— Да-да… — задумчиво произнес Турецкий. — Кажется, я что-то о нем слышал. Вот только не помню что.
— Меня это не удивляет, — усмехнулся Меркулов. — При твоем стремительно сужающемся кругозоре это нормально. Если Шаховской тебя действительно интересует — позвони в «Регион банк». Лев Иосифович Шаховской. Запомнишь?
— Постараюсь.
— Ну вот и действуй.
Вернувшись к себе в кабинет, Турецкий нашел в справочнике телефон «Регион-банка» и позвонил туда.
— Здравствуйте! Служба рецепшн «Регион-банка». Слушаю вас! — заученно протараторила девушка.
— Здравствуйте, — поприветствовал незнакомку Турецкий. — Я бы хотел поговорить со Львом Иосифовичем Шаховским.
— Как вас представить?
— Старший следователь Генеральной прокуратуры Александр Борисович Турецкий.
— Подождите, пожалуйста…
В трубке заиграла музыка. Через полминуты все тот же вышколенный девичий голос нежно произнес:
— У Льва Иосифовича важное совещание. Вы не могли бы перезвонить позднее?
Турецкий посмотрел на часы:
— Хорошо. Перезвоню через полчаса.
— Спасибо, — пропела девушка. — Всего вам доброго.
— И вы не скучайте, — отозвался Турецкий и положил трубку.
Перезвонил полчаса спустя:
— Вас беспокоят из Генеральной прокуратуры.
Турецкий. Я бы хотел побеседовать с господином Шаховским.
— Одну минуту…
И снова в трубке заиграла музыка.
— Вы знаете, Александр Борисович, Лев Иосифович только что уехал по делам. К сожалению, вы не оставили свои координаты, и он не мог с вами связаться.
— Вот как? В таком случае запишите мои координаты и сбросьте их ему на мобильник, пейджер или с чем он там катается по городу…
Времени больше не оставалось. Нужно было срочно ехать за кассетой.
4
Место, где располагалась дача Дементьевых, было великолепное. Сосновый бор, а в полукилометре — небольшая речка.
Турецкий с помощником и понятыми подошли к небольшому старому деревянному дому, огороженному высоким железным забором.
Турецкий подергал за ручку калитки — она оказалась заперта. Тогда он поднял руку и громко постучал в железную дверь кулаком.
Где-то в глубине двора скрипнула дверь, затем послышался шум приближающихся шагов, затем — звук отодвигаемого засова, и, наконец, железная калитка отворилась.
В образовавшемся проеме показалась высокая, стройная блондинка с большими глазами и нежным, безукоризненно овальным лицом.
— Здравствуйте, Маргарита Сергеевна, — поприветствовал ее Турецкий.
Девушка близоруко сощурилась и оглядела стоящих перед ней мужчин.
— Здравствуйте, — ответила она после паузы. — А вы кто?
— Следователь прокуратуры Александр Борисович Турецкий. Мы с вами недавно встречались, помните? Вы… позволите нам войти?
— А, Александр Борисович… — девушка слабо улыбнулась: — Да, я вас помню. Вы расспрашивали меня о Володе. Но… — она еще раз, на этот раз с еще большим удивлением оглядела незваных гостей: — Но почему вы здесь? И кто это с вами?
— Это мои коллеги, — сказал Турецкий. — А это — понятые. Нам нужно осмотреть ваш дом.
— Понятые? — Лицо блондинки, до сих пор вялое и грустное, вдруг стало злым. — Значит, это обыск? — выдохнула она. — И что же, у вас даже ордер имеется?
— Да, — кивнул Турецкий, — имеется. Вот он, ознакомьтесь.
Он протянул Рите листок бумаги, однако девушка к нему даже не прикоснулась.
— Что ж, — сказала она, — проходите. — Блондинка отошла в сторону, пропуская на участок Турецкого, его коллегу и двух понятых, соседей Риты.
Лицо Риты было бледным и сосредоточенным. Пока мужчины заходили в калитку, она стояла в стороне и нервно покусывала губы. Затем закрыла калитку на засов и сказала, обращаясь к Турецкому:
— Может, скажете, что вы хотите найти? Не обязательно переворачивать все вверх дном, я сама все покажу.
— Маргарита Сергеевна, мы не собираемся переворачивать дом вверх дном. У нас есть сведения, что ваш муж спрятал на чердаке важную улику. Если она там, мы заберем ее.
— На чердаке? — По чистому белому лбу Риты пробежали морщинки. — Но я никогда не была на чердаке. Понятия не имею, что вы хотите там найти. Впрочем, вам виднее… Проходите, ищите.
…Сундук и вправду был старым. Очень старым. Дерево почернело от времени, железные вставки покрылись ржавчиной.
Турецкий достал платок и вытер пыльные руки. Затем повернулся к коллеге и спросил:
— Ну что, Витя, сможешь вскрыть?
— Перекусить дужку, скорей всего, не получится, — сказал невысокий парень с широким, добродушным лицом. — А вот перепилить — это можно попробовать.
Турецкий отошел в сторону, а парень присел перед замком на корточки. В руках он сжимал небольшую ножовку по железу. Вскоре железный замок со стуком брякнулся на дощатый пол.
— Готово! — сказал парень.
— Открывай крышку, — скомандовал Турецкий.
Крышка сундука была покрыта густой патиной пыли.
