Другие исследователи пытались применить электроэнцефалографию[109] (ЭЭГ), когда на голове закрепляется сеть электродов для измерения электрической активности мозга. Ее преимущество в том, что изменения можно отследить в реальном времени. Ее недостаток — она очень чувствительна к движению тела или головы, даже моргание или блуждание взгляда искажают результаты. Подобные исследования уже дают представление о зонах мозга, отвечающих за сильную усталость организма, и, как мы увидим в главе 12, даже используются при выявлении перспективных областей для электрической стимуляции в попытке повысить выносливость.
Однако эти подходы вряд ли когда-нибудь помогут понять работу центрального регулятора. «Одна из серьезных проблем с центральным регулятором заключается в том, что он изначально изображался как определенная точка, как будто должна существовать одна структура, которая за все отвечала, — сказал мне Такер. — И люди говорили: “Покажи мне эту структуру”». Но, по его мнению, выносливость — это не просто клавиша в мозге, а сложное поведение, которое задействует почти все области мозга, что доказывает: проблема его существования (или несуществования) абстрактна и сложна.
Убедительно доказать существование центрального регулятора можно, ответив на первый и самый очевидный вопрос, который возникает у людей, когда они впервые слышат об этой теории: можете ли вы изменить его настройки? Способны ли вы получить доступ хотя бы к каким-то запасам энергии, которые скрывает ваш мозг? Нет сомнений в том, что некоторые спортсмены способны выжать из своего тела больше, чем другие, и те, кто заканчивает гонку с наибольшим запасом, очень хотели бы иметь возможность уменьшить этот резерв. Но действительно ли это следствие подсознательного решения мозга перестать использовать какие-то мышцы или, как утверждает конкурирующая теория выносливости, ориентированная на мозг, просто вопрос вашего желания?
Глава 4. По собственному желанию
Со времен Марко Поло не появилось ни одного простого способа пройти Шелковый путь. И путешествие Сэмюэля Маркоры длиною почти 21 000 км[110] от Лондона до Пекина на мотоцикле в 2013 году не было исключением. В отличие от Поло, Маркоре не встретились ни драконы, ни люди с песьими головами. Но ему и его попутчикам пришлось 17 часов пересекать Каспийское море на сохранившейся еще с советских времен ржавой барже, преодолевать разбитые дороги и неприступную бюрократию Туркменистана, Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана (Станы, как он ласково называет их). Две недели ползти, увязая в бесконечных песчаных и грязных тропах на высоте 5000 м над уровнем моря, шлепать по залитым муссонными дождями дорогам на финальном отрезке путешествия по Китаю. А еще он сломал лодыжку в Узбекистане и ребро по дороге из базового лагеря на Эвересте, поэтому дребезжать по похожим на стиральную доску дорогам Центральной Азии было болезненнее, чем обычно.
В каком-то смысле все эти факторы были частью плана. Их неизбежность стала причиной того, почему Маркора — специалист по физиологии спорта в группе исследования выносливости Кентского университета — присоединился к восьмидесятидневной экспедиции, проводившейся под эгидой компании GlobeBusters, которая специализируется на организации дальних путешествий на мотоциклах. На багажнике BMW R1200GS Triple Black Маркоры ехала «лаборатория в кофре», напичканная переносной научной аппаратурой для ежедневных измерений психологических и физических показателей. В качестве «лабораторных крыс» бок о бок с ним ехали тринадцать его товарищей. В кофре были капсулы, которые нужно было проглотить, чтобы измерить температуру тела, нагрудные мониторы сердечного ритма и частоты дыхания, пульсоксиметр для измерения через кожу пальца степени насыщения крови кислородом, кистевой динамометр для измерения мышечной усталости, портативный прибор, измеряющий время реакции, для оценки когнитивной усталости и многое другое.
Маркора начал интересоваться путешествиями на мотоцикле еще в подростковом возрасте и совершил первую самостоятельную длительную поездку в четырнадцать лет. Он рос в северной Италии и отправился навестить подругу из родного города рядом с Миланом к озеру Маджоре, что недалеко от швейцарской границы. Парень приклеил скотчем карту к бензобаку своего пятидесятикубового кроссового мотоцикла Fantic Caballero и проехал более 160 км по проселочным дорогам, поскольку выезд на шоссе ему пока был запрещен. Кроме того, Маркоре нравились и велосипеды, но не просто так, а в более широком контексте: его интересовала невыносимая загадка выносливости. Сэмюэль учился на физиолога, специалиста по спортивной физиологии, и в начале карьеры работал консультантом в исследовательском центре Mapei Sport Service. Этот центр осуществлял научную поддержку одной из лучших команд шоссейных велогонщиков в мире в 1990-х и начале 2000-х. Первые самостоятельные научные работы Маркоры были посвящены маунтинбайку и футболу. Его усилия, как и усилия тысяч других физиологов по всему миру, были сосредоточены на том, чтобы выяснить способы расширения границ человеческого организма на один процент здесь и на долю процента там.
