дь, снижает чувство усилия, позволяя вам напрягаться сильнее и дольше.
Как отмечает Маркора, то, что нужно для езды на мотоцикле, может показаться не связанным с типичными испытаниями на выносливость, но требования для мотоциклистов очень похожи на те, с которыми сталкиваются солдаты. В обоих случаях вам нужна сильная концентрация в течение нескольких часов, при этом необходимо выполнять умеренную физическую нагрузку в громоздкой, плохо дышащей экипировке. В обоих случаях даже мелкий промах может оказаться фатальным. В результате большая часть финансирования исследований Маркоры — от кофеиновой жвачки до «тренировки выносливости мозга» — поступает от Министерства обороны Великобритании, которое заинтересовано в способах борьбы как с психической, так и с физической усталостью.
С устойчивым вниманием, которое нужно мотоциклистам-путешественникам и солдатам, тесно связан еще один когнитивный процесс, называемый торможением ответной реакции, или способностью сознательно подавлять свои импульсы. Это один из навыков, которые психолог Стэнфордского университета Уолтер Мишель проверил с помощью своего знаменитого теста на отложенное удовольствие[128] (зефирного теста) в конце 1960-х. Исследователи предложили дошкольникам выбор: забрать одну сладость сразу или две, подождав пятнадцать минут. В течение десятилетий наблюдений дети, которые дольше всех сопротивлялись искушению, получали лучшие оценки в школе, у них был более высокий уровень образования и более низкий индекс массы тела. Другие исследования связывали низкое торможение ответной реакции с более высоким риском таких событий, как развод и даже наркомания.
Никто не проверял, были ли дети, успешно прошедшие тест, более склонны стать чемпионами по выносливости, но должно получиться именно так. Для мотоциклистов и солдат подавление импульсов крайне важно, потому что необходимо подавить желание позволить своему разуму взбрыкнуть, и аналогичная задача стоит перед марафонцами и другими спортсменами на выносливость. Рассмотрим такой пример: если вы сунете палец в пламя свечи, ваша естественная реакция — отдернуть его, как только вы начнете чувствовать жжение. Суть достижения пределов возможного в спорте, требующего выносливости, в том, чтобы научиться подавлять этот инстинкт и держать палец ближе к пламени, причем не секунды, а минуты или даже часы.
Маркора и его коллеги в 2014 году проверили эту идею экспериментально, чтобы исследовать торможение ответной реакции испытуемых[129]. Они использовали методику, называемую задачей Струпа. Та предполагает, что участники исследования видят на экране мигающие слова разных цветов. Нужно нажать определенную кнопку в ответ на каждый цвет. Хитрость в том, что и сами слова обозначают цвета: вы видите слово «зеленый», написанное синими буквами, и нужно преодолеть первоначальный импульс, чтобы нажать кнопку, соответствующую зеленому, а не синему. В ходе исследования испытуемые выполняли задание дважды: один раз с несогласованными словами и цветами, требующими торможения ответной реакции, и один раз с совпадающими словами и цветами в качестве контрольного. В обоих случаях после 30 минут прохождения теста они должны были пробежать на беговой дорожке 5 км в полную силу.
Результаты были очевидны. Хотя испытуемые не осознавали психической усталости, после той версии задачи, которая требовала торможения ответной реакции, они начинали бежать медленнее, уровень усилий на протяжении всего забега оценивали выше и итоговый результат был на 6% хуже. Это говорит о том, что торможение ответной реакции — важный ментальный компонент выносливости, этот ресурс конечен и может истощиться, если вы слишком активно его используете. Чтобы поднести палец к пламени (или сосредоточиться на сложной компьютерной задаче), нужно умственное усилие, и оно так же реально, как и усилие при движении ногами.
Есть расхожее мнение, что лучших спортсменов отличают не только мышцы, но и превосходный разум. С помощью торможения ответной реакции мы можем проверить это, что и решила сделать команда, базирующаяся в Университете Канберры, и Австралийский институт спорта, работающий с Маркорой. Ученые выбрали одиннадцать элитных профессиональных велогонщиков и сравнили их с девятью подготовленными гонщиками-любителями. Все добровольцы прошли две двадцатиминутные гонки на время, и одной из них предшествовали полчаса выполнения теста Струпа, целью которого было довести до истощения функцию торможения ответной реакции. Другая группа — контрольная — должна была в течение десяти минут смотреть на черный крест на белом экране.
Первое интересное открытие заключалось в том, что профессионалы гораздо лучше справлялись с тестом Струпа[130], набирая в среднем 705 правильных ответов в течение тридцатиминутного теста по сравнению с 576 у любителей. К списку измеримых признаков, которые отличают профи от остальных — размер сердца, количество капилляров, питающих мышцы, анаэробный порог и т. д., — добавилась способность к торможению ответной реакции.
