• Кто стал женой Игоря Ярославича, так точно и неизвестно. По одним свидетельствам, называется саксонская графиня, по другим – он все же нашел супругу в родных краях. Не важно, собственно говоря, главное, чтоб были счастливы в браке.
Таким образом, союз Ярослава и Ирины, шведской принцессы, через династические браки затронул множество народов от Балтики до Средиземного моря и Атлантики, и паутина генофонда Рюриковичей опутала средневековую Европу.
Наша англичанка
В 1066 году, когда на Руси было время детей Ярослава Мудрого, далеко на Западе происходили судьбоносные события.
Шло завоевание Англии. В сентябре последнему королю Гарольду II удалось отбить армию норвежского короля Харальда Сурового, мужа нашей Елизаветы Ярославны. Правитель викингов тогда был убит. А уже меньше чем через месяц в Англии в октябре произошла битва при Гастингсе. В этом сражении английский король Гарольд II пытался дать отпор наступающим нормандцам под предводительством Вильгельма Завоевателя.
Битвы в те времена не длились долго, но эта шла много часов. Решалась судьба целого государства. Король лично сражался в самой гуще боя, но будущее Англии ему больше не принадлежало. Разумеется, проигрывать также нужно красиво, поэтому Гарольд не был просто заколот. Ему в глаз прилетела стрела, он постарался ее вынуть, но силы уже его оставили, он был изрублен многочисленными ударами врагов и пал смертью храбрых.
Но речь наша не об этом короле и не о победившем Вильгельме. Речь идет о дочери Гарольда. Он назвал ее в честь своей матери Гиты, датчанки. Теперь девочке, как и ее бабушке, и всей выжившей и не попавшей в плен королевской семье, предстояло бежать. Единственным спасением была Дания, где правил их родственник. Гите было уже лет 10, поэтому для датского короля Свена II актуальным встал вопрос использования неожиданно объявившейся родни для интересного династического брака.
И в течение нескольких лет такая партия нашлась. Свен решил укрепить отношения с Русью. Гита стала женой будущего Владимира Мономаха, внука Ярослава Мудрого, потомка великих Рюриковичей, правнука Рогнеды, внука Ингигерды, сына византийской принцессы. Тогда он еще был совсем юн.
Брак оказался очень успешен. По разным источникам, насчитывается до десятка и более детей. То есть многочисленные древнерусские князья рубежа XI–XII веков были наполовину англосаксами, и в будущих поколениях Рюриковичей текла кровь из столь далекого Туманного Альбиона.
В последующей истории очень сложно вообразить себе брак русского князя и английской принцессы. Практически невозможно. Хотя Иван Грозный сватался к королеве Елизавете Английской, но вряд ли можно представить, как чисто технически мог быть реализован брак между двумя монархами так далеко расположенных государств. Но ближе к закату русской монархии случалось вспыхнуть англо-русскому чувству. Юная королева Виктория в XIX веке внезапно воспылала взаимной симпатией с гостившим в Англии русским цесаревичем Александром (будущим императором Александром II). Тогда эти чувства не получили никакого развития. Николай Первый был решительно против самой мысли о такой возможности.
Но… история любит улыбаться. Внучка той самой королевы Виктории – Виктория Алиса Елена Луиза Беатриса Гессен-Дармштадтская стала все же супругой русского монарха, последнего императора Николая II.
Такое вот редкое русско-английское эхо с отзвуком более чем в 800 лет.
Наша половчанка
Гита умерла довольно рано, Владимир успел жениться еще раз. Второй женой стала тоже иностранка, на сей раз гречанка.
Историки и сейчас спорят, от кого из этих двух жен родился Юрий Долгорукий, которого мы знаем как основателя Москвы и династии московских Рюриковичей.
Когда Юрию пришло время жениться, то жену ему выбирал, конечно, отец. И решил он, что фокус государственной политики направлен сейчас больше на развитие отношений со степными партнерами. С половцами русские дружили так же крепко, как и воевали.
Жил в то время хан половецкий Асень. Нападал на наши земли бессовестным образом. Владимиру Мономаху удалось провести удачную операцию, в которой погибли братья хана, да и сам вскоре почил, вероятно, от расстройства. А вот сын Асеня по имени Аепа нашел общий язык с Владимиром именно в тот момент, когда у них обоих подрастали дети. Договорились поженить Юрия, которому тогда было лет 13–15, и половецкую княжну 11 лет.
К сожалению, мы не знаем, каким было ее имя от рождения. Девочка приняла крещение, стала Анной и вышла замуж на Русь. Так что новое поколение русских князей несло в себе и половецкие гены.
Политике это, правда, не особо помогло. Ее отец потом снова пошел воевать против русских вместе с другим известным половецким ханом Боняком. Этот Боняк известен тем, что мог общаться с волками[188]: выезжал в поле перед битвой и выл, а они ему отвечали. На основании этого прогнозировался исход предстоящей битвы. Но какие бы половцы ни нападали, Анна уже была нашей княгиней, на ней это противостояние никак не сказывалось. Никто не ставил ей в упрек ее происхождение. Вновь напрашивается аналогия с последней русской императрицей Александрой Федоровной. В начале XX века, в годы Первой мировой, в обществе всячески спекулировали на тему ее немецких корней, фактически обвиняя в шпионаже в пользу германского кайзера Вильгельма Второго, ее двоюродного брата.
