Игра продолжилась. Но атмосфера после двух незасчитанных мячей неожиданно накалилась. И все чаще рефери свистел нарушения, назначал штрафные и свободные удары то в одну, то в другую сторону. Правда, футболистов обеих команд это останавливало мало. Борьба шла острая и беспощадная. Крики болельщиков, которым также передалось настроение игроков, слились в один протяжный вопль. Зрители азартно подбадривали своих любимцев, стадион содрогался и гремел.
— Малой, покажи им, на что способен! — орал Голодец, размахивая носовым платком, точно флагом. — Врежь, как следует!
Услышав этот призыв, Мельник устремился в очередной рейд к воротам противника. Но действовал при этом с умом, не лез в обводку, а старался пройти вперед при помощи точной перепасовки с товарищами. Наигранная комбинация позволила подойти к штрафной «Слована», где Данила дождался передачи от Еврюжихина и мощно выстрелил. Гулкий звон, и круглый, чиркнув по штанге, уходит за лицевую. Не повезло. Опять.
— О-о-ох! — выдохнули облегченно трибуны. А динамовцы разочарованно выругались.
— Парни, еще три минуты! — закричал в этот момент Голодец. — Слышите, три минуты!
— Три минуты, три минуты — это много или мало, — фальшиво пропел Мельник.
— Чего ты там подвываешь? — устало спросил Семин. — Играй давай, Карузо!
— О, Юр, хочешь анекдот про Карузо?
— Придурок! — припечатал товарищ. — На всю голову стукнутый.
— Так вот, слушай. Встречаются два еврея…
Глава 23
В первый календарный день зимы Данила принимал присягу. Уж неизвестно, что так подействовало на Бескова — резкие слова и угроза уйти в другую команду, или же, наоборот, хорошая игра в ответном матче со «Слованом», но только на следующий день после возвращения из Братиславы в квартире Мельника раздался телефонный звонок. И администратор команды, Сергей Сергеевич Ильин порадовал парня известием, что к первому числу тот должен знать назубок текст военной присяги, процедуру ее проведения и уметь шагать с правильной ноги.
Сказать, что юноша охренел, не сказать ничего.
— А откуда я все это должен узнать? — задал он вполне резонный вопрос Ильину. Но тот куда-то торопился и вдаваться в подробности не стал. Быстро продиктовал адрес воинской части, фамилию офицера, к которому надо подойти и распрощался. — Дурдом! — резюмировал юноша, держа в руках трубку, из которой раздавались короткие гудки. — Дурдом на выезде.
Исконный русский вопрос «что делать?» встал в полный рост. Поразмыслив немного, Мельник решительно начал крутить телефонный диск. Сначала решил попробовать разузнать необходимую информацию у Маслова. В конце концов, Валера мужик пробивной, ходы-выходы знает точно. Опять же, батя у него полковник.
Но, к сожалению, когда дозвонился, выяснилось, что неугомонный Масло еще с утра усвистал куда-то с Аничкиным. Значит, и Витьке набирать бессмысленно. Вот, разве что…
— Лев Иванович, простите, что беспокою, — немного робея, начал разговор с Яшиным Данила. — Консультация ваша требуется по одному вопросу.
— Валяй, — благодушно отозвался голкипер. На заднем фоне был слышен заливистый детский смех и притворно-строгий голос Валентины Тимофеевны.
Мельник как мог, рассказал о возникших затруднениях. Яшин немного подумал, а потом сказал:
— Знаешь, не забивай себе голову. Если подумать, то все это пустая формальность. Приедешь, прочитаешь с листа текст, распишешься, где надо и спокойно отправишься восвояси. Думаю, что в части все в курсе твоей ситуации. Как говорится, не ты первый, не ты последний — мы все именно к ней приписаны. А появляемся только в день получки. — Лев Иванович коротко хохотнул. — Кстати, давай я тебе объясню, как удобнее до КПП добраться. Я ведь там неподалеку родился и первые тринадцать лет прожил — на Миллионной. Так что, можно сказать, поедешь в мое родовое гнездо! Батя у меня слесарем высшей квалификации был. Слушай и запоминай. А лучше запиши.
После разговора с Яшиным на душе у Мельника немного отлегло. Парень даже повеселел и расслабился, не так страшен черт, прорвемся. А то нагнал Ильин паники с утра пораньше, не знаешь, куда бежать. По-хорошему говоря, вся эта канитель с присягой, погонами и прочей ерундистикой выглядит совершенно нелепо. Но, к сожалению, таковы реалии советского общества, против правил не попрешь. Поэтому приходится соответствовать.
Многоопытный Лев Иванович посоветовал подъехать на место заранее. Мало ли, какие вводные последуют — это же армия. А, как известно, кто там был, тот в цирке не смеется. Вояки — это особая категория людей. С собственным отношением к жизни и мировоззрением. И если ты не планируешь стать одним из них, то лучше и не пытаться пробовать понять, чем руководствуются люди в погонах. Вон, Число как-то рассказывал, почему разошелся с невестой: ее отец — фронтовой генерал на дух не переносил известного уже форварда и каждый раз орал на непутевую дочь. «Нашла себе жениха! У футболистов весь ум в ногах!» Так и развел молодых.
