— Ну, не дали и не дали, — пожимаю плечами, — Что особенного?
Но Костя не улыбается, только смотрит прямо в глаза, как будто хочет увидеть то, что у меня внутри.
Понять, что я чувствую.
Лишь на мгновение его взгляд становится мягким, но тут же холоднеет, словно Костя понял, что я не собираюсь перед ним открываться.
— Макар, — произносит он, делая шаг ближе, — дело не только в том, что ты первокурсник. Тебя не берут потому, что тебя уже внесли в чёрный список. Неофициальный, разумеется.
Словно током пронзает. Что за чушь он несет?
Черный список? Кто меня туда внес? Существует ли такой здесь?
— Кто эти люди? — спрашиваю я, вглядываясь в его лицо, надеясь, что он пошутил.
— Это не важно, — отвечает Костя, — Важно то, что они хотят, чтобы ты работал на них.
— На них? — на мгновение замираю, а затем мысли начинают мчаться со скоростью света. — На кого?
Костя снова делает паузу, словно пытается решить, стоит ли мне рассказывать правду.
— Зачем ты меня искал? — спрашиваю хмуро.
— Это не я тебя искал, — его голос звучит тихо, но уверенно. — Это они.
Мои мысли превращаются в хаос, как рой пчел, стремительно налетающий на одно место.
Кто эти загадочные «они»? Что им от меня нужно?
Почему вдруг я оказался в центре их внимания?
— Кто они такие? — настаиваю я, делая шаг вперед.
Костя смотрит на меня долгим взглядом, затем вдруг отступает на шаг назад.
Я едва успеваю удержаться, чтобы не шагнуть за ним.
— Это те, кому ты, Сомов, оказался не по зубам, — говорит он. — Но они не успокоятся, пока ты не начнешь играть по их правилам.
Что это за загадочные фигуры, которые незримо стоят за моей спиной, как судьи на трибуне? И почему они думают, что могут диктовать мне свои условия?
— Ладно давай вали, — говорю я и разворачиваюсь.
— Что передать? — смотрит на меня ледяным взглядом.
— В прошлый раз я озвучивал свой ответ. Сейчас он не изменился. Все тот же и по тому же адресу, — цежу сквозь зубы.
— Не пожалеешь, товарищ? — с иронией делает ударение на последнем слове.
Ничего не отвечаю.
Костя мутный тип. На черта мне с ним продолжать разговор.
Иду своей дорогой дальше. За спиной слышу, кто–то есть ещё. Резко разворачиваюсь.
Мне в грудь влетает незнакомая девушка.
Что за фигня? Отворачиваюсь.
— Подожди, Сомов! Меня зовут Ника Королёва. Слышала твой разговор с этим мускулистым типом.
Торможу, она меня обгоняет и встает передо мной.
Разглядываю настырную барышню в упор.
Высокая. Глазастая. Коса переброшена на пышную грудь. Я понимаю, что видел ее мельком в редакции.
Теряю интерес, начинаю обходить.
— Подожди, — повторяет она. — Есть предложение.
— Какое еще? — грубо спрашиваю я.
— Есть люди, если пойдешь с ними на контакт, то эти, — кивает в сторону ушедшего Константина, на пушечный выстрел к тебе не подойдут.
— С чего ты взяла, что я кого–то боюсь?
— Боишься или нет, но тратить на них жизнь, когда будут преследовать тебя, просто глупо. А потом, тебе ведь нужна работа внештатным корреспондентом?
— Допустим. Я правильно понимаю, товарищ Королева, что ты предлагаешь мне устроиться на работу по блату?
— Нет, не правильно. Ты должен будешь просто выполнять некие поручения, помимо профессиональной деятельности.
Неизвестно ещё, просто или непросто.
— Что за поручения?
— Макар, если я скажу, что меня отправил за тобой Мартынов, ты мне поверишь? — говорит Королева.
— Мартынов? — удивленно смотрю на нее.
— Да. Ему понравилось твоя настойчивость и упорство. Такие кадры ему нужны. Но нужно, чтобы некие люди тоже дали на это добро.
Странное предложение, здесь явно кроется какой — то подвох.
— Ника, звучит как — то запутанно. Я должен сам разобраться.
— Я устрою тебе первую встречу с нужными людьми, а там решай сам.
— Хорошо, я подумаю.
Чуйка подсказывает мне, что ступаю на тернистый путь.
Проходя мимо киоска с газетами, замедляю шаг и останавливаюсь, чтобы посмотреть на заголовки.
Газеты полны новостей о достижениях советской науки, о международных событиях и спортивных победах.
Чувствую, что хочу быть там, в самом эпицентре событий.
Но этот тип Костя сказал, что на пути к этому — у меня есть препятствие.
И моя персона отправлена в бан.
Бред какой–то.
Королева предлагает встречу с «нужными» людьми.
Походу этого уже не избежать.
Пора разбираться по– взрослому, что происходит?
Глава 7
Выхожу из университета, и сразу же натыкаюсь взглядом на мента.
Кого тут поджидают?
Вглядываюсь внимательно.
Да это мой дядя Витя стоит возле входа в университет, явно скучает.
Какими судьбами он в Москве?
Иду к нему навстречу, разглядывая в упор.
Он в форме — в фуражке, шинели, пуговицы под тусклым осенним светом блестят.
Ему пятьдесят, как когда–то было и мне. Он высокий широкоплечий и подтянутый,
— Мака–а–ар! — его голос раздается как гром.
