Кто же прав? Короткий ответ: ученые сейчас борются за это, напряженно и иногда ожесточенно, и конца битве не видно. Более длинный — и для меня более интересный — таков: как показывает приведенное выше сравнение между бегом на дорожке в тренажерном зале и гонками на Олимпийских играх, все зависит от обстоятельств. Далее мы рассмотрим, как специфические факторы, такие как боль, кислород, жара, жажда и питание, определяют ваши пределы в различных ситуациях. Мы столкнемся с факторами, которые, похоже, подтверждают точку зрения Ноукса — например, спортивные напитки, повышающие выносливость, даже если вы их не глотаете. Мы исследуем, действительно ли паникующая мать может поднять машину, чтобы достать из-под нее своего ребенка. И мы увидим, что происходит, когда инъекция в позвоночник временно снимает ограничения, наложенные мозгом, позволяя спортсменам использовать свои мышцы до предела, — мечта, которая может обернуться ночным кошмаром.
Два часа: 30 ноября 2016 года
Бездомный бродяга спит у входа в дом, его грязный коричневый спальный мешок застегнут на молнию до носа, чтобы туда не попали капли моросящего дождя. Рядом с головой, аккуратно спрятанная от непогоды, лежит новейшая, безупречно чистая пара ярких кроссовок Nike с флуоресцентными желтыми шнурками. Я говорю себе: это все, что вам нужно знать о Портленде. Я пробегаю еще несколько кварталов до гостиницы в центре города, принимаю душ и отправляюсь в компании с Дэвидом Уилли в ухоженный мегакампус штаб-квартиры компании Nike World, чтобы узнать, как именно компания планирует представить миру марафон из двух часов на полвека раньше предсказанного мною срока.
Сразу становится ясно, что проект Breaking-2 не мимолетная прихоть отдела маркетинга. Нас проводят через охрану в Лабораторию спортивных исследований Nike[131] — часть здания, которую, как заверяют нас сопровождающие, даже большинству сотрудников Nike строго запрещено посещать. Потом мы проходим по холлу, пол которого выполнен в виде синтетической беговой дорожки, приводящей к настенному панно, стилизованному в виде табло стадиона, на котором застыли цифры «1:59:59»[132]. Около двадцати человек работали над секретным проектом более или менее полный рабочий день в течение почти двух лет. Его общую стоимость компания не раскрывает, но она явно измеряется миллионами, если не десятками миллионов долларов.
Что за наука о преодолении барьеров стоит за этим планом? Как ее ни назови, здесь готовы попробовать. На ряде встреч, которые тянутся до позднего вечера, мы слышим от ведущих физиологов, биомехаников и дизайнеров продуктов компании о том, как долго они шли к тому, чтобы выжать лишние метры из истощенных мышц. Самые безумные идеи (возможно, к счастью) остались за кадром (например, прижать руки к бокам, чтобы сэкономить энергию на ненужных движениях). Испытания с участием бывшего элитного бегуна Мэтта Тегенкампа с использованием специально разработанного эластичного ремня показали измеримый рост эффективности, но «он не стал бы это носить», как говорит нам директор лаборатории Мэтью Нерс. Это выглядело как эпизод из фильма «Три комика». А команда разработчиков обуви предложила максимально облегченные «шиповки для марафона», включая один из прототипов, где почти отсутствует пятка ради экономии веса. Была только одна проблема: бегуны, которые пробовали эту модель, ненавидели ее.
В конце концов команда сосредоточилась на пяти ключевых областях: отборе лучших спортсменов, подборе оптимальной трассы и условий, выполнении тренировочной программы наилучшим образом, обеспечении правильного питания и гидратации, а также разработке ультрасовременной обуви и одежды. Каждый пункт позволяет сделать выводы, как можно улучшить рекорд Денниса Киметто, равный 2:02:57. Иногда выгоды, по общему признанию, незначительны. Переход от свободных шорт к «велосипедкам», добавление отверстий на майке и приклеивание аэродинамической ленты на голени — новшества для марафонца, которые, по словам физиолога и специалиста по спортивной одежде Дэна Джудельсона, сэкономят «от одной до шестидесяти секунд на дистанции». «Но даже секунда важна. Было бы печально не попробовать все и пробежать дистанцию за 2:00:01», — говорит он.
Гораздо больше преимуществ дают два источника. Во-первых, появилась новая обувь, с очень толстой и поглощающей удары подошвой из продвинутой пены. Эта подошва, созданная вопреки современным представлениям, бьет все предыдущие рекорды по легкости и упругости. В нее встроена изогнутая пластина из углеродного волокна, добавляющая достаточно жесткости, чтобы избежать потерь энергии, которые были бы неизбежны при беге на такой похожей на зефир подошве. Внешние тесты, тайно проведенные в Университете Колорадо[133], показывают, что обувь повышает эффективность в среднем примерно на 4%. Это ошеломляющая цифра, которая вызовет ожесточенные споры, когда обувь будет представлена публично. Люди либо не поверят, что такое возможно, либо поверят, но скажут, что такую технологию нужно запретить. На данный момент обувь не нарушает никаких существующих правил[134] — и я впервые начинаю серьезно задумываться о том, что миссия Nike имеет шанс на успех.
