Система, которую Маркора использовал для измерения субъективной оценки физической нагрузки, называлась шкалой Борга в честь шведского психолога Гуннара Борга, который впервые применил ее в 1960-х. Есть множество ее вариаций, но первоначальная шкала Борга включала показатели от 6 («никаких усилий вообще») до 20 (предпоследнее значение, 19, было равносильно «очень, очень трудно»). Причем цифры весьма приблизительно соответствовали ожидаемому сердечному ритму, разделенному на десять. Например, оценки от 13 до 14 по этой шкале соответствуют усилию, которое вы назвали бы «весьма сильным», и частоте сердечных сокращений 130–140 ударов в минуту у большинства людей. Но Борг рассматривал шкалу усилий не просто как удобный способ для исследователей определить пульс, когда в пульсометре сели батарейки. «По моему мнению, — писал он, — субъективно воспринимаемое напряжение — лучший показатель степени физического напряжения»[113], поскольку оно объединяет информацию от мышц и суставов, сердечно-сосудистой и дыхательной систем, а также центральной нервной системы.
В общепринятом представлении о выносливости, основанном на понятии «человек-машина» (сверху), физическая усталость мышц заставляет вас замедляться или останавливаться; чувство усилия — просто случайный побочный продукт. В психобиологической модели Маркоры воспринимаемое усилие — то, что связывает физическую усталость с производительностью. Следовательно, все, что изменяет ваше восприятие усилия (сообщения подсознания, умственная усталость и т. д.), влияет на выносливость независимо от того, что именно происходит с мышцами
В выступлении на конференции в Батерсте Маркора сделал в этом споре еще один шаг вперед. Субъективно воспринимаемое напряжение — то, что мы будем называть в этой книге чувством усилия, — это не просто приближенное значение того, что происходит в остальной части организма. Это последнее слово арбитра, единственное, что имеет значение. Если усилие кажется небольшим, вы можете двигаться быстрее, если же чрезмерным, вы останавливаетесь. Это утверждение может показаться очевидным, но оно очень глубокое, потому что, как мы узнаем, есть много способов изменить чувство усилия, не изменяя того, что происходит в мышцах, таким образом раздвинув физические пределы. Пример: психологическая усталость увеличивает чувство усилия (от 1 до 2 баллов по шкале Борга в протоколе Маркоры) и тем самым снижает выносливость. Велосипедисты неизменно решали остановиться, когда их воспринимаемая нагрузка приближалась к максимальному числу — 20. Но они достигли этой точки раньше, когда были психологически утомлены.
Если усилие — инь психобиологической модели Маркоры, то мотивация — ян. Мы не всегда готовы прилагать усилия, равнозначные показателю 20, и это одна из причин, по которой спортсмены редко ставят мировые или даже личные рекорды на тренировках. В своем выступлении Маркора предложил ставшую уже классической иллюстрацию этого явления, взятую из эксперимента 1986 года, проведенного французским исследователем Мишелем Кабанаком[114]. Тот попросил добровольцев «сесть», согнув ноги и оперевшись на стену без стула, и сидеть как можно дольше. Исследователь предлагал разные вознаграждения за каждые 20 секунд, которые смогли продержаться испытуемые. Когда участникам эксперимента предлагали 0,2 франка за 20 секунд, их четырехглавые мышцы сдавались в среднем через две минуты; когда им предлагали 7,8 франка за 20 секунд, их выносливость волшебным образом удваивалась. Если момент остановки продиктован отказом работы мышц, то как они узнали о более высоком вознаграждении?
Маркора сам продемонстрировал аналогичный опыт главенства разума над мышцами[115] на примере группы элитных регбистов, проходивших тест на велоэргометре до отказа. Им было обещано денежное вознаграждение, чтобы гарантировать, что они полностью исчерпают себя. При средней целевой мощности 242 Вт, что соответствовало 80% их максимальной мощности, игроки продержались около десяти минут. Как только они останавливались, в течение трех-четырех секунд, их просили совершить пятисекундный подход на максимальную мощность. И хотя они только что объявили себя неспособными развивать 242 Вт, им удалось в среднем выдавить 731 Вт за эти пять секунд. Получается, испытуемые прекращали работу совсем не потому, что их мышцы были физически не способны вырабатывать необходимую мощность. По утверждению исследователей, значение имело восприятие усилия.