Вторым интересным открытием было то, как велосипедисты «проезжали» гонку по завершении теста Струпа. Любители, истощенные умственным усилием во время сосредоточения на мигающих буквах, производили на 4,4% меньшую мощность, чем в контрольной гонке. Профи же не сбавляли темпа. Они могли противостоять психологической усталости (по крайней мере, в тех дозах, что генерировались тридцатиминутным тестом Струпа) и вращать педали так же быстро, как обычно.
Есть два возможных объяснения этим результатам. Первое — профессионалы от рождения превосходно тормозят ответную реакцию и сопротивляются психологической усталости, и именно поэтому они стали элитными спортсменами. Второе состоит в том, что долгие годы тренировок помогают разуму развить способность к сопротивлению психической усталости так же, как тело приспосабливается к сопротивлению физической усталости. Что же верно? Я подозреваю, что оба варианта, и некоторые факты подтверждают идею, что эти черты частично наследуются, но их можно улучшить в процессе обучения. И тут возникает действительно важный вопрос: каков же лучший способ повысить психологическую выносливость? Идея Маркоры, которую он предложил еще в 2011 году на конференции в Батерсте, звучит так: специально разработанные когнитивные задачи, такие как задача Струпа, повторяющиеся снова и снова, позволяют тренировать выносливость мозга, которая может дать спортсменам преимущество. В главе 11 я расскажу о посещении Университета Кента, где провел время в учебном лагере тренировки мозга, а затем практиковал эту технику 12 недель, готовясь к марафону. Маркора также провел серию финансируемых военными испытаний этой техники, и первые результаты говорят о том, что он на пути к чему-то большему.
Исследования, описанные в этой главе, четко показывают, что мы не можем говорить о пределах выносливости, не рассматривая мозг и субъективное восприятие усилия. Но это не обязательно означает, что психобиологическая теория Маркоры верна. Не все признают даже ее новизну. Тим Ноукс, когда я спросил его об идеях Маркоры в 2010 году, отклонил их как незначительную вариацию его модели центрального регулятора. «Единственное различие между нашей моделью и его в том, что все контролируется сознанием», — сказал он.
Различие между сознательным и бессознательным стало предметом ожесточенных споров между двумя лагерями, но оно не так велико, как кажется. С одной стороны, Маркора действительно утверждает, что решение ускориться, замедлиться или остановиться всегда сознательно и добровольно. Но такие «решения», по его признанию, могут быть навязаны вам невероятно высоким чувством усилия. И что особенно важно, они порой подвержены влиянию факторов, которые вы не осознаете. Нагляднее всего это продемонстрировал его собственный эксперимент с подсознательными образами. Ноукс и его коллеги не оспаривают важности усилий, мотивации и сознательного принятия решений. Когда вы бежите марафон, совсем не центральный регулятор предохраняет вас от слишком быстрого бега на первых 100 м (факт, продемонстрированный полными энтузиазма бегунами, которые мчатся со всех ног в начале марафона и позже расплачиваются за это).
Правда, есть серьезные различия между теориями Ноукса и Маркоры, и они наиболее очевидны на пределе полного истощения. Однако такое состояние многим даже не доводилось испытать. Представьте, что, придя в спортзал, вы устанавливаете на беговой дорожке скорость 16 км/ч и решаете бежать сколько сможете. Для большинства людей решение остановиться будет добровольным, поскольку уровень усилия окажется выше, чем они готовы терпеть. Но если вы бежите последние пару километров олимпийского марафона, плечом к плечу с соперником за золотую медаль, то труднее поверить, что бегун, который «опустит руки» первым, сделает это из-за слишком высокого чувства усилия или из-за недостаточной мотивации. Ноукс утверждал, что мозг бегуна подавляет его сознательные желания, задействуя меньше мышечных волокон, чтобы предотвратить повреждение жизненно важных органов, и этот процесс не только бессознателен, но и прямо противоречит его сознательным решениям. Любому, кто участвовал в серьезных соревнованиях, последнее объяснение покажется правильным.
Конечно, есть и другой вариант: при таком сценарии с применением максимальных усилий и мотивации вы подходите к старым добрым физическим ограничениям. А. В. Хилл почти столетие назад назвал бы в их числе мышечную усталость или ограниченное поступление кислорода, которые удерживают вас на последнем километре Олимпийских игр. Когда я только начал планировать эту книгу в 2009 году, она была посвящена Тиму Ноуксу и тому, как его идеи перевернули общепринятый взгляд на выносливость. Затем я открыл для себя работу Маркоры и понял, что никакое объяснение не может быть полным без учета психологии. А потом, копнув глубже, я познакомился с другими физиологами, которые не верят ни одному из них и чьи взгляды на человеческую выносливость все еще живут в наших сердцах, легких и мышцах. Например, физиолог Эндрю Джонс из Эксетерского университета, который помог Поле Рэдклифф установить мировой рекорд в марафоне и чьи результаты лабораторных исследований в рамках проекта Breaking-2 говорят о том, что Элиуд Кипчоге способен пробежать марафон меньше чем за два часа. И я обнаружил, что у них тоже есть веские доказательства, подтверждающие их взгляды.