А впереди уже ворота и голкипер. Мечется, бедолага, решает, что же ему делать. Ну, думай-думай. Мельник замахнулся, словно собирался мощно пробить низом, но в последнюю секунду взял, да и отбросил мяч назад, на бегущего следом Семина. Причем, парень в этот момент даже не оборачивался, он надеялся, что товарищ сделает все так, как они постоянно отыгрывали при подобных ситуациях на тренировках. И тот, красавчик, в самом деле, не сплоховал — спокойно пробил над опрометчиво упавшим голкипером. 1–0.
— Есть, Юрка! — радостно завопил Данила, бросаясь к нему. — Есть! Размочили!
— Да тихо ты, каланча, — отбивался Семин. — Задушишь! — Но по лицу было заметно, рад! Все-таки, первый гол в этом розыгрыше, да что там розыгрыше — первый гол московского «Динамо» в европейских футбольных турнирах — это вам не хухры-мухры.
Греки не сломались. Расстроились — да, конечно. Но все-таки команда была опытная, сыгранная, мастеровитая и потому пропущенный мяч их еще и раззадорил. Начав с центра, они осторожно, с оглядкой, но пошли в атаку на ворота Яшина. И до конца тайма пару раз даже заставили его потрудиться. Но Лев Иванович продемонстрировал, что он начеку. И, несмотря на то, что до этого больше скучал, чем вступал в игру, тонус не потерял.
А потом бармалей свистнул и команды ушли отдыхать. Бесков в раздевалке выглядел несколько подуспокоившимся. Хоть и зыбкое, но преимущество. Правда, для порядка навтыкал всем, едко указал на допущенные ошибки и дал пару дельных советов, как можно преодолеть насыщенную оборону «Олимпиакоса». Динамовцы слушали внимательно. Предстартовое волнение ушло, команда поймала свою игру, и важно было не упустить это настроение.
Во вторую половину греки вошли неожиданно резво. Видать, тренер им высказал пару ласковых, наскипидарил, как положено. Забегали, жители Эллады, завелись. И получилось, что игра пошла на встречных курсах. Атака на атаку. Динамовцы ведь тоже не собирались удерживать счет, отсиживаясь в обороне. Со стороны, зрителям, смотреть такой матч одно удовольствие — мяч практически не задерживается в центре поля, вратари постоянно в игре. А вот для тренеров, наоборот, повод поискать в кармане нитроглицерин. Бесков стал белый, будто полотно. Замер на скамейке и, казалось, перестал дышать.
Данилу теперь держали двое. Гаитациса страховал второй центральный. Фамилию его Мельник, как не старался, так и не вспомнил. Ну и ладно, к лешему его. Зато, как подметил парень, в своем стремлении выключить его из игры греки немного переусердствовали и Володя Козлов получил неожиданную свободу и возможность для беспрепятственного продвижения к воротам. Плохо только, что скоростенка у него была не слишком высокой. И, значит, убежать сложновато.
В очередной атаке динамовцев Мельник попытался пропихнуть ему мяч. Почти получилось, но в последний момент защитник от души врезал ему по голени. Хорошо, что щиток спас, а то можно было и перелом в легкую заработать. Судья свистнул, фиксируя нарушение и пошел разговаривать с греком, объясняя ему, что в следующий раз может и выгнать. Защитник лицемерно кивал, улыбался, что-то говорил, прикладывая руку к сердцу — не иначе, мамой клялся, гад, что больше не будет. Врет ведь, паскуда! — и посматривал на корчившегося на земле Мельника с явным удовольствием. Вот это Данилу взбесило больше всего. С трудом поднявшись, он подошел к Маслову, который уже устанавливал мяч и тихонько сказал:
— Валер, а давай стенку?
Полузащитник задумался. Поправил сбившуюся прядь волос и с сомнением ответил:
— Думаешь, получится?
— Так не попробуем, не узнаем, — развел руки в стороны Мельник. — Давай, решайся. У тебя ведь здорово получалось.
— Черт с тобой, — Маслов сплюнул. — Действуй!
— Ага, — заулыбался Данила и побежал к стенке, которую выстраивали под руководством вратаря футболисты «Олимпиакоса». На ходу он отчаянно замахал, подзывая к себе Семина и Козлова. Коротко переговорил с ними. А потом динамовцы сделали то, что в этом времени еще никто не применял. Они нахально взяли, да и выстроились перед греческой стенкой. Шагах в двух-трех. И напрочь загородили, таким образом, бьющего игрока.
Гости ошалели. На лицах у них читалась явная растерянность. В самом деле, что творят эти русские? Зачем? Судья, уберите их!
Но Динов после небольшой паузы развел руки в сторону. Нарушения правил нет. И чувствовалось, что ему самому интересно увидеть, как именно разыграют этот штрафной москвичи. Свисток.
Маслов начал разбег. Добежал до мяча. Удар. И в тот же миг вторая стенка рассыпается. А игроки «Олимпиакоса», которые пытались, как и их вратарь, увидеть момент удара, лишь проводили глазами пятнистого, который пронесся над их головами и по-бильярдному, от перекладины, мощно ударился в газон, а потом влетел в сетку. 2–0
Глава 10
— Ой, Даня, смотри какая прелесть! — Ленка горящими от восторга глазами пожирала какой-то новый вариант летнего платья, который демонстрировала очередная модель. — Мне бы такое очень пошло. Ты как думаешь?
