У Гейбриела не нашлось, что ему возразить.
Девон, повернув коня, подскакал к скамьям, на которых волновались зрители, спешился и склонился в низком поклоне перед Джоселин. Какое-то время она молча смотрела на него, не зная, что сказать.
У Девона имелась тайная причина, по которой ему позарез нужно было одержать победу над кузеном, и он отлично это знал. Так что им, скорее всего, двигала оскорбленная мужская гордость, а не желание заполучить великолепного андалузского жеребца. Удивительно было только, что Джоселин не выглядела потрясенной его ратными подвигами.
Гейбриел, догнав кузена, с размаху хлопнул его по плечу.
— Будь я на твоем месте, — понизив голос, пробормотал он, — уж я бы выжал из этой ситуации максимум возможного. Попроси ее поцеловать твое копье.
— Может, сам поцелуешь? — хмыкнул Девон.
Джоселин поднялась со скамьи. Девон, даже не оборачиваясь, мог бы поклясться, как кузен пожирает взглядом хрупкую фигурку его нареченной, и, несмотря на усталость, в нем опять волной поднялась злость. Джоселин смущенно откашлялась. Леди Ферншо, незаметно подойдя к ней, шепотом подсказывала ей, что следует говорить в подобных случаях.
— Лорд Девон, — заикаясь, начала она, — ваша храбрость была…
«Чем она была? — с невольным раздражением подумал отважный рыцарь. — Напрасной тратой времени?» Взгляд Девона помимо его воли вновь обежал ее фигуру. Средневековый костюм облегал ее тело как перчатка, подчеркивая все его восхитительные изгибы. С какой бы радостью он отвел ее в уединенное место и сорвал бы его! Забавно, что совсем недавно он не чувствовал ничего, кроме навалившейся на него свинцовой усталости. Тело его болело и ныло по-прежнему, однако, по иной причине. Неутоленное желание — вот в чем дело.
Тряхнув головой, Девон попытался сосредоточиться на том, что говорит Джоселин, стараясь не думать, что бы он сделал, будь они сейчас наедине. И тут вдруг до него дошло, что она замолчала и смотрит куда-то поверх его плеча. Девон нахмурился. Может, Гейбриел, воспользовавшись тем, что он его не видит, строит из-за его плеча рожи?
Девон резко обернулся. Однако Гейбриел и не думал смотреть на Джоселин. Собственно говоря, в эту минуту он таращился на одного из лакеев лорда Ферншо: одетый в костюм средневекового сквайра, тот торопился к скамьям, на которых сидели зрители.
— Мне велено передать лорду Девону вызов на поединок, — объявил лакей, поклонившись Девону.
— Кто тебя послал? — усталым голосом спросил он запыхавшегося гонца.
— Лорд Чизвик, милорд.
— Чинни?! — Гейбриел недоверчиво фыркнул. — Сражаться с тобой?!
— Лорд Чизвик просил передать, что желает сразиться пешим, — добавил лакей, окинув взглядом внушительную фигуру Девона. В голосе его слышалось явное сомнение.
Девон застонал:
— Больше всего я сейчас мечтаю о том, чтобы скинуть с себя эти дурацкие доспехи!
Гейбриел задумчиво потер подбородок.
— Ну, ты ведь всегда можешь отказаться, — пробормотал он.
Подняв щит, Девон передернул плечами, словно разминая затекшие мышцы.
— И тем самым сознаться в собственной трусости!
— Язык не поворачивается, да? — пробормотал Гейбриел. — Будь я на твоем месте, я бы принял этот вызов и сразился с ним. Опять же Джоселин ждет твоего ответа, — ухмыльнулся он.
— Вижу, — сухо кивнул Девон.
— Кстати, я заметил, какими глазами ты смотришь на нее, — задумчиво пробормотал Гейбриел.
— Да и ты поглядываешь на нее с интересом, — буркнул Девон.
— Ну, ведь не я на ней женюсь, — пожал плечами Гейбриел. — Зато, если ты победишь Чинни, вряд ли она после этого взглянет на него.
Конечно, он еще не женат, мрачно подумал Девон. И не чувствует себя связанным этой дурацкой помолвкой. Он знает, что как любовнику ему нет равных, но вот верит ли он в любовь? Ему всегда казалось дикостью, что нормальный здравомыслящий мужчина может по доброй воле обречь себя на подобную многолетнюю пытку.
И, тем не менее, он принял вызов. Отказаться поднять брошенную ему перчатку помешала бы гордость. Ни один из Боскаслов никогда не отказывался от схватки. Он запятнал бы свою честь, если бы поступил иначе.
Через несколько минут Девон уже стоял посреди поля, разглядывая своего невысокого, щуплого, с перекошенным от волнения лицом соперника. И чувствовал, как его решимость тает на глазах. Он не мог заставить себя поднять руку на Чинни. Было бы подло драться с юнцом, у которого и без того поджилки трясутся, подумал он.
К тому же Адам имел полное право считать себя оскорбленным. Девон и в самом деле увел у него невесту — и не важно, что случилось это не по его воле. Адам считал, что задета его честь. А Адам ею дорожил.
— Мне бы не хотелось ранить тебя, Адам, — мягко сказал он, повернувшись спиной к сквайру, державшему в руках затупленные мечи, которыми им предстояло драться.
Адам вызывающе вздернул подбородок:
— Да? А вот мне чертовски хочется прикончить тебя!
