– О, полагаю, что вы можете. – Элеонора намеренно выделила последнее слово.
Призрак рассмеялся:
– Вы мне льстите, я – всего лишь слабая душа, застрявшая между мирами!
Девушка невольно улыбнулась, понимая, что собеседница явно напрашивается на комплимент. Лошадь за спиной фыркнула, явно разделяя мысли Элеоноры. Альмерия с тихой грустью посмотрела на вороную кобылу.
– В любом случае с моей стороны было бы эгоистично удерживать вас. Кьяре давно нужен кто-то, кто любил бы ее. А вы кажетесь мне весьма подходящей кандидатурой.
– Почему вы стали призраком? – Вопрос вырвался сам собой. Понимая, что сказала бестактность, Элеонора слегка покраснела. – Простите.
– Ничего страшного. – Альмерия грациозно взлетела под потолок и закружилась. – На самом деле я так и не поняла, почему не ушла… Возможно, в этом мире у меня осталось слишком много привязанностей. Кьяра – одна из них. И потом, не могла же я оставить…
Альмерия замолчала и махнула рукой. Не произнесенное вслух имя хозяина дома повисло в воздухе.
– Он привязал вас к этому миру? – догадалась девушка. Она слышала, что некроманты могут привязать душу к миру живых.
– Что? – Альмерия рассмеялась. – Конечно же нет! Джон, напротив, сделал все, чтобы моя душа обрела покой. Он не учел лишь одного: я сама некромант. Понимая, что вот-вот умру, я успела привязать себя к этому миру. И теперь радостно порчу жизнь своему племяннику!
– Неужели он не может разорвать вашу связь?
– Он даже не пытался! Наверное, слишком привык к тому, что я постоянно читаю ему нотации. Но должен же хоть кто-то говорить ему правду!
Элеонора улыбнулась и протянула лошади новое яблоко. Кобыла принюхалась, внимательно посмотрела на дарительницу, осторожно взяла лакомство, потом отскочила в угол и радостно захрумкала.
– Она привыкнет к вам. – Голос напоминал шелест листвы. – И он…
Девушка обернулась, но призрак уже исчез. Элеонора вздохнула. Альмерия Уиллморт ей понравилась – с призраком девушка чувствовала себя не столь одиноко.
Лошадь дожевала яблоко и ткнула Элеонору в плечо носом, все еще влажным от яблочного сока.
– Фу, Кьяра, это же мое любимое платье! – возмутилась та, безуспешно пытаясь отряхнуть белый муслин с бледно-розовыми цветами. Кобыла в ответ нетерпеливо топнула ногой. Пришлось дать ей еще одно яблоко. На третьем Элеонора осмелела настолько, что приоткрыла дверь денника и неуверенно шагнула внутрь.
Лошадь фыркнула, словно насмехалась, и вновь потянулась за яблоками. Когда все угощение было съедено, Кьяра моментально отошла в угол, сделав вид, что совершенно не интересуется своей гостьей. Элеонора знала, что кобыла следит за ней, потому не стала настаивать и пытаться ее погладить.
– Я вернусь завтра, если ты не против, – пообещала девушка.
Кьяра сделала вид, что не услышала, но Элеонора заметила, что кончики ушей лошади подрагивали.
Спокойно закрыв дверь, она вышла из конюшни и направилась к дому.
Ужинать пришлось в одиночестве. Как и предупреждали слуги, лорд Уиллморт не появился к восьми часам. Не приехал он и к десяти. Все это время Элеонора, одетая, как того требовали приличия, в вечернее платье, просидела в гостиной, невольно прислушиваясь к каждому шороху, но муж так и не пришел.
Чувствуя себя слегка уязвленной, новоиспеченная леди Уиллморт отложила очередную книгу и отправилась в бирюзовую комнату, как она назвала спальню. Избегая недовольного взгляда горничной, разделась, а потом отослала Мэри-Джейн, наказав той хорошенько выспаться.
Сама же, потушив свечи, забралась на подоконник, села и по-детски обхватила колени руками. Стена приятно холодила спину. Дом начал признавать хозяйку, может быть, этому способствовала магия кольца, отданного ей некромантом. Элеонора бросила на сапфир задумчивый взгляд. Кольцо давно было ей впору, и она не ощущала его на пальце.
Откинув голову, Элеонора прикрыла глаза и постаралась слиться со стеной воедино. Вскоре ощутила тяжесть шагов, услышала, как скрипят половицы дома, почувствовала, как порывистый ветер холодит кирпичную кладку стен. Дом стал частью ее, а она – частью дома.
Теперь Элеонора слышала и видела все, что происходит в особняке. Горничные сновали по лестнице, торопясь после ужина попасть в свои каморки под крышей, два лакея спускались на кухню, обмениваясь короткими репликами по поводу боксерского поединка знаменитого Мендозы.
Дородная кухарка бряцала ключом, доставая из шкафа заветную бутылку из темного стекла, в которой что-то плескалось.
– Вот, миссис Фейрфакс, готово. – Она водрузила бутыль на стол и полезла за стаканами. – Настоящий виски! Вряд ли здесь, в долине, можно найти такой!
– Вы, миссис Хитчинс, говорите, словно, окромя этого виски, в мире нет ничего прекрасного, – отозвалась экономка, с вожделением посматривая на стакан.
– Есть или нет, да только покойный мистер Хитчинс всегда говаривал, что мой батюшка гонит лучший виски в мире! А ему-то врать зачем?