— Любопытно, — нейтрально ответил Мельник. Ну их к монаху все эти платья, блузки, плащи и пальто. Одежда должна быть практичной и удобной. Нет, ватник на босу ногу надевать никто не предлагает, но все эти рюшечки-финтифлюшечки вызывали у парня стойкое желание сбежать куда подальше и подавить подушку минут эдак шестьсот. Если бы не Андреева, шиш бы он сюда пошел. Сюда — это в Общесоюзный дом моделей одежды (ОДМО). Улица Кузнецкий мост, 14. Знаменитое, если разобраться, место. Открылся после войны, проводил многочисленные показы одежды, создавал коллекции почти для всех швейных фабрик СССР и, по слухам, шил одежду для высшей советской элиты. И партийной, и хозяйственной.
Ленке сегодня приспичило посетить очередной показ. Кто-то ей напел, что сегодня будут представлять сногсшибательную коллекцию, и Андреева моментально превратилась в форменную зомби. Только вместо жажды чужой плоти в ее воспаленном мозгу царили шмотки. Ну, и, самую малость, возможность блеснуть своим кавалером. В роли которого выступал, барабанная дробь, конечно же, один бедолажный футболист московского «Динамо».
Мельник пробовал сопротивляться, делал грустное лицо, тяжко вздыхал, говорил, что всю жизнь мечтал пойти с такой красоткой в ресторан, театр или, на худой конец, в кино — только обязательно на последний ряд! — но его безжалостно обломали, спутали по рукам и ногам и поволокли в полубессознательном состоянии в царство советской моды. Попасть на закрытый показ оказалось довольно легко. Заплатив всего-то какие-то жалкие пять рублей с носа за вход, любой желающий свободно проходил внутрь. Пара наводящих вопросов возбужденно-радостной Елене и знания Данилы пополнились информацией о том, что показы проходят ежедневно, с понедельника по пятницу. Зачем спрашивал?
Внутри было довольно демократично. Зал с подиумом, который наполняли некой фундаментальностью три круглые колонны и ряды обычных стульев, которые его окружали. Публика подобралась своя. То есть, случайных людей, вроде Мельника, почти не было.
На Данилу посматривали с любопытством и легким интересом. Особенно женщины. Некоторые даже задерживали свой взгляд на высоком блондине чуть дольше положенного. Парня это несколько нервировало. Богатое воображение услужливо подсовывало ему картинку лабораторной лягушки, которую собираются препарировать. Со всем тщанием и прилежанием.
— А ты молодец, хорошо держишься, — обронила вдруг мимоходом Андреева, посмотрев искоса. — Я думала, смутишься. Не ожидала, — и снова прикипела глазами к подиуму.
Вот как им это удается? Мельник мог поклясться чем угодно, что Елена не смотрела по сторонам и не отслеживала направленные на них взгляды. Но, вот, поди ж ты. Выходит, это некий очередной экзамен или проверка. Забавно. Вроде как прошел. Интересно, что в этой хорошенькой головке запланировано следующим этапом. О, Данила ни на секунду не сомневался, что он есть. И, скорее всего, не один. Так что, расслабляться нельзя.
После показа, когда они уже шли к выходу, Лену окликнула какая-то девушка. Ее спутник, угловатый, аскетически-худой, протянул Мельнику узкую нервную ладонь и представился:
— Олег. А тебя я знаю, ты — футболист. Мельник, правильно? — и обескураживающе улыбнулся слегка смущенной и какой-то трогательно детской улыбкой. — Здорово вы греков обыграли, молодцы.
— Я вас тоже знаю, — Данила сильно разволновался. Не каждый день знакомишься с такими людьми. — Вы — Даль. Замечательный актер! В «Хронике пикирующего бомбардировщика» отлично сыграли! И в «Жене, Женечке…».
— Ну, скажешь тоже, — засмеялся актер, похоже, немного смутившись. — Я пока только начинаю.
— Так и я тоже, — вернул ему улыбку Мельник.
— О, старик, может быть, пока наши красавицы щебечут о своем, о женском, мы с тобой заглянем в буфет? — неожиданно предложил Даль, оживляясь. — За победу вашу пропустим — по рюмашке?
А ведь он запойный, к гадалке не ходи, определил Данила, заметив, как характерно дернулся в предвкушении выпивки кадык его собеседника. Получается, не врали его поздние биографы. Жаль, артист ведь на самом деле потрясающий. А уйдет за грань так рано. Можно ли ему как-то помочь?
— Извините, режим.
— А, ну да, ты ж спортсмен, — поскучнел Олег. — Слушай, нас ведь с тобой ждут, пойдем быстрее, — окликнул он свою спутницу, разом потеряв к Мельнику интерес. — Неудобно опаздывать. — Сунул на ходу руку. — Бывай, старичок. Захочешь в «Современник» на спектакль попасть, заходи — проведу.
— Интересные у тебя знакомые, — сказал Данила, когда они вышли на улицу. — С кем еще мне предстоит познакомиться? Надеюсь, муж и дети в список не входят?
— Дурак, — надулась Андреева. — Я не замужем. — Обожгла Мельника коротким взглядом и добавила многозначительно. — Пока не замужем.
Не, на хрен такое счастье! Данила мысленно сплюнул через левое плечо и так же мысленно трижды постучал по своей деревянной непутевой головушке. Даже нескольких встреч с девушкой ему хватило с лихвой, чтобы понять — в жены она не годится. Слишком взбалмошна, избалованна и капризна. Такая не сможет неделями и месяцами ждать, пока муж пропадает на сборах, тренировках и матчах. Короткий, ни к чему не обязывающий романчик, еще куда ни шло. А в ЗАГС…увольте! Где ж ты моя ненаглядная, где?