Ведь что он (как почти все кадеты) умеет? Переносить с помощью специальных артефактов известные ему заклинания в заготовки амулетов. На первый взгляд, больше ничего сделать нельзя, если ты, конечно, не маг земли, который эти самые заготовки изготавливает. Но ведь есть еще возможность чтения записанных в амулеты и артефакты заклинаний. Именно чтения, а не опробования методом тыка, как он в хранилище опричников шаманские артефакты изучал. Подавал в них энергию и смотрел, что получается.
Конечно, в амулете заклинание записано в очень мелком масштабе, к тому же неоднородность материала может вносить искажения в стандартный рисунок. Но у Пети с его особо острым магическим зрением, высокой концентрацией внимания и неплохими способностями к рисованию есть все шансы освоить это ремесло (на науку все-таки не тянет).
Только пользы, на первый взгляд, от таких умений будет немного. Целительские заклинания к секретным не относятся, и ничего такого, чего нельзя найти в справочниках, он в амулетах, скорее всего, не найдет. Разве что в перспективе это будет полезно, если он сам конструированием заклинаний захочет заняться.
Но ведь он видит не только целительскую магию, но и шаманскую. И ничего о последней не знает. Зато у него есть кинжал и фигурка рыси в сумке. Наполненные таким количеством заклинаний, что просто страшно представить. Не самое лучшее пособие по шаманской магии, но вдруг хоть что-нибудь удастся освоить. К тому же Пете на жизненном пути могут и другие амулеты попасться. А вот знания и умения по чтению артефактов легче всего будет получить именно в академии. И потратить на это несколько месяцев обучения не такая уж большая жертва. Тем более что по большому счету свою программу обучения он выполнил и никаких серьезных планов на оставшийся семестр у него нет. Пятый разряд достигнут (а четвертый может и вовсе никогда не покориться), все целительские заклинания этого уровня, которые только были в справочниках библиотеки, выучены. Даже основные для четвертого разряда – тоже. Разве что в зельеварении есть куда расти, но там такое количество рецептов, что их за всю жизнь не выучишь. Основные зелья и мази Петя готовить научился, все самые ходовые рецепты тоже запомнил. А дальше очень многое зависит от того, где ему жить и служить придется. На Дальнем Востоке одни растения растут, в Сибири – другие, в тундре – третьи, а на Южном море – четвертые. Так что по этому направлению лучше не новые рецепты зубрить, а справочником потолще разжиться. А это вопрос, прежде всего, денег, а не его усердия в учебе.
В общем, идея освоить чтение артефактов под предлогом написания диплома стала казаться Пете достаточно привлекательной.
Но Павловой ответил уклончиво:
– Окончательно не решил. Что-нибудь связанное с магическим зрением. А ты?
– У меня специализации не самые выигрышные. Воздух и огонь. Прямая дорога в боевики. Только у меня почему-то морозить куда лучше получится, чем нагревать. Сказала бы, не огонь у меня, а мороз. Только нет такой специализации официально. И, как показали сегодняшние учения, с магами огня моего же четвертого разряда мне не тягаться.
Петя по-новому взглянул на Катю. А девушка-то довольно симпатичная. Когда нос не задирает.
– Зачем тебе в боевики рваться? Я бы на твоем месте на время диплома на артефакторику подналег. Будешь морозильные амулеты делать. Разной мощности. Такие всюду нужны. А за врагами пусть Волохов гоняется. А еще лучше бы Левашов.
Девушка, похоже, собиралась возразить, но, услышав предложение по трудоустройству куратора, одобрительно усмехнулась.
– В бытовики предлагаешь податься? Как-то не очень престижно.
– Зато полезно. Во всех смыслах. Тебе решать, но подумай. Я и сам склоняюсь к тому, что артефакторику не мешало бы подтянуть.
В общем, получился вполне содержательный и даже приятный разговор. Почему они раньше фактически не общались?
Ожидаемые проблемы из-за прогула построения как-то забылись. Но о них нашлось кому напомнить. Неожиданно это оказался не разгневанный Левашов, а чем-то озабоченная Наталья Юрьевна. Откуда здесь помощница ректора появилась? Она же вроде в академии осталась.
– Молодые люди, вы не похожи на умирающих. Почему не были на построении? Или у вас тут свидание? – Голос был слегка ехидный, но не особенно грозный.
– У нас здесь военно-полевой госпиталь, – ответил Петя, поднимаясь с койки. Екатерина, кстати, вскочила быстрее. – Кадет Павлова в ходе учений получила очень тяжелые ранения, а у меня случилось банальное магическое переутомление. Прийти на построение вовремя были неспособны, за прошедшие два часа более или менее привели себя в норму.
– Особенно Павлова. Катя, бегом переодеваться! Ректор вызывает, а ты в каких-то лохмотьях вместо формы.
Девушка бегом кинулась к ступеням, ведущим наверх, но затормозила, услышав Петин вопрос:
– Куда нас ректор вызывает? Он что, в лагерь приехал? Тогда куда конкретно, лагерь большой.
– В палатке, отведенной под лазарет. Он сейчас там. Палатку, правда, Левашов немного порушил, когда вас там искал. Теперь возглавляет поиски шамана по лесу.