На конференции по физиологии физических упражнений в Батерсте Маркора изложил свой пример со свойственным ему рвением. Среди аудитории, состоящей почти полностью из бывших спортсменов в спортивных костюмах, он выделялся разудалой внешностью, расстегнутой рубашкой, щетиной на подбородке и небрежными замечаниями о своем плане прокатиться на мотоцикле по Великой австралийской океанской дороге после конференции. В какой-то момент он показал слайд с удивительно сложной схемой из недавней статьи[116], описывающей традиционную модель утомления от длительной физической нагрузки (схема содержала 44 различных блока, начиная от частоты сердечных сокращений и заканчивая «плотностью митохондрий / активностью ферментов»), а затем сравнил ее с уравнениями общей теории относительности и квантовой механики. «Физики могут объяснить все происходящее во Вселенной с помощью двух теорий, и это их не устраивает, — сказал он. — Выносливость — сложная штука, но она не сложнее, чем Вселенная!»
Простая альтернатива, утверждал Маркора, такова: все, что перемещает «отметку степени усилия» в вашей голове вверх или вниз, влияет на то, как далеко или быстро вы способны бежать. Все обычные физические сигналы — обезвоживание, усталость мышц, учащенное сердцебиение — определяют, насколько тяжело ощущается усилие. Спортсмены тренируют свое тело, чтобы приспособиться к этим сигналам, и со временем усилие, которое они ощущают во время бега в определенном темпе, становится ниже. Но менее очевидные факторы, такие как психологическая усталость, тоже затрудняют бег, поэтому, например, попытка удерживать марафонский темп в течение многих часов сильно утомляет мозг. Это, как сказал Маркора на конференции, наводит на радикальную мысль: если бы можно было тренировать мозг, чтобы он лучше адаптировался к психической усталости, то так же, как и тело, он бы привык и задача удержания темпа решалась бы легче. «Я знаю толк в вещах, которые на первый взгляд кажутся сумасшедшими, — сказал он. — Если я скажу кому-нибудь, что собираюсь увеличить вашу выносливость, заставляя вас сидеть перед компьютером и делать что-то на клавиатуре, вы решите, что я спятил. Но если что-то утомляет вас и вы будете делать это систематически на протяжении некоторого времени, то вы адаптируетесь и будете лучше справляться с задачей. Это основа физической подготовки. Моя идея проста: мы можем получить тот же эффект, используя психическое утомление».
Это было неожиданно смелое предположение, поэтому я поймал Маркору во время перерыва после его выступления, чтобы узнать больше. Он разрабатывал исследование, с помощью которого собирался проверить, может ли «тренировка выносливости мозга» — недели решения утомительных компьютерных задач — без каких-либо изменений в физической подготовке сделать людей быстрее. Я выспрашивал у него подробности и просился в добровольцы. Он терпеливо отвечал на мои вопросы, а затем предупредил: «С участниками эксперимента, выполняющими утомительные умственные задания, все очень плохо. Они ненавидят тебя в конце эксперимента».
В июне 1889 года, когда учебный семестр в Туринском университете подходил к концу, физиолог Анджело Моссо провел серию экспериментов[117] на своих коллегах-профессорах до и после приема устных экзаменов в конце года. Он прикрепил двухкилограммовый груз к веревке и попросил профессоров поднимать и опускать его каждые две секунды, сгибая средние пальцы, а затем повторил опыт, используя электрический заряд, заставляющий пальцы сгибаться. Количество сокращений после трех с половиной часов «маринования» студентов значительно уменьшилось по сравнению с начальными показателями — явный признак того, что «интеллектуальный труд» истощил мышечную выносливость.
Результаты Моссо, опубликованные в 1891 году в виде авторитетного издания «Усталость» (La Fatica), стали первой научной демонстрацией физических эффектов психологической усталости. Как и последующих исследователей этого явления, таких как А. В. Хилл и Дэвид Брюс Дилл, его крайне беспокоили условия труда работников промышленности, и именно это беспокойство служило для него мотивацией. Для него — выходца из рабочего класса, сына обедневшего плотника — условия труда на серных рудниках и сицилийских фермах, особенно для детей, были несправедливостью «хуже рабства, хуже подземелья». Точно так же, как психическая усталость истощает физические силы, физическая усталость, по его мнению, задерживает умственное развитие у работающих в шахтах и перегруженных детей — настолько, что «те, кто выживает, становятся злобными, подлыми и жестокими». Тщательно оценивая последствия усталости, он надеялся стимулировать принятие законов, защищающих уязвимые группы, — например, устанавливающих восьмичасовой рабочий день для детей в возрасте 9–11 лет.
В отличие от результатов, полученных Маркорой 120 лет спустя, исследования психической усталости Моссо не особо удивили. Это было еще до того, как укоренилась идея «человека-машины», поэтому мысль о том, что физическая работоспособность может зависеть как от силы воли, так и от силы мышц, казалась естественной. Однако со временем идеи Моссо были почти забыты[118], а дискуссии о роли мозга в выносливости исчезли из учебников физиологии спорта. Пальма первенства перешла к психологам, которые в конце 1800-х стали обращать внимание на спорт