В общем, Данила решительно выкинул из головы все эти непонятки и отправился в ближайший гастроном. Требовалось заполнить удручающе пустое нутро холодильника. Ведь в нем даже мышь не повесилась бы, потому что не нашла ни веревки, ни мыла.
Беготня между прилавками, на которые вот-вот должны были выбросить что-нибудь путное — по крайней мере так объясняли вездесущие бабульки — стояние в бесконечных очередях то в кассу, то в отдел вымотали Мельника до предела. Отвык он от подобных реалий советского быта. Куда как проще все-таки проживать на базе, где тебя и покормят вовремя и обеспечат одеждой и формой, а также койкоместом. Лафа! А здесь все самому приходится делать, везде ножками надо интенсивно шевелить. И режим хамоватого детдомовца — иначе обязательно кто-нибудь пытается выпихнуть из очереди с формулировкой «вас здесь не стояло!»
После выполнения продуктового квеста Данила разложил по полочкам не шибко богатую добычу и застыл перед открытой дверцей «Розенлева», решая сложную задачу по поводу определения своего сегодняшнего меню. Заморачиваться с приготовлением куриного супа из честно выстраданной в гастрономе синюшной тушки не захотел. Поэтому выбрал гречку по-гречески. Забавный рецепт, который поведала ему как-то давным-давно супруга.
Если разобраться, обычная гречневая каша. Но никаких тебе к ней котлет или сосисок — в качестве заправки выступает мелко нарезанный сыр. Лучше, конечно, тертый. Он плавится, пропитывает гречку и добавляет ей шикарный вкус и аромат. Вкусно и питательно. Особенно, если сдобрить хорошим куском сливочного масла. Тем более, сыр и масло Мельник в магазине тоже отвоевал. Смешной такой способ цену проставлять на развесном товаре вроде «пошехонского», который парень держал в руках — в него вдавливают пластиковые цифры. Когда впервые здесь увидел, едва не прослезился от умиления — в детстве такие часто видел. Одно время даже собирал все эти пластмассовые цифры. Сейчас даже не вспомнить, на фига.
На следующий день, после завтрака, собрался, положил во внутренний карман пиджака нужные документы, окинул взглядом свое холостяцкое жилье, и решительно двинулся на встречу с Советской Армией.
Пилить на метро, а потом трястись на автобусе Мельник, по здравому размышлению, не захотел. И потому вышел на обочину Ленинградского проспекта и стал высматривать такси. Немного продрог, но все же сумел тормознуть заветную «волгу» с шашечками на борту. Плюхнулся с облегчением на переднее сиденье рядом с водителем и скомандовал:
— На улицу Подбельского, командир. Если знаешь, там воинская часть расположена, вот к ней и двинулись.
— Улица Подбельского? — скривился таксист. — У-у-у, так это глухомань. Край географии, конечная станция всего. А дороги там знаешь какие? Я ж подвеску по тамошним буеракам угроблю.
— Не боись, — Мельник снял перчатки и подул на озябшие ладони. — Не обижу. Два прибора устроит?
Водитель ощутимо напрягся и с подозрением уставился на пассажира. Есть от чего взволноваться: совсем молоденький пацан, а деньгами швыряется, будто сын Рокфеллера. Как-бы в криминал какой не вляпаться. Но вдруг лицо водителя дрогнуло и расплылось в широченной улыбке.
— Данила? Мельник? «Динамо»? Ох ты ж, а я тебя не сразу узнал. Шапка, шарф, пальто — на поле ты в меньшее количество одежек одет. Погоди, — мужчина встрепенулся, — а воинская часть тебе зачем, неужто призывают? Я так-то за «Спартак», но обидно, если хорошего игрока в каком-нибудь хабаровском СКА загнобят.
— Не переживай, дружище, не в армию. — Мельник усмехнулся. — Там наша часть, к внутренним войскам относится. И, как раз, чтобы в Хабаровск или Заполярье не уехать, нас туда и призывают. Вот сейчас моя очередь пришла. Восемнадцать исполнилось, нужно присягу принять и оформить все, как положено.
— Хитро, — удивился таксист. Щелкнул своим приборчиком для определения стоимости поездки и тронулся с места. — Не знал. Я видел, конечно, что там забор со звездами, КПП — все, как в обычной армейке. Сам в танковых войсках отслужил, — похвастался он. — Под Омском. На дембель старшим сержантом ушел. Слушай, вот, кстати, скажи, смотрел, как вы со «Слованом» играли, гол ты шикарный забил — а чего не выиграли?
— Да много там разного наложилось, — начал объяснять Данила.
За приятным разговором даже и не заметил, как доехали до места. Действительно, серый бетонный забор, ворота с пятиконечными звездами, рядом проходная. Или как там правильно? А, неважно. Все равно он здесь с кратковременным дружеским визитом, как говорят дикторы телевидения, комментируя очередную поездку какого-нибудь члена Политбюро в Берег Слоновой кости или Парагвай.
На улице перед входом на территорию воинской части небольшая толпа людей. Преобладают женщины. У многих всевозможные авоськи со свертками и кульками и объемистыми сумками. Видать, родители приехали проведать своих сыновей, отдающих долг Родине.
Расплатившись с водителем и довольно тепло с ним попрощавшись, Мельник выбрался на улицу и зашагал к КПП. Внутри небольшого помещения его тормознули. Дежурный сержант с усталым лицом вежливо, но настойчиво попросил объяснить цель визита.