— Стоит ли? — Девон рассмеялся бы, если бы бедняга Чинни не выглядел таким решительно настроенным. — Мы же старые друзья, не так ли? И этот турнир всего лишь игра, Чинни. Дружеская игра.
— Для тебя все игра, Боскасл! — взорвался Адам. — Для тебя и твоих чертовых братцев! Война, женщины. И моя невеста тоже игра. Вернее, я уже считал ее невестой.
Девон повертел в руках меч.
— Я не думал, что для тебя это так серьезно.
Взгляд Адама, скользнув мимо него, устремился к скамьям, на которых сидели зрители, и Девон с трудом подавил желание обернуться. Интересно, о чем сейчас думает Джоселин? Молится, чтобы этот дикарь, ее жених, не поранил как-нибудь ненароком ее героического защитника? И Девону внезапно страшно захотелось устроить им обоим сюрприз.
Он поведет себя как джентльмен — сделает так, что Чизвик предстанет в ореоле героя. Это ведь действительно игра. Это…
Сильный удар мечом по плечу, который плашмя нанес ему Адам, вернул Девона к реальности. Скрипнув зубами, он встал в боевую позицию.
Это был подлый удар. Девон был потрясен, что Адам воспользовался его замешательством. Такого он не ожидал. Но гораздо сильнее его поразила боль, отдавшаяся во всем его теле. Удар оказался сильным. К несчастью, он получился еще и весьма ощутимым. И — уж совсем некстати — удар этот разбудил дьявола, дремавшего в душе Девона.
Он со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы и сделал ложный выпад, повернув меч так, чтобы удар, пришедшийся по запястью Адама, вышиб у него из рук оружие. Тот отлетел в сторону, а мгновением позже тупой наконечник меча Девона уперся ему в грудь.
— Прости, старина, — пробормотал он. При виде унижения на лице Адама в горле у него встал комок.
Адам угрюмо кивнул:
— Ничего, переживу. Да и потом… я бы не выжил в школе, если бы ты постоянно не защищал меня. Я у тебя в долгу, Боскасл…
Герольды, протрубив в фанфары, выкрикнули имя победителя. Опустив меч, Девон с сожалением покачал головой:
— Ну, и чего ты добился? Хотел произвести впечатление, да? А в итоге выставил нас обоих идиотами!
Адам расправил плечи.
— Возможно. Но теперь, по крайней мере, я спокоен, потому что выполнил свой долг. Во всяком случае, у меня уже не так паршиво на душе.
— Да? Что ж, я рад за тебя, — пожал плечами Девон, невольно покосившись в сторону зрителей.
Одному Богу известно, что думает об этом дурацком поединке Джоселин. Сказать по правде, он боялся, что юная леди, да еще получившая столь деликатное воспитание, потеряет сознание. Или будет обливаться слезами при виде поражения своего верного рыцаря. Впрочем, вскоре выяснилось, что он мог и не тратить время, пытаясь угадать, как она отнесется к этому.
Когда Девон решился посмотреть в ту сторону, где сидела его невеста, выяснилось, что ее место на скамье пустует. Честно говоря, он даже сомневался, что она видела унижение Адама. Итак, что бы она ни думала по поводу турнира, объяснения придется отложить на потом. Может, хоть тогда станет понятно, что за чертовщина с ним происходит.
Глава 10
Джоселин, приоткрыв дверь своей комнаты, высунула в щелку нос, подкарауливая Девона. Ждать пришлось довольно долго. Когда же он, наконец, появился, одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы понять, что он не в духе. И Джоселин благоразумно решила подождать, пока у него немного улучшится настроение.
Она подозревала, что они с Гейбриелом не поделили милости одной небезызвестной вдовушки, а сегодняшняя стычка была всего лишь следствием этого. Однако официально он сражался ради нее — и против этого трудно было возразить. Конечно, это был не настоящий поединок — скорее уж пародия на него. Но разве не был пародией ее будущий брак? Девон тоже это знал. И, тем не менее, взял в руки копье и, не колеблясь, ринулся в бой. Как и положено истинному Боскаслу.
Сама Джоселин не была бойцом по натуре, но, с другой стороны, ради чего ей было сражаться? Стеснительную юную девушку так легко загнать в угол. Ее собственная матушка была тихой серой мышкой, боявшейся лишний раз рот открыть. А отец считал своей обязанностью жестко подавлять даже те редкие и весьма робкие попытки, бунтовать, на которые решалась его всегда послушная и почтительная дочь.
К добру ли, к худу ли, но сейчас она готова была в очередной раз взбунтоваться. Похоже, она вовсе не такая уж послушная овечка, которой ее всегда считали, промелькнуло у нее в голове.
Воодушевленная примером человека, не по своей воле ставшего ее рыцарем и защитником, она впервые в жизни решилась сражаться за то, чего ей хотелось больше всего на свете.
А ей хотелось стать женой Девона Боскасла, и не формально, потому что формальности не имели в ее глазах никакого значения. Нет, она хотела стать его настоящей женой, женщиной, которой он отдал бы свое сердце, которую бы он полюбил так, что остальные вроде Лили Кранли перестали бы для него существовать. Конечно, это будет непросто, но, с другой стороны, рассуждала Джоселин, если сегодня ради нее он сражался с другом, разве это не говорит о том, что он уже успел влюбиться в нее? Она сильно подозревала, что делает слишком поспешные выводы… но кто не грешит этим, когда речь идет о любви?