Лишь позже, на следующий день, после поединка я наконец-то расшифровала послание шестого чувства.
Уже через несколько минут после отбытия из вражеского лагеря меня сморило.
Я легла на колени Рика, и отключилась.
Спокойствие, ощущение, что впереди нас ждут хорошие времена, совершенно расслабили, и сон пришел на удивление глубокий.
Я пропустила все. Как машина подлетела к больнице, как выгрузили тяжелых, детей и беременных, как Рик перенес меня в свой автомобиль, и как мы добрались домой.
Проснулась я уже в нашей с василиском кровати, рядом с Риком. Метнула быстрый взгляд на часы и пораженно заморгала — пунктирные цифры сообщали, что уже двенадцать дня.
— Ри-ик! — воскликнула я, вскакивая с постели, чувствуя, как сердце припускает все быстрее, а в голове — полная сумятица, — Мы пропустили дежурство? И схватку?
Василиск открыл глаза, сладко зевнул и уложил меня назад.
— Успокойся, Сами. Схватка будет в два, а дежурство нам обменяли — на дневное. За почти суточный выезд. Просто некоторые… хм… проспали все новости… Послезавтра вернемся в колею. Но ты права! Вставать надо побыстрее. К полвторого нас ждут в больнице. А в два — знаменательный поединок. Вставай, я согрею завтрак.
Мы выбрались из постели почти одновременно, но, как и прежде, мне было не угнаться за василиском.
Вот когда еще раз поблагодаришь судьбу за несколько ванных комнат в доме!
Пока принимала душ и приводила себя в порядок, Рик уже пожарил нам омлет и заварил чай.
А ровно к полвторому машина василиска опустилась возле больницы.
Неподалеку от дверей то ли ждал нас, то ли нежился на солнце Мурашка. Стоило приблизиться, кот потерся о ногу и зафырчал. Я потрепала пушистую голову, почесала за ухом, и Рик хмыкнул:
— Скоро нам придется спорить за твои ласки, — приобнял за талию и открыл дверь.
Приемное отделение почти пустовало. У регистратуры мялся вертигр с проткнутой проволокой шеей. Тонкий металлический прут прошел насквозь, но кровотечения не было, значит либо главные артерии не задеты, либо пережаты самим прутом.
Сзади подскочила Латифа, приветствуя меня улыбкой и кивком, а Рика — уважительным взглядом.
Видимо, верлису тоже поставили в дневную смену. Не мудрено — вчера она вместе с нами с темноты до темноты пахала в лагере захватчиков.
Дежурная медсестра из регистратуры вызвала к вертигру Иссиду Говейн — маргонку и замечательного хирурга. Работая в разные смены, мы с ней почти не пересекались. Но в первое свое дежурство, я как раз застала затяжную операцию Иссиды. Она вытаскивала колючую проволоку из тела вербера — разматывал клубок, на что-то отвлекся, споткнулся и упал.
Меня потрясло — насколько точно, профессионально работала Иссида, не смотря на то, что уже выстояла целую смену.
Худенькая, как тростинка маргонка, с кожей цвета кофе с молоком почти мгновенно показалась в коридоре, со стороны ординаторской. Ее густые рыжие локоны, как и в нашу первую встречу, были собраны в длинную косу. В ушах поблескивали оранжевые гвоздики, перекликаясь с голубыми глазами.
— Рик, приветствую. Сами, добро пожаловать! — маргонка кивнула, улыбнулась и подошла к пациенту. В дверях показалась курносая верлиса, держа на весу ладонь, истыканную стеклами — наверное, упала на них. Кровь пропитала закатанный рукав ее зеленого платья, чуть выше колен. Кап-кап-кап… Пол окропили морковные кляксы.
Я хотела рвануть к пациентке, но ее перехватил другой врач дневной смены, черноволосый верпантера — кажется, его звали Тайзер Мранди. Гибкий и сильный, выше меня всего на полголовы, он подскочил к верлисе быстрее, чем я развернулась. Кивнул, окатив нас с Риком восхищенным взглядом глубоких, как море, изумрудно-голубых глаз и повел пострадалицу в первую смотровую.
Рик внимательно посмотрел на Латифу.
— Всем дали негласное указание как можно меньше нагружать нас сегодня, — ответила на незаданный вопрос верлиса, ткнув пальцем в потолок — намекала, что «указания» поступили даже не из больницы, от властей. — К тому же, поединок скоро.
Рик хмыкнул, обнял меня покрепче — словно почувствовал, как холод пробежал вдоль моего позвоночника при упоминании о решающей схватке.
— Я заметил, что нас берегут. Всегда бы так, вообще могли бы даже высыпаться и жить припеваючи, — съязвил василиск.
Энергоэкран уже горел на всю стену.
Древная смена и впрямь была загружена гораздо меньше ночной. Наверное, в это время большинство местных работали, и попадали в переделки уже после, возвращаясь домой.
Почти все сотрудники больницы — от санитаров до врачей прильнули к экрану, пришли и пациенты — все, кто мог ходить. И даже нескольких лежачих привезли на каталках соседи.
Генерал белых верберов появился в поле за пятнадцать минут до назначенного часа, а без пяти два рядом с ним опустилась черная машина.
Из нее выскочил бодрый Раттибор, явно тоже прокачанный энергией жизни «по самые гланды».