Вот и ответ на незаданный вопрос, когда в обществе была выше толерантность – в Древней Руси или сто лет назад. А может, все дело в разной степени вмешательства той или иной женщины в государственные дела и большую политику?
А дальше?
Постепенно международные браки были вытеснены внутридинастическими. Крепли независимые друг от друга русские княжества, меж глав которых велись непрерывные междоусобные войны. К тому же «градус» родства между князьями все более снижался. На фоне этих обстоятельств возрастала целесообразность заключения браков между княжескими детьми. Центр актуальной дипломатии теперь оказался внутри раздробленной Руси, развивать отношения с западноевропейскими династическими домами было не столь полезно. Лучше укрепить отношения с соседним княжеством. В Европе была та же раздробленность, и там ее тоже сшивали матримониальными нитями.
Параллельно крепла религиозная идентичность. Все дальше отстояли друг от друга христианские церкви Востока и Запада, все сложнее было договориться о браке – никто не хотел уступать в вопросах веры. Известен случай, когда в XVII веке Ирина, дочь уже упоминаемого нами в этой книге царя Михаила Романова, должна была выйти замуж за сына датского короля Вальдемара. Королевич даже приехал в Москву. Обо всем уже было оговорено. Но никак не решался вопрос о смене религии. Русский царь настаивал на крещении в православие датского принца, а тот всячески упирался и не поддавался ни на какие уговоры. Полтора года Вальдемар жил в России, но в конечном итоге брак не состоялся, неудавшийся жених уехал на родину. А царевна так и осталась одинокой и занималась религиозными и благотворительными вопросами.
Потом система международных браков снова наладилась, и, начиная с брака Петра I и Марты Скавронской, российские монархи никогда больше не женились на русских девушках. Хотели было женить на Меншиковой или Долгоруковой юного Петра II, но не успели – тот умер в 14 лет холостым.
Заключение
Ульяна вышла замуж, когда ей было 37. Вероятно, ее подтолкнуло к этому то впечатление от свадьбы дочери одноклассницы. Она перестала убеждать себя и других, что ей хорошо жить одной. Нет, не пустилась во все тяжкие, хотя вполне могла. Просто сдалась или, наоборот, набралась смелости и перестала казаться той, кем не являлась. Глядя на себя в зеркало, Ульяна постепенно узнавала себя настоящую. На нее смотрела взрослая женщина, которая обрела материальное благополучие. Она была уважаема в обществе, но все сильнее мечтала о семье и детях. Нет, все остальное тоже хотелось бы сохранить, отказываться от того, что заработала ценой своей молодости, Ульяна не планировала.
Она знакомила меня со своим мужем дважды. Но я даже не запомнил, как его зовут. Не смогу и внешность описать. Невысокий такой, в сером пальто. Они коллеги, работают в одной компании, он в юридическом отделе. Я не стал ее расспрашивать о том, как получилось, что именно этот невзрачный человек сумел стать тем принцем, которого она ждала фактически два десятилетия. Уверен, историю она могла бы рассказать занимательную, но в реальности это чрезвычайно скучная правда про то, как женщина выбрала синицу в руках. Но выбрала осознанно.
Я лишь спросил ее как-то после, считает ли она себя теперь полноценно состоявшимся человеком. В ответ Ульяна сказала, что беременна.
А мир не меняется. Не меняется ничего. Женщина мечтает о своем счастье всю жизнь. Счастье она видит в том, чего у нее пока нет. И чем больше ей этого недостает, тем ярче она демонстрирует окружающим свое счастье в том, что у нее есть. Часто переигрывая.
Женщина в Древней Руси проживала ровно тот путь, что и наша типичная современница. Следовало родиться, вырасти достойным человеком, стать мастерицей своего дела. Великолепно вести хозяйство, на зависть всем. «В награду» она могла выйти замуж и обзавестись детьми.
Зачастую и сейчас «выйти замуж и родить детей» воспринимается как хеппи-энд, а все, чего добилась женщина в своей жизни кроме этого, – лишь тернистым путем к ЗАГСу.
Так что же тогда на самом деле важно?
Возможно, главной задачей является сберечь себя ту, кем ты на самом деле являешься. Сохранить баланс счастья между трудом и семьей. Ведь посреди этого и находишься ты. Стоит съехать в одну из сторон, как тебя накроют сверху нереализованные мечты с другой чаши весов.
Императрица Екатерина Великая могла любить и быть любимой. Эта женщина была свободной в выборе мужчины. С той же степенью легкости она могла расстаться с человеком, с которым отношения изжили себя, и начать новые. Но самодержица была свободной лишь в рамках стен своего дворца, своей спальни. Даже женщине такого уровня власти нельзя было стать женой любимого человека. Екатерина была вынуждена прятать своих родных детей от общества. Отдавать их на воспитание чужим людям и лишь изредка видеть.