– Как у Рената с работой?.. Удалось ли съездить куда-нибудь летом?.. Кажется, Ивашке в этом году в первый класс?.. В какую школу планируете отдать?.. – спрашивала Арина, но чем больше она задавала вопросов, тем больше раздражалась сестра, а ее сыновья – Аринины племянники, носились вокруг них так, что разговаривать спокойно было и невозможно.
– Какая ты глупая! – после очередного Арининого вопроса выпалила Варвара. – Постоянно в каких-то облаках витаешь, деньги без удержу тратишь. Я видела, как твои дети одеты. А долги, а кредиты?! А ты думаешь, чем за квартиру платить будешь? Опять за тебя другие все платить будут? Как тебе не стыдно жить на подаяния и детей к такому же приучать?
– Кто тебе про это все рассказал? – удивилась Арина. – Родители?.. Мои дети?.. Со своими проблемами, ты не беспокойся, я сама разберусь.
Да, случались в жизни ситуации, когда наша героиня вынуждена была обращаться за помощью к родителям, к людям… Она была тем художником, которому всегда мечталось жить легко, свободно, красиво, но в реальности все получалось не так. Нет, она не ходила по ресторанам, не ездила на такси, не летала в путешествия, почти ничего не покупала себе, ее «красиво» заключалось лишь в том, чтобы ее дети не слишком чувствовали, что они растут без отца, без настоящего, как у других, дома.
– Ты никогда не выйдешь нормально замуж, потому что ты сама ненормальная, – разгорячившись и стремясь задеть Арину как можно больнее, продолжала Варвара. – У ненормальных не бывает нормальным мужей. И дети твои ненормальные. Они от алкоголика и растут без отца.
– Не надо, остановись, – говорила Арина. Губы ее подергивались, но она всеми силами стремилась оставаться спокойной.
– И они будут алкоголиками, наркоманами и преступниками. Лучше бы ты их вообще не рожала.
– Зачем ты говоришь так о своих племянниках, о моих детях? Что они тебе сделали? И как ты можешь знать чью-то судьбу?! Только Бог знает, что и с кем будет.
Варвара набрала телефон мужа и приказным тоном произнесла:
– Мы в парке, у магазина «Домашние радости». Помнишь? Приезжай за нами!.. Сей-час!
Сестры сели на две противоположные скамейки, и если бы не радостные крики Варвариных ребятишек, крутящихся на новенькой карусели, слышно было бы, как падают и бьются о землю первые капли дождя. Когда раздался поблизости скрип тормозов, обе они вскочили и радостно поспешили к машине.
– А для тебя места нет, – холодно заявила Варвара, даже не взглянув на сестру.
Арина остановилась, захлебываясь слезами. Она повернулась к сестре спиной и, уже не сдерживаясь, понеслась в темнеющую глубь парка. Через несколько секунд у скамеек уже не было никого.
Уткнувшись лицом в шершавую кору дерева, кажется, дуба, ударяясь об него лбом, пыталась прийти в себя. Ее сознание отказывалось понимать, как могло такое случиться. У сестры, казалось бы, было все: своя квартира, муж, который содержит ее и детей, возможность чувствовать себя защищенной, красивая одежда, подруги и даже собственное дело, которое ей купили ради развлечения, но которое она перекинула на свою родственницу, потому что игрушка ей надоела. Арина чувствовала и знала, что сестра завидует ей. Но чему?.. Может быть, полученной такой ценой, но свободе, завидует Арининой способности вымести из жизни все, что мешает оставаться собой, возможности прийти домой и хотя бы на время побыть одной, не отвечая на бесконечные вопросы, требования и просьбы своих домашних. Варвара разлюбила своего мужа уже давно, о чем без стеснения рассказывала и сестре, и родителям, и всем на свете. Возможно, она завидовала и отсутствию у Арины страха остаться без денег, и ее способности не переживать о том, что подумают люди по поводу того, что она с двумя детьми и одна.
Пошел дождь, потом град, и, все еще захлебываясь слезами, Арина выбежала на шоссе, по которому водопадом неслась вода и сверкая фарами, пролетали машины. Только мысли о детях не давали ей сделать шаг, чтобы закончить с этим миром все отношения сразу. Водители видели, что она без зонта, но ни один не остановился, не предложил подвезти. Она шла по обочине, уже не различая, где на ее лице дождь, а где – слезы.
«Должен же и меня хоть кто-то любить? – повторяла и повторяла Арина. – Варвара – моя сестра. Но она меня ненавидит, а муж ее меня презирает. Почему?.. За что?.. Даже мои родители только и говорят, какой я была для них с детства обузой, как им за меня стыдно. Все это глупости – наши первые мечты о любви. Вот я любила своего мужа, и что?! И он меня любил, а наш брак распался из-за каких-то страстей, сплетен, привычек, из-за нашего малодушия, безволия он распался, из-за детскости нашей… Мало только любить. Эльдар – человек мудрый. Может быть, я полюблю его, когда чуть больше узнаю».
Зайдя домой, успокоившись и умывшись, она позвонила своему кавалеру, предварительно поставив на плиту чайник.
– Вы все еще меня любите? – спросила Арина, как только услышала в трубке знакомый сипловатый голос.
