Мы едва успели обменяться встревоженными взглядами, как в кабинет вбежали четыре очень смуглых молодых оборотня, верпантеры.
Сразу за ними вернулся парень «ромашки».
— Вот! Доноры! — заорал так, словно опять докрикивался до другого конца перекрестья. — Они в аварии не были!
Мог и не говорить, мы догадались бы и сами.
Темно-коричневые волосы ребят слегка вздыбились, но все еще подчинялись недавней укладке. Не рассыпались по плечам густыми лохмами, как водилось у оборотней, а лежали ровными прядями.
Строгие отглаженные костюмы, с иголочки— все как один черные — выдавали гостей на свадьбе.
— Ждали, в кафе, — коротко объяснил парень «ромашки».
Оборотни загалдели так, что я с трудом улавливала отдельные фразы.
«Нас… берите!» «Я ее одноклассник!» «Мы дружим с детства» «Мы хотим помочь!» — посыпалось на нас с Риком.
Василиск поднял руку, и ребята стихли.
Рик обернулся ко мне.
— Я смогу взять у них энергию только с твоей помощью. Это под силу лишь двум воскрешателям. Причем не любым. Связанным энергетически…Одному мне никак… Иначе… — он осекся и уставился в окно. На лице василиска заходили желваки.
Вагр скрипнул зубами. Я понимала — чешуйчатые вспоминали сестру дракона и жену Маллеса тоже. Первым вздохнул Рик, немного ссутулился, следом испустил тяжелый вздох Вагр и что-то пробормотал. «Надо перестать думать о прошлом…» или вроде того.
Василиск метнул на дракона удивленный взгляд. Вагр пожал плечами и отмахнулся.
Рик снова повернулся ко мне. Глаза его сияли, и в них я прочла вопрос прежде, чем он слетел с губ василиска:
— Ты согласна, Сами? Попытаемся?
Парень «ромашки» тоже сосредоточился на мне.
Троица верпантериз кафе наперебой затараторила.
«Мы ведь хотим!» «Соглашайтесь» «Пожалуйста»…
Впрочем, ничего этого и не требовалось. Я медлила лишь потому, что не очень понимала — как должна действовать, что предпринять.
Василиск догадался первым, слабо улыбнулся.
— Тебе ничего не придется делать! — сказал очень спокойно, решительно. — Просто чувствуй и не отторгай чужую силу.
Я глубоко вдохнула и кивнула, давая знать, что готова.
Рик посуровел, подошел к «донорам», наклонился и… синяя энергия потекла из глаз верпантер в глаза Рика.
Недолго я наблюдала за невероятной сценой, и вдруг в тело начал вливаться мощный поток энергии. Я ощутила такую силу, что, казалось, смогу воскресить не одну — сотни, тысячи пациенток.
Тело словно окутал голубой кокон, и начал медленно менять цвет на розовый. На цвет моей, личной энергии воскрешения.
Все в ординаторской напряженно следили за нами с Риком, почти не шевелясь, не произнося ни звука.
Только родственники больных, медсестры и санитары в коридоре нарушали воцарившуюся тишину.
Пушш… Зашипел, закипая энергочайник. Фрр… сработала кнопка выключения.
— Откуда ты знаешь, что я тоже воскрешатель? Я сама только недавно это поняла, — не сдержалась я, спросила у парня «ромашки». И только тогда, запоздало сообразила, что за все время он так и не представился, а мы не спросили. Сейчас было не до церемоний.
— Я вижу особенности ауры. Немного. После клинической смерти, — сообщил верпантера так, словно говорил о чем-то совершенно обыденном, рядовом. Вроде похода в кино или прогулки по лесу.
Обмен энергиями прервался резко, внезапно. Немного ошарашенные, бледные «доноры» присели на диван, и передыхали, как после долгих тренировок.
Рик схватил меня за руку и скомандовал Латифе:
— Веди! И побыстрее! Судя по тому, что ты рассказала, время не терпит.
По дороге Рик окликнул Магританну — она, вместе с Шейманом и еще тремя санитарами-верберами выводила родственников из коридора в приемный.
— В ординаторской четверо ребят. Поставь им капельницы с питательным раствором. Обязательно с тем, который пронизан энергией жизни! — скомандовал василиск.
Маргонка кивнула и заторопилась выполнять поручение. Если ее и удивило, что Рик велел «подкачать» самым мощным питательным раствором не пациентов, а их родственников, то Маргитанна не подала вида.
Смена близилась к концу.
Врачи расходились по домам, больные и их родственники тоже. По крайней мере, те, кто не остался в стационаре.
По голубым коридорам уже сновали деловитые уборщицы. И кровавые капли, бурые разводы, куски горелой плоти, пепел, обрывки паленой одежды исчезали на глазах. К больнице возвращался прежний вид и запах. Острый, ядреный запах дезинфектора сменял вонь оплавленного пластика, обгорелой и обугленной кожи, запах железа и соли. На языке все еще сильно горчило, соленый привкус не сглатывался.
Медбратья прочесывали коридоры, провожали последних родственников, отвозили в стационар последних пациентов. Медсестры быстро растаскивали каталки с использованными инструментами в комнаты для дезинфекции и к контейнерам для биоотходов.
