернулись под вечер. Взволнованные, улыбающиеся. Рассказали: чехи встретили их, как братьев. Долго расспрашивали о положении на фронтах. Интересовались, не нужна ли какая помощь, продукты. Веклюка взял к себе старик мельник. У него самое безопасное место во всей деревне. Кроме того, он обещал вызвать из города своего сына — хирурга, который сможет поставить разведчика на ноги.
Отряд снова двинулся в путь. Как и прежде, последним шел Богданов, посыпая следы нюхательным табаком.
«27 февраля 1945 года. Соколову.
Прибыли в район действия, в большой лес возле города Хоцен. В лесу много бежавших военнопленных. Местное население относится к нам хорошо. Сегодня с Пичкарем выезжал в Ческа-Тржебова.