— Надо проверить. Может все не так плохо, — немедленно подскочила Мика и с энтузиазмом принялась освобождать ткань. Но мы-то знали, что шедевр трещал в предсмертных судорогах.
После «нападения» Арлис разрыв оказался длиннее и ушел вбок. Платье точно не подлежало восстановлению.
— Какая потеря, — вздохнула она и как ни в чем не бывало швырнула наряд в корзину с обрезками. — Как прошла твоя деловая встреча, милочка?
— Неплохо, — все еще не веря в столь простое избавление от неприятностей, промямлила я.
— Эмблему все увидели? — резанула меня строгим взглядом хозяйка.
— Даже не сомневайтесь. Рассмотрели во всех подробностях, — соврала я, вспомнив плотоядный, не оставляющий простора для фантазии взгляд, каким Соверен таращился на то, что платье открывало.
— Превосходно. — Она направилась к дверям, но по обыкновению развернулась на пороге, не давая нам перевести дух:
— Сделай с ним что-нибудь.
— Я? — испугалась Мика.
— Вряд ли Лаэрли знает, с какой стороны шьют иголкой, — надменно вымолвила Арлис.
Она назвала меня по имени?! Какой ужас!
— Отрежь его и преврати в блузку, — велела хозяйка и вышла за дверь. От облегчения мы с белошвейкой едва не осели на пол.
Я уж думала, что после встречи с Гардом меня навсегда покинула удача лесного народа, а она просто притаилась, пока злодей крутился рядом. Следовало раньше послать его в… чудесный лес искать нимфу посговорчивее! И ведь только я начала подозревать, что где-то в глубине злодейской души он неплохой человек, а что надменен — так все не без греха и недостатка воспитания, но подлец возьми и выдай гадость про дешевку. Умеет же мужик испортить хорошее впечатление!
Вечером меня ждало послание от мадам Салазар. Она писала, что Ашер Богарт пришел в восторг от возможности познакомиться со свеженькой нимфой и попросил о свидании уже завтрашним днем. Признаться, я надеялась, что сваха договорится о встрече в собственной помпезной гостиной, где чинно нас представит, но жених оказался эстетом. Он пожелал всенепременно посетить выставку колдовских манускриптов в музее древностей Тегу, а чтобы мы не потерялись, пообещал держать в руках красную розу.
— Хорошо, не трость с набалдашником, — вздохнула я, моментально вспоминая старика Фолла. — Я бы точно напряглась.
— А выставка тебя не настораживает? — фыркнула Рута, которая после первой неудачи к затее с новым свиданием отнеслась с большим подозрением. — Может, он зануда.
— Лучше зануда, чем отец шести отравителей, — убежденно заявила я.
— Тут я как твоя лучшая подруга должна тебя спросить, — осторожно начала она. — Ты уверена?
— Что стоит идти на свидание? — вздохнула я.
— Что не хочешь, чтобы я погадала на кофе, как все пройдет?
— Воздержусь, — чопорно отказалась я от магического сервиса и спряталась в ванной комнате, пока Руте не пришла в голову идея не только прочитать судьбу на кофе, но еще и какой-нибудь ритуальный шаманский танец провести.
Я до сих пор без жалости не могла вспоминать, как она в прошлом году собиралась на встречу с помощником повара из ресторации на площади Гард. К слову, очень милым парнем. Рута решила всенепременно провести светлый ритуал на призыв любви, ведь выйти замуж за повара для девушки, не умеющей готовить, было спасением от существования на сандвичах. Весь вечер она окуривала свою крошечную спальню веником из полевых трав, купленных в лавке по три монеты за пучок. Сколько я ее не уговаривала, проветрить комнату она отказалась, заявив, что обязана пропитаться магическими ароматами любовной магии. Почему-то ее не смутило забористое зловоние этой самой магии.
За ночь самопальная шаманка так угорела, что наутро не смогла поднять голову от подушки из-за жесточайшей мигрени. Встречу пришлось отменить, а парень через три месяца счастливо женился на дочери мясника, которой хватило ума не отравиться накануне свидания. По этому поводу Рута рыдала целую неделю. Знаете, когда страдает цветочная фея, то в соседских садах гибнут растения. Это не преувеличение. Соседям по улице повезло, что горе случилось зимой, а моя подруга обладала весьма скромным даром. Единственное, что издохло — кактус у нас на подоконнике, переживший даже переезд с острова Анадари.
Когда я вышла из ванной, то обнаружила, что Рута что-то подкладывает мне в ридикюль.
— Что делаешь? — скрестила я руки на груди, почти уверенная, что подруга подсунула какой-нибудь амулет для любовного притяжения, который будет испускать такой запах, что сумку останется только выкинуть.
— Ты меня напугала! — вздрогнула она и выронила из рук томик в светлой кожаной обложке с коваными уголками. Книжка шлепнулась на пол и раскрылась, продемонстрировав гравюру натянутого на деревянный грибок носка.
— Зачем ты подкладываешь мне... — Я нагнулась за книгой и проверила название, тонким четким шрифтом выдавленное на обложке. — «Домоводство»?! Полагаешь, если он узнает, что я знакома с теорией штопанья носков, то проникнется симпатией?
— Наивная анадарская нимфа! — фыркнула подруга, отбирая у меня книгу. — Он же тебя на выставку манускриптов пригласил. Пусть знает, что ты тоже культурная и умеешь читать!
