Из всех федосеевских красных казаков повстанцы отметили почему-то одного Щедрова, помощника командира полка: «казак-сволочь — Щедров хутора Попова станицы Федосеевской, как подлая гнида и Иуда предал своих братьев, взбаламутил казаков ленинской агитацией и перешел на сторону красной банды, сформировал 3 эскадрона хоперских казаков и был хорошо вооружен».[221]
Видимо, Щедров действительно был инициатором формирования полка, а Ф. Абрамов, известный красный казак, в прошлом офицер, прибыл уже «на готовое».
Полк участвовал в боях с 5 апреля. В этот день 1-я сотня отбила наступление повстанцев на хутора Попов и Ольховый.
10 апреля на позиции выступил весь полк.
18 апреля полк ведет бой вместе с заамурцами у хутора Попова. 20 апреля благодарность за боевые действия получает 3-я сотня. 22 и 25 апреля — снова бои. Все это время Заамурский конный и Федосеевский казачий полки подстраховывают друг друга, выручают в трудные моменты.
В политотделе 9-й армии считали: «Эти казачьи формирования можно даже назвать батальонами смерти, так как они с бандитами могут драться только насмерть, ни те, ни другие в плен не берут. Такие казаки представляют великолепный боевой материал».[222] Действительно, казаки-добровольцы усердно приглашались в Заамурский полк, «где все выдадут».[223]
Однако с 18 апреля начались побеги из полка к повстанцам. Первыми бежали три казака: Кругляков Евграф, Макаров Макар, Карев Иван. Затем, 27 апреля, уходит к повстанцам вся 2-я сотня полка и в тот же день выезжает на перестрелку с разъездами заамурцев. 28 апреля в Федосеевском полку «брожение на неизвестной почве». 29 апреля 3-я сотня федосеевцев выбита из хутора Попова повстанцами, но при помощи 1-й сотни Заамурского полка восстановила положение. 30 апреля еще 15 казаков-федосеевцев перебежали к повстанцам.
«30/4. Комиссар Особого отдела Малкин передает, что в Федосеевском полку настроение враждебное, 2-я сотня перешла на сторону бандитов, идет усиленное братание с бандой, жители настроены враждебно, режут провода и столбы, развит шпионаж и предательство. Малкин передает, что Федосеевский полк необходимо разоружить».[224]
Но полк не разоружили. После перехода 2-й сотни в нем осталось 290 сабель. Личный состав полка постоянно сокращался. 9 мая — 197 сабель, 2 пулемета; 4 июня — 108 сабель. Комсостав был сменен. В июне полком командовал Щедров Емельян при политкоме Упмале Карле.
Перешедшие к повстанцам федосеевцы держали фронт против своей станицы. Красная разведка доносила 22 мая, что на хуторе Блинкове стоят вновь сформированные части и федосеевцы — 3–4 сотни при орудии.
Впоследствии конная сотня федосеевских казаков была придана 1-й пластунской бригаде Донской армии.
Таковы были, согласно отрывочным сведениям, силы повстанцев.
Гораздо более полное представление мы имеем о составе и количестве экспедиционных войск.
Маршал А. И. Егоров, автор одной из первых работ о Гражданской войне на Юге, писал, что из 8-й и 9-й армий были посланы по одной дивизии: из 8-й армии — дивизия Антоновича (6565 штыков, 1171 сабля, 28 орудий), из 9-й армии — дивизия Волынского (4661 штык, 1426 сабель, 71 орудие). Но силы эти подходили по частям и оформились в дивизии не сразу. Как сообщал посланный на Дон член ЦК Белобородов, в первый месяц борьба носила «кустарный характер», так как не был ясен «масштаб» восстания.[225]
В первые дни на мятежную Казанскую вместо затребованных двух полков выслали из Богучара роту трибунала и две комендантские роты.
Экспедиционные войска, направляемые из 8-й армии, концентрировались на трех направлениях. С юга (с фронта) подходили регулярные части 12-й стрелковой дивизии и группировались у слободы Журавка. С запада, от Богучара и Калача, по обеим сторонам Дона подходили тыловые части, которые были разделены на Богучарскую группу (правый берег Дона) и Калачевскую (левый берег).
Так, в Богучарскую группу вошли: отряд из разбитых заградотрядов 12-й и 13-й стрелковых дивизий, 1-й и 2-й роты политотдела и рота особого назначения 8-й армии, две комендантские роты города Богучара (эти комендантские роты отказались наступать на Казанскую и были разоружены), маршевые роты из добровольцев.[226] В конце апреля туда же, в Богучарскую группу, по предложению Троцкого[227] прибыли две роты ВЧК из Воронежа (87 штыков, 1 пулемет) и рота ВЧК из Тамбова (96 штыков, 2 пулемета).[228]5 апреля на подавление восстания был послан 3-й Кронштадтский полк и прибыл к началу мая.
В конце апреля в состав эксвойск 8-й армии стали прибывать курсанты командных курсов. Первыми 19 апреля прибыли отряды из Тамбова (467 штыков, 6 пулеметов) и Рязани (432 штыка, 4 пулемета).[229]26 апреля из Козлова на Чертково были отправлены Калужские и Орловские курсы (700 штыков).
К концу апреля был сформирован штаб экспедиционных войск 8-й армии.