Именно его мать — очень важная фигура в жизни любого итальянца, как он утверждает полушутя, — дала сыну решающий толчок в новом направлении. В 2001 году ей поставили диагноз «тромботическая тромбоцитопеническая пурпура» — это редкое аутоиммунное заболевание, вызывающее образование крошечных сгустков крови в мелких кровеносных сосудах по всему телу. После одного приступа у нее нарушилась работа почек, после чего потребовались семь лет диализа и в итоге трансплантация. Сына озадачивала субъективная на первый взгляд природа крайней усталости, которую испытывали она и другие пациенты с подобными заболеваниями. Усталость ощущалась по-разному (то сильнее, то слабее) и не была четко связана с какой-либо физической причиной, и этот разрыв напоминал другие загадочные состояния, такие как синдром хронической усталости. Чувство усталости было изматывающим, и физиологу, который занимается физической нагрузкой на ту часть организма, что ниже шеи, казалось, что исправить ничего нельзя.
Чтобы разгадать эту загадку, Маркора занялся проблемами мозга и сначала решил узнать, что уже известно специалистам и экспертам по работе мозга. В 2006 году он взял академический отпуск, ушел с поста преподавателя в Университете Бангора в Уэльсе и поступил туда же на факультет психологии. В следующие несколько лет он сформулировал новую психобиологическую модель выносливости, объединив спортивную физиологию, мотивационную психологию и когнитивную неврологию. По его мнению, решение ускориться, замедлиться или остановиться всегда произвольное, а не навязано вам отказом мышц работать. Иными словами, усталость находится в мозге, и это одинаково важно понимать и мотоциклистам, и марафонцам. Пока Маркора катался по Шелковому пути, собирая данные о психологической и физической работоспособности товарищей по приключениям, он набирал базу, подтверждающую его тезис: разум и мышцы неразрывно связаны. Этот взгляд на выносливость был основан на данных о работе мозга и похож на теорию центрального регулятора Тима Ноукса, но с несколькими ключевыми различиями.
В 2011 году я проехал через Голубые горы Австралии[111] из Сиднея, где я тогда жил, до старого городка времен золотой лихорадки Батерст в малонаселенной глубинке. В местном кампусе Университета Чарльза Стерта проходила международная конференция, название которой — «Будущее исследований утомления: определение проблемы» — отражало непрекращающиеся споры и путаницу даже вокруг основных концепций в исследованиях выносливости. «Каждый раз, когда я произношу слово “утомление”, мне приходится ставить его в кавычки, — пошутил один из ведущих, — ведь я толком не уверен, что оно означает». Ученые со всего мира собрались там, чтобы представить свои идеи и попытаться сгладить разногласия. Одним из главных спикеров и главной причиной, по которой я решил отправиться в эту поездку, был Сэмюэль Маркора.
Маркора произвел первый большой фурор два года назад, причем не только среди исследователей, но и среди читателей New York Times[112] тем, что провел провокационное исследование психологического утомления. Он попросил шестнадцать добровольцев пройти пару тестов «до отказа» на велотренажере. Перед одним из них испытуемые в течение 90 минут выполняли утомительную работу на компьютере, которая подразумевала наблюдение за буквами, мелькающими на экране: нужно было как можно быстрее нажимать разные кнопки в зависимости от того, какие буквы появлялись. Это не особенно сложная задача, но она требует постоянной концентрации, и утомительно выполнять ее в течение полутора часов. Перед другим тестом на велотренажере испытуемые те же 90 минут просматривали пару легких документальных фильмов («Поезда мирового класса: Восточный экспресс Венеция-Симплон» и «История Ferrari — окончательная история»), специально подобранных как «эмоционально нейтральные».
В зависимости от того, как вы на это смотрите, результаты можно назвать либо предсказуемыми, либо, с точки зрения учебника физиологии, необъяснимыми. После утомительной компьютерной игры испытуемые сдавались на 15,1% раньше на велотесте, останавливаясь в среднем на 10 минутах и 40 секундах; у смотревших легкие передачи этот показатель составлял 12 минут и 34 секунды. Это не было связано с какой-либо обнаруживаемой физиологической усталостью: частота сердечных сокращений, кровяное давление, потребление кислорода, уровень лактата и многие другие метаболические показатели были идентичны во время обоих испытаний. Уровень мотивации, измеренный психологическими анкетами непосредственно перед тестами, был одинаковым: ее подкреплял денежный приз в размере 50 фунтов стерлингов за лучшую производительность. Единственное различие состояло в том, что с самого первого поворота педалей психологически уставшие участники говорили о более высоком уровне напряжения. Когда их мозг был уставшим, крутить педали было труднее.