— Давай помогу. — Его сильные руки отодвинули меня и сняли тяжелую заслонку. Я только смотрела, как быстро он накидывает в голодное нутро печи сухих щепок и бревнышек, в избытке лежавших у поддувала. Вскоре вспыхнул огонь. — А вот теперь твоя очередь, женушка, из «ни шиша» приготовить что-нибудь съедобное!
Он подмигнул мне, указав на ведро картошки под столом, а сам прошел к старухе и уселся напротив.
— А ты мне, бабушка, скажи как на духу, что видишь, а я уж сам разберусь, было это или будет! — От его стремительных, но по-кошачьи плавных движений испуганно метнулся огонек тусклой лампады, стоявшей на полке с иконами.
Я сосредоточенно посопела, разглядывая не замечающего моего праведного негодования парня, и вздохнув, поплелась к картошке. Ну и ладно! Сам виноват! Будет вместо картошки горох кушать! Да я картошку никогда даже не чистила! Мне? Готовить?! Вот придумал!
Вытащив из-под стола ведро, я огляделась в поисках того, чем можно было бы привести в исполнение придуманное мной наказание. Мой взгляд остановился на воткнутом в стену охотничьем ноже.
Хм… Странная лачуга! Хозяйка не видит и не ходит, а картошку и щепу для топки ей кто-то приносит, да еще и ножи в стены метает…
Недолго думая я подошла к ножу и после долгих раскачиваний и усилий вытащила его. Покрутила в руках и, еще раз выразительно вздохнув, сетуя на мою печальную судьбину, уселась за стол. Взяв картофелину побольше, я, не забывая прислушиваться к бормотанию бабки, принялась ее чистить. (По крайней мере, тогда мне казалось, что мои действия называются именно так.)
— Все круг. Время бежит по кругу, и я не знаю, где сейчас ты и где сейчас в этом круге она. Спрашивай. Расскажу все, что увижу, а решать, нужна эта информация или нет, тебе.
— Мы ищем кольцо, — без предисловий начал Никита. — Оно… магическое. Исполняет желания, а взамен дает только несчастья. Говорят, что этим кольцом владеет огненный демон…
— Стой! — Бабка вытаращилась так, что я даже немного отодвинулась (мало ли…), и без ошибки нашла слепыми глазами Ника. — Я знаю, о чем ты хочешь узнать! Только, пожалуйста, не ищи его! Твою беду можно решить по-другому! Бери девчонку, и бегите, пока ОН вас не нашел! Запомни! Если ты найдешь кольцо — ты погиб!
— Не так страшен черт, как его малюют! — парировал Никита, покосился на крошечные картофелины-горошины, которые выходили из-под лезвия моего ножа, и снова уставился в изрезанное морщинами лицо старухи. — Как нам его найти?
Гадалка вздохнула и отвела глаза.
— Я не вижу, где оно. Слишком давно затерялся след…
— Значит, ты нам не поможешь? — Ник прищурился.
— Я — нет! — тут же вскинулась старуха. — Не хочу брать грех на душу. Но ежели так охота сгореть дотла — ступайте к сестрице моей!
— Далече?
— В сторону Кипеж-града, день пешком до Кудыкиной горы. Она там одна, мимо не промахнетесь. На вершине найдете дом. В нем и обитает моя сестра.
— А как звать твою сестру? — Ник снова покосился на усыпавший стол «горох», в который превращалась так опрометчиво отданная мне на растерзание картошка.
— Бабка Кудыка. Как же еще? — Гадалка даже удивилась такой невежественности, покосилась на меня и всплеснула руками. — Кто ж так картошку-то чистит?
— Э-э-э… кхм… — Я даже поперхнулась. — Вы что, видите?
— И еще как! — Бабка скользнула по мне вполне зрячим взглядом. — Испоганила всю картошку! Придется завтра снова Лиха Одноглазого в поля царские отправлять! Или ты думаешь, так просто с этим иродом договориться?
— Ли-ли-лих? — уточнила я, повертев в руке здоровенный нож. Кажется, я поняла, куда нас занесло! — Тот самый?
Помнится, в детстве старая нянька рассказывала мне страшилки о глазливом Лихе. Вроде стоит ему только взглянуть на тебя — и все! Пиши пропало! Ни удачи, ни денег, ни здоровья! А тут… еще и в гости к нему пришли!
— Какой еще «тот самый»? — нахмурила седые брови бабка. — Сынка это мой! Лодырь и обормот, но хороший мальчик… был. Лет сорок назад… Да вот он и сам возвращается. Заодно познакомитесь…
После ее слов на улице и впрямь что-то загрохотало, под тяжестью гостя заскрипело крыльцо, и распахнулась дверь, впуская в комнатку здоровенного косматого мужика с черной повязкой на левом глазу.
Я было вытаращилась на него, но тут же уставилась в столешницу, вспомнив слова няньки о том, что ни в коем случае нельзя глядеть в глаз Лиху, если не хочешь потерять счастье. А вот Никите, кажется, было все равно. Он поднялся, оказавшись ростом не ниже этого косматого бугая, и неспешно к нему подошел.
— Ник.
— Лих. — Здоровяк вдруг робко пожал его протянутую руку и счастливо расплылся в щербатой улыбке. — К маманьке в гости зашли? А поллитра где?
— Какая еще поллитра?! — вскинулась старуха, пытаясь развернуться так, чтобы увидеть своего лоботряса. — Ну-к, говори! Чего опять удумал?!
— Да ничего! Рекламную акцию на крыше за… гм… забубенил! «Гадаю за поллитру!» И тебе хорошо, и мне радикулит лечить надо! — отрезал в ответ сынок и тут же заюлил: — Мамань, ну я ж не для баловства, а только для профилактики!