Рядом с громадным нижним оборотнем он походил на кунгфуиста возле боксера. И все же в каждом движении Раттибора чувствовалась огромная сила и незыблемая уверенность. С такой же он шел на схватку за должность вожака.
Секунду или чуть больше поединщики просто смотрели друг на друга — оценивали, испепеляли взглядом. И обратились. Я даже не поняла — сбросили ли они одежду, или просто порвали во время смены ипостаси.
Только джинсовый сугроб остался позади Раттибора, да горка серо-белой ткани чуть подальше — от Генерала.
Мы так и не узнали его имени. И я вдруг подумала, что это неправильно. Словно мы обращались с белыми верберами, как с животными… Даже хуже. Ведь каждый кот возле больницы имел имя.
Бурый медведь с черными пятнами на голове и ушах не выглядел настолько меньше белого, как Раттибор в сравнении с генералом.
На заднем плане высыпали из палаток стражи перекрестья и множество белых верберов. По сравнению даже с одним районом перекрестья их было ь ничтожно мало, но сотен пять нижних оборотней к нам прибыло точно. Правда, в основном — женщины и дети. Большинство мужчин либо погибли, либо лежали ранеными в госпиталях и больницах. Более-менее живых и здоровых осталось не больше семи-восьми десятков, если я правильно сосчитала. Не густо.
Некоторое время поединщики просто кружили друг вокруг друга, нагнетая атмосферу, действуя противнику на нервы. Наконец, белый хрипло зарычал, Раттибор утробно вторил, и звери бросились друг на друга, покатились по смятой траве.
Нижний оборотень навалился на нашего, придавил, попытался дотянуться до шеи клыками. Какую-то долю секунды казалось — вот-вот его мощные челюсти сомкнутся на горле Раттибора, и поединок закончится — быстро и разгромно для перекрестья. По холлу больницы разнеслись испуганные возгласы.
Бумц… бамм… медсестра-верпантера уронила поднос с инструментами.
Две другие — верлисы бросились помогать ей убираться.
Но переживали мы преждевременно. Раттибор ловко увернулся, пихнул противника в живот — всеми четырьмя лапами одновременно. Белый не отлетел, как любой другой вербер. Лишь немного отстранился. Но этого хватило, чтобы Раттибор выкатился из-под него и вскочил на ноги.
Генерал нижних не медлил тоже. Пружинисто подпрыгнул и метнулся к Раттибору, пытаясь нанести сокрушительный удар лапой в голову. После такого сотрясения не миновать, уж я-то знаю. Но Раттибор не зря победил тогда, в схватке с лучшими верберами перекрестья и своего мира. Он увернулся также легко, как уворачивается кунгфуист от замаха сумоиста.
Отскочил, пригнулся и… врезал лапами по ногам противника.
Любой другой после такого удара рухнул бы как подкошенный. Но белый лишь покачнулся, отступил, еще и еще, восстанавливая равновесие и, не давая противнику опомниться, выдохнуть бросился на него снова.
Раттибор отскочил в сторону, пропуская атаку разъяренного белого вербера, и прыгнул ему на спину. Генерал покачнулся, завалился на бок, и нам почудилось — вот сейчас челюсти Раттибора сомкнутся на горле захватчика.
В холле воцарилось звенящее беззвучие, готовое взорваться восторженными криками.
Но не тут-то было.
Белый вербер сжался пружиной и выпрямил правые лапы. Толчка хватило, чтобы Раттибор не дотянулся до шеи врага. Следующим движением, генерал перевернулся на спину и пихнул противника уже всеми лапами.
Раттибор отскочил назад, чтобы не упасть и приземлился точно на лапы.
Становилось ясно — быстро бой не закончится. Поединщики друг друга стоили.
Еще некоторое время они атаковали, лавировали, толкались, сцеплялись мертвой схваткой и снова расходились. Невредимые, но сильно уставшие, верберы кружили друг вокруг друга снова, хотя прошло уже больше двух часов.
Я даже не заметила, как пролетело время. В приемном появилось всего два пациента. Мальчик-верпантера с обожженным ухом — кажется, неудачно пользовался зажигалкой или запускал фейерверки и тучная верберша со сломанным пальцем. И опять нас с Риком опередили — не дали заняться больными.
Что ж. Я чувствовала лишь благодарность. После сумасшедших смен последней недели и вчерашнего полевого выезда мы и, правда, заслужили немного отдыха.
Бой тянулся еще три часа. И ближе к концу оба вербера едва держались на ногах. У Раттибора была рассечена рука, а у генерала — на спине зияла рваная рана.
Мы прильнули к экрану, глядя, как неловко махаются поединщики, как пропускают удары и валятся на смятую траву, вновь окропленную красным.
Толпа белых верберов застыла. Малышня, лет четырех-пяти перестала носиться и дергать взрослых. Даже самый маленький член племени — двухлетка, едва стоящий на ножках, прижался к маме и затих.
Закончилось все быстро, но неожиданно для всех.
Поединщики собрались с силами, тяжело опустились на четыре лапы и бросились друг на друга.
Встретились, покатились по траве и спустя несколько минут, когда клубок тел остановился, мы все ахнули.
Поединщики вцепились друг другу в шеи. Оба, одновременно.