Рот у Пети самопроизвольно растянулся до ушей. Он постарался поскорее убрать улыбку и даже прикрылся рукой, но Ливанова заметила.
– Чему вы радуетесь, Птахин? – Голос немного построжел.
– Тому, какой вы замечательный человек, Наталья Юрьевна. Поверьте, очень ценю ваше доброе отношение. И успокоился насчет того, почему это Левашов сюда не бежит назначать мне очередной месяц нарядов вне очереди.
– Думаю, что до конца обучения вы еще не раз встретитесь. Так что ваши наряды от вас не убегут. Хотя месяц, пожалуй, чересчур.
Можно было продолжать треп, добавив что-нибудь вроде «я на вас сошлюсь?» – но Петя промолчал, только улыбнулся. Не менее очевидным ответом был бы «за свои поступки надо отвечать самому». А так больше свободы маневра осталось. Хотя прятаться за женской спиной и впрямь не очень красиво.
В отличие от формы Павловой Петина форма во время учебного боя совсем не пострадала, так что он только расправил складки и был готов следовать за своим прекрасным проводником.
В лазарете больных не оказалось. Что, впрочем, и ожидалось. Самые страшные повреждения Петя уже поправил, а с остальным без проблем справились два целителя-преподавателя. Если подумать, и без его военно-полевого госпиталя можно было, наверное, обойтись. Первую помощь можно оказать и на улице, лишь бы раненых до целителей-преподавателей доставить было можно. Все-таки у них разряд повыше, чем у Птахина. Но тогда что бы он возглавлял? Оборону башни, которую было не удержать? Нет, так получилось гораздо лучше. Хорошо, что Левашов в ход боя не вмешивался и не смог ему помешать. Устал, правда, зверски, но практику хорошую получил. И собственную шкуру латать не пришлось.
Зато здесь оказалась компания, которую Петя никак не ожидал увидеть. То есть про ректора его Наталья Юрьевна предупредила. Новикова, Игумнова и даже Хлунова тоже можно было ожидать, все-таки все целители. Хотя кто конкретно из преподавателей поехал с кадетами на учения, Птахин не знал. Наличие в палатке Родзянки с Шиповым тоже можно было объяснить, хотя оба точно оставались в академии в момент выезда кадетов в лес. Но с учетом того, что у Ульратачи была с собой книга, над которой эти два господина откровенно тряслись, их появление в лагере было вполне логичным. Главное, чтобы они не поняли, что Петя знает про книгу.
Впрочем, изображать удивление при этой встрече не пришлось. Здесь же присутствовал старый опричник Стасов и как минимум полудюжина жандармов. Во главе с Петиным знакомым по столице, майором. Ну как знакомым… Как его зовут, Птахин так и не знал. Но дважды на нем демонстрировал действие шаманского амулета. Того, что он когда-то у Ульратачи украл и который у него опричники конфисковали.
Так что выражение озадаченности на Петином лице появилось непроизвольно.
– Чему вы так удивляетесь, Петр Григорьевич? – Стасов явно чувствовал себя в палатке главным, но при этом к Пете обратился неожиданно благожелательно. – Понаделали тут коллеги дел. Пришлось самому приезжать.
Петя почтительно поклонился, но решил сразу же обозначить свою непричастность.
– Вы о работе с книгой и шаманом? Меня это в последнее время не касалось. Вроде Ульратачи с его превосходительством Родзянкой сам согласился сотрудничать.
– Согласился, как же! – Опричник даже засопел от возмущения. – Некоторые, – нахмуренный взгляд в сторону Шипова, который принял самый покаянный вид. – Некоторые стали забывать, в каком ведомстве работают. Хорошо Иван Казимирович спохватился, успел ему жизнь спасти. Но где наш шаман и бесценная книга, теперь только их темные духи знают.
Все вокруг, включая ректора, молчали. К тому же преподаватели, наверное, уже были в курсе событий. Внимательно слушала только Наталья Юрьевна. Но она, скорее всего, надеялась услышать какие-нибудь новые подробности или нюансы, о которых раньше речи не было.
Стасов был сердит, но как-то в меру. Возможно, что больше вид делает. Или, наоборот, хорошо себя в руках держит. Впрочем, его вины в случившемся нет, разве что косвенная. Почему лично не проконтролировал, а на Родзянку с Шиповым понадеялся. Слишком спокоен? Так несолидно генералу истерики закатывать. Небось все маги воздуха уже разогнаны окрестности прочесывать. Хотя теоретически Магаде за неделю мог далеко уйти. А то, что не ушел, никто же не знает. В том числе Петя, о чем не следует забывать. Пока же можно, пользуясь благожелательным настроением опричника, еще кое-какие вопросы задать:
– Вы хотите сказать, что Ульратачи на господина Шипова напал?
– Не шаман. Дух какой-то. Но с вполне материальными когтями и зубами. Прямо в комнате в вашей академии, где тот жил.
– Ничего себе! Впрочем, когда я на Дальнем Востоке был, довелось сводить довольно жуткие шрамы с лица местного шамана. Говорил, что его дух рыси подрал.
– Что, Шипов, был твой дух на рысь похож?