Янтарная жидкость плеснула в стаканы, наполнила их до середины. Кухарка тщательно закрыла бутылку, вновь поставила на стол и протянула один из стаканов экономке:
– Ваше здоровье, миссис Фейрфакс!
– Ваше здоровье, миссис Хитчинс! – отозвалась та. Почтенные дамы сделали по основательному глотку и почти одновременно поставили стаканы.
– И как вам новая хозяйка, миссис Фейрфакс? – задала кухарка мучивший ее вопрос.
– Не знаю. – Экономка вновь задумчиво отхлебнула из стакана. – По повадкам вроде бы из благородных, но вся эта поспешность… – Женщина придвинулась ближе к кухарке и зашептала: – Говорят, она – сестра того самого заговорщика, которого недавно казнили…
– Тогда получается…
– Именно. То-то хозяин не слишком рад своей свадьбе! Второй день дома не появляется.
Элеонора скрежетнула зубами, но сдержалась, поскольку разговор был не закончен.
– Джошуа сказывал, что его вчера видели у этой Клодиль. – Бутыль вновь откупорили.
– Ну, знатным господам это положено – иметь любовницу. Вспомнить хотя бы того же старого лорда Блэкберри, у того, говорят, их аж три было!
– Три у него дочери, а вот полюбовниц – пять.
– Да ну, пять – это ж внуков…
Голоса становились все тише… Глаза слипались…
– Не дай ему принять антидот! Ты понял? – резкий с хрипотцой голос выдернул Элеонору из мирной дремы.
Она обнаружила себя сидящей на подоконнике в спальне. Элеонора вновь попыталась раствориться в стене, но особняк некроманта молчал, не желая более делиться своими тайнами.
Глава 8
Она не знала, сколько прождала у окна, всматриваясь в темноту парка. Незнакомый хриплый голос не шел из головы. Оставалось гадать, кому и зачем понадобился чужой антидот – сильнейшее магическое снадобье, которое изготавливалось исключительно для заказчика и настраивалось на его магическую ауру. Для остальных это снадобье было практически бесполезно.
Звук хлопнувшей входной двери заставил Элеонору вздрогнуть. Послышались нетвердые шаги. Судя по всему, лорд Уиллморт вернулся домой навеселе.
Девушка прикусила губу. Только мужа-выпивохи ей не хватало! Вспомнились многочисленные вечера, когда Альберт приходил домой после встреч с друзьями в клубе. Он шумно вваливался в холл, тяжело дыша, поднимался по лестнице, пьяным голосом выкрикивал имя своего камердинера, потом что-то бессвязно требовал и шел спать. Только Альберт не был ее мужем. А что, если лорд Уиллморт, поддавшись действию винных паров, решит проявить внимание к молодой жене?
В который раз Элеонора пожалела о своем опрометчивом решении предпочесть скоропалительный брак монашеской келье. Хотя, как правильно заметила Мэри-Джейн, в монастырь можно уйти и после замужества. Девушка вздохнула. Она не хотела хоронить себя заживо, отказываться от всего, что ей было привычно с рождения, но похоже, что у нее не было выбора.
– Гарри! – донесся до нее требовательный голос лорда Уиллморта. Эхо заметалось по комнатам, отскакивая от стен. – Гарри!!!
Удивительно, но слуги не проснулись. Возможно, привыкли к шумным явлениям хозяина.
Послышался стон. В холле что-то упало.
Элеонора знала, что, как послушная жена, она не должна реагировать на подобные происшествия, но Огонь в крови взыграл. Даже Альберт не позволял себе вламываться в дом, где находилась сестра, настолько напившимся, чтобы падать в дверях!
Послышался пьяный стон. Не помня себя от злости, девушка выскочила из комнаты, сбежала по лестнице и остановилась на последних ступенях, полыхая возмущением.
Лорд Уиллморт упал прямо посередине холла. Странно, но запаха перегара не было, зато в воздухе пахло чем-то солоноватым.
– Милорд, что вы себе позволяете… – Элеонора потрясенно замолчала, заметив на мраморе темные пятна, тянущиеся от дверей к телу. Девушка щелкнула пальцами, зажигая свечи, и ахнула: это была кровь.
– М-м-милорд? – Она подбежала к мужу, попыталась перевернуть его на спину, но безуспешно. Потом заметила, что около плеча некроманта медленно расползается новое пятно. – Господи, да что же это…. Почему никто не спешит на помощь? Они что, не слышат?
– Джон? – Над головой появился призрак.
Элеонора обернулась и встретилась взглядом с глазами потрясенной леди Альмерии. Смертельно-белый призрак, казалось, побелел еще больше.
– Он?..
– Ранен.
Словно в подтверждение этих слов лорд Уиллморт еле слышно застонал. Элеонора запоздало сообразила: никто не слышал, что пришел хозяин – дом смог показать все только ей.
– Что мне делать? – прошептала девушка, обращаясь не то к дому, не то к призраку.
– Слуги спят, я позову Гарри, – не раздумывая, отозвалась Альмерия. – А вы пока попытайтесь остановить кровь!
Призрак исчез. Элеонора беспомощно посмотрела на лежащего перед ней в беспамятстве мужчину, гадая, какое заклинание поможет. Тело было слишком тяжелым, и девушка не могла перевернуть его, чтобы увидеть, насколько глубоки раны, а значит, нельзя было правильно рассчитать силу огня. Пришлось действовать наугад.