Таким образом, к концу апреля 1919 г. экспедиционная дивизия 8-й армии представляла собой довольно пестрое соединение (данные на 20 апреля):[230]
| Штыков | Сабель | Пулеметов | Орудий | |
| Журавская группа | ||||
| 103-й стр. полк | 703 | 57 | 40 | 4 |
| 104-й стр. полк | 775 | 60 | 12 | 2 |
| 106-й и 107-й стр. полки | 1721 | 120 | 42 | 8 |
| Сводный кавдивизион | - | 80 | 3 | - |
| 2-й дивизион 2-й артбригады | - | - | - | 4 |
| 2-й заградотряд | 69 | 10 | 2 | - |
| 3-й заградотряд | 200 | - | - | - |
| Отряд курсантов | 838 | - | 10 | - |
| Богучарская группа | ||||
| Правый отряд | 474 | 30 | 5 | 3 |
| Левый отряд | 641 | - | 6 | 2 |
| Калужский эскадрон | - | 133 | - | - |
| 1-й заградотряд 13-й стр. дивизии | 87 | - | - | - |
| 3-й заградотряд 12-й стр. дивизии | 94 | - | - | - |
| Калачевская группа | ||||
| Правый отряд | 480 | 84 | 4 | - |
| Левый отряд | 430 | - | 6 | 2 |
| 1-й конный полк | - | 316 | 2 | - |
| Отряд моряков | 155 | - | 1 | - |
| Пензенско-Саратовский отряд | 200 | - | 2 | - |
Экспедиционные войска 9-й армии также подходили постепенно. С юга и юго-востока, чтобы быстро прикрыть самое опасное направление, концентрировалась конница — 1-й Саратовский конный полк, 11-й Камышинский дивизион, некоторое время в созданную группу входил 13-й кавалерийский полк из 8-й армии. С востока, прикрывая оба берега Дона и нижнее течение Хопра, были собраны надежные Московский губернский, 204-й Сердобский, 5-й Заамурский конный полки, батальон лыжников и несколько заградительных отрядов. С северо-востока подошли 10 маршевых рот и конный дивизион.
К 1 апреля 1919 г. экспедиционные войска 9-й армии, разделенные на 4 отряда — Дорохина, Загарина (Лозовского), Панунцева и Усть-Медведицкий, — достигли численности 7250 штыков и 2100 сабель. По другим данным — 6600 штыков и 2000 сабель при 14 орудиях.
Отряд Дорохина — 3000 штыков, 4 орудия.
Отряд Загарина (Лозовского) — 2500 штыков, 500 сабель, 13 пулеметов, 4 орудия.
Отряд Панунцева — 1500 сабель.
Усть-Медведицкий участок (батальон лыжников и 3-й и 4-й заградительные отряды) — 1100 штыков.[231]
Эти данные штаба Южного фронта явно завышены. Приняв командование экспедиционными войсками 9-й армии, начдив-15 Волынский 27 марта составил список подчиненных ему войск.
1-й Московский полк — 2500 штыков (на 6 апреля — 1100 штыков).
5-й Заамурский полк — 470 сабель.
204-й Сердобский полк — 400 штыков.
1 — й, 2-й, 3-й заградительные отряды —?
I-й Саратовский конный полк — 300 сабель.
II-й Камышинский дивизион — 350 сабель.
Десять запасных рот — 1000 штыков.
Батальон лыжников — 600 штыков.
5-я конная батарея.
23-я противосамолетная батарея.[232]
Таким образом, реальных сил в экспедиционных войсках 9-й армии было примерно вдвое меньше.
Позже, чтобы усилить южное направление, конной группе были приданы Морской батальон из 23-й стрелковой дивизии, 2-й Интернациональный батальон и 5-й кавдивизион (бывший 3-й казачий полк имени Степана Разина) из 16-й стрелковой дивизии.
Как и все мальчишки, я, насмотревшись фильмов, интересовался славными делами красной кавалерии, восхищался Буденным с его усами и ударом, «неповторимым по красоте и страшным по силе», и, ясное дело, сам выспрашивал и выспрашивал… Но помимо книжек узнавал я немного. Сосед Кузьмич, воевавший под Сталинградом, про последнюю войну рассказывал много, даже со стволом винтовочным, хранимым в сарае с хламом, давал поиграть, но про Гражданскую войну он не знал, родился в 18-м году. А бабушка, которую я донимал расспросами о войне и красной кавалерии, рассказывала только, как купали ранней осенью 1919 г. красные конники в пруду лошадей, потом в пруду купались хуторские девчонки и заболели коростой. Потом шла долгая история, как ее сестру Нюсю лечили от коросты, чем мазали, чем парили… Муж бабушки, мой родной дед, недоучившийся землемер, служил в 1-й Конной армии, но он умер в лагере под Миллерово в 33-м году, а из его рассказов бабушка помнила и передала мне лишь то, что в Польше Конную армию погнали так, что заскочил дед в одно местечко воды напиться и лишь на другой день свой полк догнал; потом где-то в Крыму взяли они очень много пленных, и дед был начальником конвоя, а когда переводили колонну пленных через мост, мост этот кто-то взорвал, и остался дед на одном берегу, а пленные и конвой на другом… Во всех этих рассказах было мало интересного и героического, хотя дед вернулся из армии взводным командиром с серебряным портсигаром за храбр