Больница пустела на глазах. Днем здесь редко случалась такая толкотня как ночью. Хотя и наши сменщики получали свою дозу адреналина и тяжелой работы. Но ее не сравнить с нашей. Особенно в такие смены, как сегодняшняя, когда, казалось, неприятности уже не закончатся, а силы почти на исходе.
По счастью, сейчас, у меня их было хоть отбавляй.
Давненько я не чувствовала такой бодрости. Только после вливаний энергии Рика. Ноги шагали пружинисто, колени больше не подгибались, спина сама собой выпрямилась.
Я получала истинное удовольствие от мощи, что струилась по венам, окутывала дымкой оранжевой ауры — прозрачного дракона со сложенными крыльями за спиной.
Ух, ничего себе! Я, что, начала видеть энергетику? Я иногда лишь ощущала ее, понимала — у кого аура сильнее, а у кого слабее… Но чтобы видеть…
Я огляделась. Ну, точно же! Аура Рика внешне почти не отличалась от его змеиной ипостаси. Энергетика Латифы походила на большую, пушистую лису цвета молочного шоколада.
— А почему я вижу ауры? — не выдержав, поинтересовалась я у Рика, прежде чем войти в третью операционную, вслед за медсестрой.
— К тебе перетекло очень много энергии. Сквозь меня, как через проводник. Способности усилились. Но это не навсегда, — Василиск приобнял за талию и мы вошли.
«Черный ящик» пациентки мигал фиолетовым и бордовым, а порой и вовсе погасал на секунду или больше, сигнализируя, что она на последнем издыхании.
Множество москатов ползали по телу на операционном столе, вылизывая алыми язычками десятки ран, порезов, ссадин. Заканчивали и принимались за следующие.
Прат привычно застыл у окна, скрестив руки на груди. Понятно. Операция под общим наркозом. Вскрытая грудная клетка, раздвинутые ребра… С раной работали два наших лучших хирурга. Тонкая, как тростинка мрагонка Аннарзия с кожей цвета темного алебастра и вертигр Раллем с фиалковыми глазами, бронзовой кожей и всегда выбритой под ноль головой. Его круглый, почти идеальной формы череп, поблескивал в свете ламп.
Завидев нас, оба оглянулись, и на усталых лицах врачей отразилось облегчение.
Латифа сунула нам в руки шапочки, повязки, и мы с Риком увидели — насколько все плохо.
Десятки осколков пропороли легкие пациентки, превратив их в кровавую кашу.
Пока за верпантеру дышали аппараты, но нужно было срочно что-то делать.
— Труба? — уточнил Рик у врачей.
Раллем кивнул, отвернулся к окну и очень тихо объяснил:
— Вытащили уже штук двадцать мелких осколков. Но это даже не треть того, что застряло. Да и смыл? Легкие в хлам. Нужна пересадка. А донорские органы закончились. Сегодня было жарко. Если верить Магританне, следующих ждать не меньше суток. Столько она не продержится. Может, ты выручишь?
— Мы! — Рик натянул перчатки и взял инструменты. Кивнул мне, я ответила тем же.
С некоторых пор нам почти не требовались слова — достаточно было одного лишь жеста, взгляда.
Рик выдохнул, я тоже, и мы вместе принялись вливать в пациентку энергию воскрешения.
Капля за каплей, медленно, но верно она заполняла израненное тело, заставляя его не сдаваться, регенерировать вопреки всему, даже самой природе. Одновременно Рик, Аннарзия и Раллем терпеливо вытаскивали мелкие стекла — не спеша, одно за другим, по мере восстановления легких.
В операционной воцарилась звенящая тишина, только осколки позвякивали о металлическую емкость, да иногда едва слышно причавкивали москаты. Хирурги действовали сосредоточенно, монотонно, почти как роботы. Латифа и Ламиса — еще одна медсестра-верлиса с очень светлыми, негустыми волосами и острым, удлиненным носом меняли капельницы, как заведенные.
Донорская кровь, питательный раствор, снова донорская кровь. Десятки пакетиков с ближайшей каталки пустыми перекочевали на другую. Казалось, время замедлилось, решило дать пациенткешанс, потому, что те, кто любил ее, боролись до последнего, не желали сдаваться.
Еще немного, рывок — и последние стекла звякнули о металлическую емкость.
Мы с Риком добавили энергии воскрешения, у меня даже ноги задрожали от слабости. Василиск словно почувствовал — придержал за талию твердой рукой.
Легкие пациентки восстановились на глазах — почти полностью.
Раллем, Латифаи Ламиса издали облегченные вздохи. Мы с Риком тоже.
Аннарзия будто и не дышала вовсе и только теперь жадно глотнула воздуха.
Василиск отошел от хирургического стола и силой воли отключил нас от энергетики пациентки. Поправляясь, «ромашка» уже сама начала тянуть живительную силу, и могла опустошить нас до предела.
По телу разлилась прежняя усталость, слабость. Мышцы заныли.
Зато черный ящик пациентки уверенно замигал зеленым и желтым.
Раллем и Аннарзия кинулись шить, медсестры поставили новые капельницы.
Лицо «ромашки» порозовело, синюшные губы окрасились розовым, кожа стала плотной, красивой и гладкой.
Рик кивнул хирургам, медсестрам, и мы вышли из палаты.
Здесь дежурили четыре уже знакомых нам верпантеры — парень «ромашки» и все еще бледные, но уже вполне бодрые доноры.
— Выживет, — выдавил василиск в их стор