Сокурсники оглядываются, а я лишь киваю, подхожу к нему.
— Привет, дядя Витя, — сдержанно улыбаюсь, зная, что он редко приезжает без серьезного дела.
— Ну, что стоишь как памятник? Пойдем, обедать будем. — Его голос звучит уверенно, даже как приказ, как у настоящего милиционера.
Я киваю и иду за ним к машине.
Черная «Волга» блестит, как новый грош.
Водитель приоткрывает дверь, и мы садимся.
Машина скользит по московским улицам, а дядя Витя заходит в привычную для него командную роль.
— Макар, слушай. Надо поговорить, — начинает он, не глядя в мою сторону.
— О чем, дядь?
— В ресторан поедем, не в машине же обсуждать, –отвечает он с ухмылкой.
Через двадцать минут мы уже сидим за столиком. Место приличное, без всякого пафоса, но с хорошей кухней.
Официант подает меню. Мы быстро просматриваем его, и дядя Витя уверенно заказывает.
— Мясо по–французски, уху, салат оливье, и на закуску — блины с икрой.
— Мы что–то празднуем? Или ты каждый раз в Москве так отрываешься? — интересуюсь я.
— И пожалуйста без спиртного. У нас с племянником еще дела, — бросает дядя Витя ожидающему возле столика парнишке.
Официант уходит, а я замечаю, что дядя задумчиво смотрит на меня.
— Что–то случилось? — решаюсь я начать разговор.
— Да нет, не то чтобы случилось, — он скрещивает руки на груди, — Но новости есть. Во–первых, получил звание подполковника. За поимку особо опасного преступника.
— Здорово. Поздравляю! — искренне улыбаюсь, хотя ощущаю, что это не главная новость на сегодня.
— Спасибо. Но это не всё. Ты, Макар, молодец, учишься и работаешь, семью радуешь. Тут семейный совет провели и решили — тебе надо квартиру снимать.
— Зачем?
— Ну, сам понимаешь. В общежитии не самый лучший порядок, да и тебе, студенту работающему, надо больше свободы. Своё жильё, график под себя, — дядя Витя пытается говорить убедительно, но я чувствую, что это давление на меня.
— Дядь, — перебиваю его, — мне в общаге нормально. Университет рядом, учебники редко, когда в руки дают, и у нас на два–три студента один бывает. Я с ребятами живу, так что, если надо — учебник всегда под рукой. А когда я из–за работы лекции пропускаю, конспекты можно тут же перехватить. К тому же, центр города — удобно во всех смыслах.
Дядя слушает, кивает, и я уже вижу, что он сдаётся. Он старый волк, но в вопросах жилья я знаю, как отбиться.
— Ладно, убедил, — говорит наконец. — Но есть ещё вопросы.
Официант приносит блюда, расставляет их перед нами. Я голоден, но чувствую, что дядя сейчас закинет что–то ещё посерьезнее.
— Твоя мать, — начинает он снова, — просила передать, что тебе тулуп нужен на зиму. Мол, надо мерки снять, заказать хочет.
Я смеюсь.
— Какой тулуп, дядь Витя? Ты серьезно? В Москве? Мне куртки на искусственном меху хватит, я её в ЦУМе куплю по государственной цене.
Он прищуривается, подозрительно смотрит.
— На какие деньги?
— За работу заплатят, — спокойно отвечаю, откусывая кусок мяса. — Что, думаешь, ворую, что ли?
Он морщится, но дальше не лезет. Видимо, понимает, что разговор о тулупе был явно лишним.
— Ладно, –говорит, сдвинув салат в сторону. — Есть еще дело. Я тут кое–кого знаю. Мартынова. Могу за тебя слово замолвить, чтобы тебе дали ответственную работу.
Меня пронзает едва сдерживаемое возмущение.
Вот он, главный вопрос.
— Нет, дядь, — говорю спокойно, но твёрдо. — Я сам хочу заслужить своё место. Не надо мне протекции.
— Не горячись, Макар, — его голос звучит чуть мягче, чем обычно, но я уже чувствую внутренний конфликт.
— Я не горячусь. Просто хочу сам. Ты же учил — уважение надо заслужить, а не получить по знакомству.
Дядя замолкает, смотрит на меня долго, пристально, как будто пытается что–то прочитать между строк.
Мы сидим в тишине, и я знаю — этот момент решающий. Но дядя Витя, он ведь не привык проигрывать.
— Ладно, — говорит он, но голос его не такой уверенный, как обычно. — Сам так сам. Только смотри, чтобы не пожалел.
— Не пожалею, –решительно говорю я.
Дядя Витя молчит, доедая салат.
Мы сидим напротив друг друга. В ресторане становится шумнее — люди говорят, стучат вилками, звякают стаканами.
Дядя Витя мрачнеет, разглядывает потолок, а потом переводит взгляд на меня, как будто взвешивает что–то важное.
— Знаешь, Макар, — говорит он, вздыхая тяжело. — Я, конечно, рад, что ты такой самостоятельный, что всего сам хочешь достичь. Но мне как–то не по себе. Чувствую, что я бесполезен, помочь тебе не могу.
— Когда уже вы все привыкните, что я сам могу решать все возникающие вопросы.
— Ну, сам так сам.
После разговора с дядей до меня доходит, что мать его прислала — волнуется она. Всё никак не может свыкнуться с мыслью, что я уже вырос.