— Эх, Александр Борисович, — вздохнул парень, — любите вы загребать жар чужими руками. И когда уже я сам буду кем-нибудь командовать?
— Когда вырастешь, — шутливо отозвался Турецкий. — Открывай, не тяни.
Парень подцепил крышку короткими, толстыми пальцами и, поднапрягшись, откинул ее одним резким движением, подняв целое облако пыли.
— Фу ты, черт! Нельзя было поосторожней? — воскликнул, затыкая нос пальцами, Турецкий.
— Извините, Александр Борисович, я не ожидал, что она так легко пойдет.
Как только пыльный туман рассеялся, Турецкий и оперативник склонились над сундуком. На самом дне, в углу, среди старых тряпок и каких-то ржавых железок лежал аккуратно свернутый полиэтиленовый пакет.
Турецкий достал его из сундука и предъявил понятым. Затем осторожно развернул сверток и извлек на свет маленькую магнитофонную кассету с красным ярлычком.
— Ну вот, — с улыбкой сказал он, — все-таки не зря мы с тобой, Витя, глотали пыль. Теперь мы внесем в это дело предельную ясность!
— Ну что? — равнодушно спросила Турецкого Рита, когда он спустился с чердака. — Нашли то, что искали?
Он кивнул:
— Нашли, Маргарита Сергеевна. Вы извините, что мы так нагрянули… Но другого выхода у нас не было. У вас здесь нет сетевого телефона, а мобильный вы отключили. Кстати, почему?
Рита трагически вздохнула.
— После смерти Володи я не в состоянии себе его позволить, — с сарказмом ответила она. — В нашей семье деньги зарабатывал Володя. Но, к сожалению, он зарабатывал не столько, чтобы мы смогли накопить состояние.
— Значит, вы не работаете?
— Пока нет. Устроюсь, конечно, но — через не-делю-другую. А пока… Я, видите ли, должна прийти в себя. Смерть мужа — это большой удар для молодой жены. Кстати, у вас в прокуратуре нет свободной вакансии? Секретаршей или… референтом?
— А что вы умеете?
Рита нагло улыбнулась:
— А разве с моей внешностью я должна что-то уметь?
— Если хотите работать секретарем, то да, — спокойно ответил Турецкий.
— Александр Борисович, мы идем? — окликнул его оперативник Витя.
— Да, да. Сейчас. Подожди меня в машине. А вы, — обратился он к понятым, — свободны. Большое спасибо!
Оставшись наедине с Дементьевой, Турецкий снова заговорил:
— Маргарита Сергеевна, я отдаю себе отчет в том, что у вас нет никакой причины относиться к нам хорошо. Но… — Турецкий нахмурился: —…Видите ли, мы считаем, что вашего мужа убили.
— Убили? Но за что?
— А вы сами… ничего не можете нам по этому поводу сказать?
Рита покачала головой:
— Нет. И если хотите знать мое мнение, то ваша версия — полная чушь. У Володи не было врагов. Он не бизнесмен и не бандит. Кому, скажите на милость, понадобилось его убивать?
— Н-да… — Турецкий задумчиво потер пальцами подбородок. — Ну, в таком случае — до свидания.
— До свидания, господин следователь, — усмехнулась Рита. — Кстати… — Она лукаво улыбнулась: — Помните о моем предложении?
— О предложении? — поднял брови Турецкий.
Рита кивнула:
— Да. Насчет ужина вдвоем.
— А, вы об этом. Да, помню.
— Так вот, оно по-прежнему в силе. Захотите пообщаться в неформальной обстановке — милости прошу. Дорогу вы теперь знаете.
— Спасибо. Я подумаю над вашим предложением. До свидания.
Турецкий повернулся и зашагал к калитке.
5
— Ну что, Александр Борисович, это то, что нужно? — с любопытством спросил Турецкого оперативник Витя, сидевший в кресле водителя с руками, положенными на руль.
— Да, Витя. Это то, что нужно.
— Я рад. Теперь мы можем ехать?
— Да.
Виктор кивнул. Спустя несколько минут казенная белая «Волга», прошуршав гравием по деревенской дороге, вывернула на шоссе.
Турецкий поглядел на пробегающие за стеклом деревья. Затем прикоснулся пальцами к карману, в котором лежала кассета, и нахмурился. Как минимум, четыре человека погибли из-за этой пленки. Четыре человеческие жизни… Черт бы вас побрал, господа политики! В каком свинском мире нам приходится жить!
Внезапно Турецкий вспомнил про диктофон дочери (новая блажь Нинки — она собралась стать журналисткой и выклянчила у Александра Борисовича деньги на диктофон, чтобы «практиковаться»), который он прихватил из дома.
Турецкий вынул диктофон из кармана, вставил кассету, нажал на кнопку и прижал диктофон к уху, чтобы было лучше слышно.
«…ты собираешься свалить Панина с помощью компромата. Это не очень чистый, но довольно стандартный ход в политической игре. Но, Алексей, Президент Панин силен. Он не будет спокойно смотреть на то, как ты выбиваешь кресло у него из-под…»
— Александр Борисович! — громко окликнул его Виктор.
Турецкий нажал на кнопку, и кассета остановилась.
— Что случилось?
— Посмотрите назад… Видите вишневую «девятку»?
Турецкий оглянулся:
— Вижу. Ну и?
— Она едет за нами от самого поселка. Причем с какой бы скоростью я ни ехал, дистанция остается примерно одинаковой. Странно, правда?