— Я тебе щас ентой профилактики цельный котел сварю! Ну-к, где там мои травки?.. — Она даже сделала вид, что собралась подняться и снова тяжело плюхнулась за стол. — А я думаю, чего сегодня все как озверели? Денег не дают, зато вон, весь угол бутылями заставили! А это, оказывается, ты мне подмогнул?! Ну…
— Мамань! — Детинушка сделал бровки домиком и подошел к столу. — Да ты не серчай! Я там зайца припер. Вот и закусь нам с тобой и гостям! Глянь, как с недожора девица заскучала, прям головы от стола не поднимает, а ты ей каких-то орешков насыпала… Кстати, а чего картошку с кожурой порезали? Новое блюдо кошеварить собрались?
Бабка тяжело вздохнула:
— А это, сына, не орешки. Это наша гостья мне так постругала твой краденый картофан. Ужин помогала делать. Так что бери ведро и дуй снова на поле.
— Не! Под зайца и кожура пойдет. Влом мне снова по ночи шастать, — отмахнулся Лих, пододвинул к себе ведро и, сбросив в него начищенную картошку пополам с кожурой, быстрым шагом вышел за дверь.
Его не было несколько мгновений, затем он снова вернулся в комнату с ведром, уже полным чистых очисток и картофелин, а в другой руке у него болтался заяц.
— Сейчас ужин сварганим, гости дорогие! — подмигнул он мне. Вспомнив свои опасения, я снова уставилась в стол. — Ник, а чего твоя барышня такая скромница? На незнакомцев не глядит?
— А может, ты ее своей повязкой и бородой пугаешь? — Ник вернулся за стол. — Кстати, хозяева дорогие, а не позволите ли нам остаться у вас до рассвета?
— Ха, да легко! Тока расчет сразу: пузырь самогонки — одно спальное место на сеновале. Значит, с вас два! — басовито хохотнул Лих, шлепнул на стол тушку зайца, одним движением его освежевал, в два счета покромсал его тесаком на мелкие кусочки и сунул в ведро с очистками.
— А если нету? — Ник покосился на ведро, точнее на его содержимое, поднялся и, пройдя к печке, стянул с нее закоптелый котелок. — Может, сюда?
— Можно и сюда, — согласился Лих и ссыпал в котелок содержимое ведра. Затем отнес котелок к печке и поставил готовиться наш ужин. — Так что ты там говорил — нет самогона?
— А ежели и так? — выжидательно прищурился Ник.
— Ну… — Одноглазый задумчиво поскреб всклоченную бороду, смерил заставленный бутылками угол прихожей и великодушно отмахнулся: — На нет и суда нет! Что ж я, зверь какой, из-за недальновидности некоторых выставлять на улицу хороших людей? Оставайтесь уж и так. Перезимовать эту ночку нам хватит. Все равно до рассвета часов шесть уже осталось. Одно условие… расскажите мне что-нибудь. Это и будет платой!
— Например? — заинтересовался Ник.
— Ой, да не слушайте вы этого болтуна! — очнулась помалкивающая до сих пор бабка. — Он у меня сызмальства такой! Пока байку не послушает — не уснет!
Я не выдержала и снова с любопытством взглянула на Лиха. Человек как человек… с кучей комплексов… а то что с именем не повезло, так не его же в том вина!
— Договорились! — Никита протянул ему руку.
— Вот и славненько. — Лих пожал ее и уселся вместе с нами за стол. — Тогда, пока ужин поджидаем, может, и поболтаем?
— И что ты хочешь услышать? — Ник внимательно посмотрел в заросшее лицо детины.
— Начни с самого простого! — осклабился тот. — Например, почему по всем улицам Царь-города расклеены три ваши физиономии?
— Три? — не выдержала я. — Это как? Я, еще раз я и он?
— Это так! — Лих перевел на меня мутный глаз. — Ты, он и рыжий жеребец. Причем из вас троих только за тебя, деваха, назначили такую цену, что я было подумал, это у меня в глазах нолики десятерятся… Сиди! — прикрикнул он на Ника, будто невзначай сжавшего рукоять меча. — И не рыпайся! Нужны мне их нолики… Ты подумай, прежде чем нервничать, — я сам живу за пределами города потому, что и на меня у Берендея зуб имеется! Чуть что — сразу Лих Одноглазый!
— Тогда… Никакого секрета тут нет, и сказ мой будет коротким, — начал Никита, убрав руку. — Мы потому и пришли к твоей матери, что хотим найти одну вещицу, из-за которой и попали в это негостеприимное царство. И именно из-за этой вещицы по приказу главного советника за нами и охотятся стражники.
— Точнее будет сказать, охотятся они за нами из-за местной вредной принцесски! — согласно покивала я. — Язва та еще!
— О как! Сумели попасть в немилость к этой парочке? — хохотнул Лих и обреченно махнул рукой. — Муж и жена — одна сатана.
— Муж и жена? — Мы с Ником переглянулись.
— Ага! — Лих обрадовался, что нашел свободные уши, и затарахтел: — Супружники они. И что самое смешное: он — псих, она — дура дурой, но с характером. А живут душа в душу! Не дай бог, не ровен час, склеит лапти Берендей, и прости-прощай наша сторонушка. Если сами не уйдем, эта парочка свои порядки установит такие, что мама не горюй!
— А чего это мы горевать из-за пришибленных должны? — снова очнулась бабка и возмущенно покосилась на сына. — Соберем манатки и уйдем к сестрице на Кудыкину гору. Откроем бизнес и заживем лучше прежнего!