Второй важный фактор — драфтинг. В своем анализе 2014 года я утверждал, что потеря от преодоления сопротивления воздуха (даже в спокойный день) может составить 100 секунд на двухчасовой марафон[135]. Это может показаться преувеличением, пока вы не вспомните, что бегуны поддерживают темп около 2:50 на километр; для большинства из нас это, по сути, спринт. Исследования, проведенные еще в 1970-х, показали, что бег непосредственно за другим спортсменом может устранить[136] большую часть дополнительных усилий, но на практике трудно бежать, «дыша кому-то в затылок». И чтобы пройти двухчасовой марафон до финиша, вам нужен кто-то (лучше не один), кто сможет преодолеть эту дистанцию за такое время: правила регистрации мировых рекордов запрещают пейсерам сменяться по ходу соревнований. Nike решила отказаться от идеи установить официальный мировой рекорд, чтобы пригласить большую команду пейсеров, которые будут меняться во время забега и задавать темп избранному бегуну до самого финиша.
Все это, конечно, не важно, если спортсмены, участвующие в гонке, не находятся в форме, близкой к уровню мирового рекорда. Команда проекта Breaking-2 вместе с экспертами — сторонними консультантами, такими как Эндрю Джонс, — потратила полтора года на то, чтобы привести лучших спортсменов в мире в лабораторию для всестороннего тестирования по трем ключевым параметрам: VO2max, экономичность бега и анаэробный порог, которые Майкл Джойнер выделил в 1991 году.
Джонс, опрятный валлиец с мягким голосом, возможно, более всего известен своей работой с великой бегуньей на марафонскую дистанцию Полой Рэдклифф, которую он начал консультировать, когда она была не по годам развитым подростком, а он — аспирантом. В 2002 году, когда Рэдклифф готовилась к дебюту в марафоне, он сказал ей, что она готова пробежать за 2:18, — это смело, ведь мировой рекорд на тот момент составлял 2:18:47. В Лондоне она пробежала за 2:18:56. Позже в том же году, перед Чикагским марафоном, он предсказал результат 2:17. Она пробежала за 2:17:18. Наконец, следующей весной ее лабораторные тесты показали 2:16 — и она пробежала за 2:15:25 в Лондоне, это до сих пор остается мировым рекордом[137]. А. В. Хилл был бы горд.
Опыт общения Джонса с Рэдклифф дает ему — и мне, когда я слушаю его выступление на пресс-конференции в Бивертоне, — уверенность в том, что тестирование на беговой дорожке может предсказывать результаты, кажущиеся невероятными. Но он также выделяет другие необходимые нематериальные активы. «Ее способность терпеть боль была беспрецедентной», — говорит он. В дополнение к тестированию на беговой дорожке, пробным пробегам на трассе и детальному анализу истории выступлений спортсменов в соревнованиях команда Breaking-2 оценивала их личные качества по многим параметрам. Они рассматривали их амбициозность, реакцию на сложные задачи и другие особенности восприятия и мировоззрения, которые могли бы помочь им выполнить или провалить миссию.
Три человека, которых они выбрали, находятся здесь, в Бивертоне, для прохождения дальнейшего тестирования и начала подготовки к забегу. Разношерстная компания. Тридцатидвухлетний Элиуд Кипчоге — действующий олимпийский чемпион, обладатель третьего в истории результата в марафоне и лучший марафонец планеты на данный момент. Тридцатичетырехлетний эритрейский бегун Зерсенай Тадесе — мировой рекордсмен в полумарафоне и, согласно более раннему исследованию, один из самых экономичных бегунов, которых когда-либо тестировали в лаборатории. Лелиса Десиса — двадцатишестилетний эфиоп, двукратный победитель Бостонского марафона, доказавший, что он серьезный соперник в очных соревнованиях.
В следующие несколько дней мы наблюдаем, как команда исследователей изучает темп спортсменов. Один за другим они бегают в холодной камере, при температуре 10°C, в шортах и майке, с восемью беспроводными термометрами, прикрепленными к разным частям тела. Так оценивается их реакция на холодную погоду, которая прогнозируется в день забега. Бегуны пробуют разные варианты обуви, а ученые измеряют эффективность, чтобы определить жесткость пластины из углеродного волокна, подходящую конкретно каждому. Когда Кипчоге на цыпочках с преувеличенной осторожностью ступает на беговую дорожку, один из ученых подходит к задней части тренажера, готовый подстраховать его, если понадобится. Спортсмен всего лишь второй раз бегает на дорожке. Первый раз был во время первоначального отбора, и трудно отделаться от образа Бэмби, крутящегося на льду. Позже Джонс признается, что лабораторные данные Кипчоге были на удивление невыдающимися, вероятно, потому, что ему было очень неудобно на дорожке. Поскольку он олимпийский чемпион, все решили не обращать внимания на посредственные лабораторные данные.