“Малая война" с точки зрения ее применения противником будет играть значительную роль в будущем. Следовательно, должно быть наше адекватное противодействие. Последнее требует заблаговременной проработки вопросов теории и практики малой войны, соответствующего учета всех данных о действиях противника и разработки специальных планов борьбы. Успех этой работы всецело зависит от того, насколько полно учитываются и используются преимущества и уровень современной техники, достижения в области организации и тактики, а также конкретная политическая и экономическая обстановки.
Малая война чрезвычайно самобытна и динамична в своих формах и методах. Рецепты и схемы гибельны для нее. Она растет творчеством масс в процессе борьбы. Регулярное начало чуждо ей.
Организация средств и сил, определение объектов удара, способы действий и другое в малой войне' строго соответствуют каждому моменту, каждому району (территории), каждой боевой задаче, каждой операции, поэтому творческая и целесообразная импровизация в малой войне (во всех ее формах) — необходимейшее условие для ее ведения”.
Несомненную ценность представляет опыт деятельности в период Великой Отечественной войны 4-го (партизанского) Управления НКВД во главе с мастером специальных операций генералом Судоплатовым П. А., который дал классические примеры крупных оперативных игр с противником, агентурного проникновения в их штабы, целенаправленного разложения гитлеровских формирований, умелого применения легендированных групп и одиночек-разведчиков под видом противника.
Вооруженный политический бандитизм послевоенных лет потребовал новых форм борьбы с ним, особенно при решении организационных и специальных вопросов.
Вот что пишет по этому поводу современный специалист:
“Более или менее успешно могут вести борьбу с партизанскими силами лишь специальные войсковые формирования типа коммандос. Их действия базируются на агентурной и разведывательной информации. Механизм такой борьбы был достаточно хорошо отработан органами государственной безопасности нашей страны после войны при борьбе с политическим бандитизмом в западных областях Украины, Белоруссии и Прибалтике. Все остальные силы придавались им на определенный срок для решения общих или частных задач. С момента передачи никто (даже ведомственный министр) не мог отдать распоряжение на какие-либо действия переданным силам. Единство руководства всеми силами и средствами из единого штаба выполнялось неукоснительно. Такая практика основывалась на решении Политбюро по этому вопросу и жестком контроле при его реализации”2.
Зарубежный опыт хорошо проанализировал диверсант № 1 Илья Григорьевич Старинов:
“Там, где имеется интенсивное партизанское движение театр военных действий делится на зоны ответственности, которые в свою очередь могут делиться на секторы, подсекторы и участки.
Районы ответственности обычно выделяются пехотным батальонам, секторы — ротам. Размеры батальонных районов будут примерно соответствовать дальности артогне-вой поддержки и могут достигать 300 кв. метров.
Степень жесткости контроля районов обозначают цветом дорожных светофоров.
Красный означает, что район под временным или постоянным контролем партизан. Каждый местный житель подозревается в принадлежности к партизанам. Войска в боевой готовности. Машины следуют в колоннах и как правило имеют дополнительную охрану в виде танков или бронемашин. В районе введен комендантский час.
Желтый означает, что в районе партизаны появляются периодически, и что ни войска, ни партизаны не осуществляют контроль. В этих районах военнослужащие должны согласно их уставу постоянно иметь при себе оружие и не ходить в одиночку. В машине должен следовать, по меньшей мере, один вооруженный охранник. Осуществляется контроль за населением, вводится комендантский час.
Зеленый означает, что район под эффективным контролем войск. Ведется наблюдение за населением. Военнослужащие не должны появляться в одиночку. Машины следуют без охраны.
Крупные операции против партизанских сил как правило осуществляются по тщательно разработанным планам. В них предусматриваются:
• непрерывная войсковая и агентурная разведка партизанских сил;
• изоляция партизанских формирований от местного населения; от государств, оказывающих помощь партизанам;
• беспокоящие действия;
• уничтожение партизан;
•политические, психологические, экономические, социальные и специальные меры с целью воспрепятствовать восстановлению партизанских формирований.
Для борьбы, организуемой против партизан, характерны: наступательность, мобильность, внезапность, массированность, использование системы обеспечения безопасности, четкое взаимодействие родов войск, широкое использование местных организаций. Помимо авианалетов предпринимаются и другие беспокоящие партизан действия с целью лишить их отдыха, а именно: воздушная и наземная разведки, налеты на базы, лагеря и тайные склады, а также устройство засад, внезапные удары артиллерии, минирование коммуникаций и применение различных мин-сюрпризов”.