— Даже не пойму, — кашлянула я, — мне сейчас следует обидеться или пропустить мимо ушей?
— Ценить заботу! — напыщенно фыркнула подруга.
Но между тем «Домоводство» все равно самым непостижимым образом оказалось в ридикюле. Ранним утром впопыхах я не обратила внимания, что сумка потяжелела, домчалась до омнибуса и обнаружила лишний багаж, когда полезла за мелочью на проезд. Рута ловко повернулась затылком, поэтому гневный взгляд отскочил от подруги, как от глухой стены. В итоге книга поехала со мной сначала в дом мод, а потом и в музей древностей. На смотрины я сбежала с примерки, соврав, будто меня срочно вызывали в Шейросскую низину к племяннице. Никому не пришло в голову наряжать нимфу, обязанную выглядеть мило и естественно, в какую-нибудь эксклюзивно-развратную тряпку на встречу со старой мымрой, наставницей детского приюта.
Через полчаса я выходила из кеба напротив величественного здания музея. К главному входу с колоннами вела широкая мраморная лестница. С крыши на площадь смотрели агрессивно оскаленные горгульи. В фойе с головокружительно высоким сводом толпился народ: лицеисты и студенты, загнанные в музей на экскурсии, старушки в шляпках с искусственными цветами и... целый десяток мужчин с чахлыми розочками в руках. Это был полный провал! Понадеявшись на опознавательный знак, я не взяла карточку «сортовой ягодки» Ашера Богарта и лихорадочно пыталась понять, какой из них мой.
Большие часы, украшавшие арку над проходом в экспозиционные залы, недвусмысленно указывали, что знакомство должно было состояться еще пять минут назад, а я по-прежнему дожидалась, когда часть «оцветоченных» мужиков самоустранится по естественным причинам. В смысле, бедняги дождутся припозднившихся дам.
— Госпожа Астор? — сдержанно позвал меня незнакомый мужской голос.
Я оглянулась. В паре шагов от меня стоял опрятный господин в мантии экскурсовода. И с гвоздичкой в руках.
— Ашер Богард, — подсказал он.
— Вы служите в музее? — выпалила я.
— Хотел сразу показать, чем занимаюсь, — с нервной улыбкой на приятном лице объяснил он. — Я вас смутил?
— Нет! — немедленно соврала я. — Вовсе нет!
Надеюсь, что он не попросит в ответ пригласить его на показ в дом мод.
— Это вам, — протянул он мне стебелек с махровым венчиком. — У меня сейчас экскурсия, а потом я совершенно свободен.
Не верилось, что сваха не обманула. Ашер Богарт действительно не хромал, от него не разило перегаром, не воняло резким одеколоном, не сыпался песок, и ему не приходилось задирать голову во время разговора с высокой манекенщицей. А что перепутал розочку с гвоздичкой, так мужчины не обязаны разбираться в цветах.
Мы направились в залы.
— В жизни вы еще красивее, чем на карточке, — объявил он.
— Благодарю.
— Вчера открылась потрясающая выставка древних манускриптов. Я люблю старинные книги, пару лет назад с маминой подачи даже начал их коллекционировать. Вы что-нибудь коллекционируете?
Идиотские свидания? А еще в детстве собирала монетки в фарфоровую копилку в виде пузатой свинки, но через полгода старший брат подчистую разворовал «коллекцию». В отместку я целый месяц подсыпала ему в еду соль, бедняга Трэн тогда похудел на один размер.
— Боюсь вас разочаровать... — выразительно примолкла я. Вряд ли страсть к коллекционированию имеет что-то общее с желанием накопить целую «свинку» мелких денег, что бы честь по чести потратить их с подружкой на полосатые леденцы.
— А как вы относитесь к книгам? — последовал новый вопрос.
— Очень хорошо отношусь. Даже с утра с собой таскаю... ношу... одну, — промямлила я.
— Какую? — оживился Ашер.
— Тяжелую, — брякнула я.
«Домоводство» — будь оно неладно — обе руки оттянуло! С другой стороны, музей большой и темных уголков в нем бесчисленное количество. Если потенциальный жених заведет меня в какой-нибудь зал континентальной скульптуры и попытается прижать к стене, чтобы — так сказать — не только посмотреть, но и потрогать, то сумкой с увесистым томом отбиться проще, чем сумкой без него.
В экспозиционном зале с древними гримуарами стоял собачий холод. Видимо, для старинных книг тепло было губительным... Я когда-нибудь упоминала, что в холоде нимфы, дети вечнозеленых цветущих лесов, начинают неудержимо страдать и моментально зарабатывают насморк? Ашер вел экскурсию для стайки восторженных старушек, которые, как горошины, стремились рассыпаться по огромному помещению. Он говорил поэтично, веско и с большим увлечением, а я возвышалась на полторы головы над старыми юркими леди и энергично страдала.
— Дамы, посмотрите на этот свиток, — указал Ашер на высокий стеклянный куб с парящим в нем желтоватым свитком, отчего-то обгорелым с нижнего края. — Это семейное заклинание семьи Гард из их фамильной сокровищницы, и господин Соверен Гард лично передал свиток в музей! Только представьте, что заклятье было написано еще в те времена, когда Город десяти островов представлял собой дикий архипелаг, отделенный от континента многими милями темной воды.