А дальше все было так, как пишут в самых дешевых бульварных романах. Через пятнадцать минут он уже стоял у нее на пороге с букетом роз и шампанским, а любопытная соседка уже выглядывала в глазок, заслышав на их лестничной площадке мужской голос. Потом был задушевный разговор на кухне до полтретьего ночи, дальше, как всегда в таких случаях бывает, случайный и непредвиденный поцелуй, приятный туман в голове и ночь, полная страсти.
В эту ночь Арина ощутила то, как сильно истосковалось по любви ее тело. Утром они оба проснулись с трудом. Она решила не ходить на работу, сказать, что болеет. За приготовленным ей завтраком Эльдар спросил:
– Ну как? А теперь согласна выйти за меня замуж?
– Если только ты будешь любить меня также всю жизнь, – улыбнулась она. – И обещай, что не станешь пьянствовать, как мой муж, и никогда меня ни из-за чего такого не бросишь. А еще, будешь любить моих детей так, будто это и твои дети.
Эльдар осторожно встал, подошел к Арине, и, поцеловав в ее макушку, произнес:
– Клянусь! Я не мальчик, чтобы не отвечать за свои поступки. Будь уверена, я сделаю все, чтобы сделать тебя счастливой.
Через неделю он перевез Арину к себе, и они начали жить вместе.
Каждый вечер она рисовала его лицо, то делая его карикатурным, то мужественным, то добрым, танцевала перед своим новым возлюбленным то под латиноамериканские, то под испанские ритмы. И если раньше она могла неделями ходить в одной и той же одежде, то теперь меняла свой наряд почти каждый день, вспоминая, что любовь не выносит одного – скуки. Так говорила ей тетя, а у тети все и всегда с личной жизнью было прекрасно.
Первое время Арина часто радовала своего суженого накрытым столом, меняя мясные блюда на рыбные, а рыбные – на мучные, и от такого ее поведения он находился в восторге. Вместе влюбленные выходили на работу и возвращались домой, вместе смотрели фильмы, часами могли разговаривать друг с другом, вспоминая о детстве и обо всем том важном и интересном, что случилось до их общей любви. Однажды Эльдар даже попросил разрешения подстричь ей ногти, чтоб целовать каждый ее пальчик на руках и ногах, смакую его во рту, точно конфету. Ему нравилось лежать у нее на груди как ребенку, на руках выносить ее из ванной, а потом валиться вместе с ней на постель. И уже через некоторое время Арина была уверена, что всегда мечтала только о таком человеке.
4
За несколько дней до события, в очередной раз с ног на голову перевернувшего всю ее жизнь, она почувствовала тошноту, а потом появился весь букет тех назубок каждой женщине знакомых примет, которые и без похода к врачу говорят ей диагноз. Эльдар к тому времени стал часто отсутствовать дома, то у него обнаруживалась новая работа, о которой Арина раньше не знала, то новый друг, с которым обязательно нужно встретиться один на один, а в тот день, когда она почувствовала себя плохо, сообщил, что его срочно отправляют в командировку. Это было странно, потому что раньше никогда и ни в какие командировки ее любимый не ездил, но Арина гнала от себя сомнения прочь.
Вернулся он через несколько дней и с порога, не поцеловав, не спросив, как дела, и, кажется, даже не посмотрев в ее сторону, протянул пакет:
– На, пожарь!
От жестокости и холодности мужа, от запаха, который, как только она открыла пакет, распространился по всей квартире, в глазах у Арины помутилось, и как она ни стремилась их скрыть, сами собой потекли слезы. Наша героиня прислонилась локтем к стене и вдруг почувствовала удар, его удар, потом – второй, потом – третий.
– Что Вы делаете? – хотела закричать, но прошептала она. – Вы убьете своего ребенка… вашего ребенка…
Сквозь зубы он прорычал:
– Ты врешь! Откуда я знаю, с кем ты его нагуляла, кто еще к тебе приходил? А если даже и так, то знай, что этот ребенок может родиться только уродом. От меня всегда рождались только уроды! Никого больше! Восемь уродов. Восемь, а, может быть, и больше, брошенных мной детей. Приготовь курицу, я сказал! Быстро!
Он снова размахнулся, чтоб нанести удар, но теперь она уже не чувствовала себя женщиной, она чувствовала себя пантерой, львицей, и со всей силой, которая у нее только была, ударила его по лицу, а потом снова. Эльдар ошалел и за волосы потащил ее в комнату, грубо повалил на кровать и начал избивать руками, ногами, пытаясь подушкой накрыть ей лицо, чтоб она не кричала. В какой-то момент Арина сумела вывернуться, упала с кровати, взвизгнула, успела схватить телефон, сделала пару прыжков и укрылась в ванной.
Ванная закрывалась на задвижку, и пока Эльдар пытался выломать дверь, а тонкая железная щеколда прыгала от каждого толчка, напрягаясь всем телом, Арина включила громкую связь, набрала полицию:
– Меня убивают!.. Что?.. Арина Сафронова… Алексеевская 22… Умоляю, скорее!.. Что?.. Меня убивают… Квартира?.. Третий этаж, у нас один подъезд, нет номера подъезда, квартира налево. Через сколько?.. Через пять минут?
В трубке уже раздавались короткие гудки, дерганье дверей прекратилось. В прихожей упали ключи, затем хлопнула дверь в комнату, потом резкие шаги по коридору, по лестнице вниз, жесткий грохот двери в подъезде… и тишина. Блаженная тишина. Из носа Арины на пол упало несколько капель крови.