Несмотря на четкую постановку задач, разговор у начальника разведки был похож не на инструктаж, а скорее на размышление двух ответственных и заинтересованных лиц, перед которыми стояла ясно осознанная цель. Чтобы ее достичь, надо было найти те двигательные пружины, которые заставят весь механизм работать в нужном направлении.
Да, за плечами были школа и уроки вооруженного противостояния на территории нашей Родины, изучен полезный опыт друзей и врагов за рубежом, подготовлен отряд сотрудников органов безопасности. Однако… Начальник разведки внимательно посмотрел на собеседника:
— Что? Есть сомнения в готовности?
— Некоторое сомнение вызывает решение на территории Афганистана второй задачи — организации агентурно-оперативной работы против бандформирований.
— Конечно обстановка сложная. Горная местность, культурная отсталость, религиозный фанатизм, специфика национальной психологии, контроль противником территории за пределами провинциальных центров и так далее. Классические, так сказать “западные” методы здесь не годятся. Поиск источников информации потребует начать агентурнооперативную работу по бандформированиям практически с нуля. Начинайте! Информируйте меня еженедельно, а в особых случаях — в любое время суток. Соответствующая помощь вам будет оказана. Имейте в виду, что с приобретением “Каскадом” опыта задачи отряду могут быть расширены.
Каждая из команд имела свою зону ответственности, включающую несколько провинций. Ряд территорий, не совпадающих с административным делением, был компактно заселен представителями национальных меньшинств, находящихся в оппозиции к центральной власти.
По религиозному составу население Афганистана было также неоднородно: свыше 98 процентов исповедовали ислам (из них 80 процентов — сунниты, 18 процентов — шииты), остальные придерживались сикхизма, иудаизма и других религий. Противоречия между мусульманами суннитского и шиитского толка привели к тому, что различные по религиозному “окрасу” бандформирования стали ориентироваться на конкретную помощь извне. Уже к лету 1980 года на территории Ирана были созданы лагеря подготовки бандформирований, состоящих из мусульман-шиитов. Для противников народной власти из числа исламистов суннитского толка были сформированы несколько десятков военных лагерей в Пакистане, в основном в районе городов Кветта и Пешавар.
В первые дни “каскадеры” столкнулись в Афганистане со многими трудностями.
В отряде было мало сотрудников, знающих местные языки, быт и обычаи народов этой страны. А ведь население Афганистана говорило более чем на 30 языках и диалектах, относящихся к самым различным языковым группам. И хотя основные рабочие языки — это пушту и дари, а также белуджский (распространен в районах, граничащих с пакистанским Белуджистаном), только лишь востоковеды да “каскадеры” знали, что диалекты дари населения горных провинций Бадахшана, Панджшера, Кохистана по своим языковым особенностям весьма отдаленно напоминают таджикские говоры советской Средней Азии, а население почти целых провинций говорит на других редких языках, к примеру, на языке ормури, распространенном в Логаре.
Каждый сотрудник разведки знает, насколько важно учитывать в оперативной работе знание местных нравов и обычаев населения. А “каскадерам” пришлось учиться этому на “марше”, кстати с пользой для дела.
Нередко бывали случаи, когда перед выходом на операции войсковые командиры советских подразделений ориентировали “Каскад” не только по вопросам военно-политической и оперативной обстановки, но и даже по таким вопросам, как особенности застройки в тех или иных районах предполагаемых действий.
Казалось бы ничего не значащая информация о том, что окруженные глухими глинобитными стенами (дувалами) дворы-кварталы имеют по афганской традиции один извилистый крытый проход на улицу, способствовала успеху многих операций по блокированию и обезвреживанию бандформирований, их активных пособников и агентуры, сохранению жизни советским солдатам и офицерам.
Учились “каскадеры” и передавали советским офицерам и другой опыт об “архитектурных тонкостях” афганского стиля. Так, если в равнинном селении обычно четыре улицы сходились к небольшой площади, это означало, что в нем проживает пуштунское племя.
“Каскадеры” действовали в крайне непривычной для себя обстановке, среди населения, психология которого веками формировалась под влиянием принципов адата (норм неписаного права), в основе которого — гостеприимство, кровная месть (или компенсация вместо кровной мести) и “вхождение” с просьбой о помощи.
С учетом местных условий, складывающейся обстановки и ограниченности во времени отряду “Каскад” часто приходилось отказываться от традиционных норм и способов разведывательной работы. Тем не менее, как показали последующие события, “Каскад” в основном справился с поставленными задачами.
На одном из совещаний, которое Лазаренко проводил с начальниками штабов и разведки команд отряда, с разрешения руководителя представительства КГБ присутствовал заместитель министра внутренних дел, приехавший в командировку по делам отряда “Кобальт” МВД СССР.