В Доношово оказываемся уже под вечер. Деревня встречает сумерками и запахом сырой земли. На улице тишина, только редкие голоса доносятся из окон. Несколько мальчишек, босоногих, грязных, играют в мяч. Замечают нас сразу, подбегают близко, рассматривают, словно мы инопланетяне.
— Здравствуйте, дяденька, — говорит один из них, самый смелый, лет десяти. — Вы к кому?
— Ищем дом учительницы, — отвечаю я. — Не подскажете, где он?
Мальчишки переглядываются, а потом тот, что постарше, кивает и жестом указывает, куда идти.
— Я провожу, — говорит он. — Учительница у нас хорошая, только строгая. Но без нее совсем плохо было, школы в нашей деревне нет…
Да, деревня очень маленькая, дома можно по крышам пересчитать. Глядя на такое, я бы подумал, что вымрет деревенька совсем скоро.
Но нет. Я точно знаю, что позднее, уже в наши дни, в новом веке предприимчивые люди построят здесь Замок — Отель для богатых, для тех, кто живет в светлом будущем.
Зимой они будут гонять на снегоходах, летом наслаждаться красотами природы, озерами, дикими животными. Проводить досуг в тишине и уединении, устав от столичной суеты.
Дом учительницы в самом конце деревни, за изгибом дороги.
Обычный, деревянный большой дом. Во дворе порядок, только желтые осенние листья местами покрывают землю. Подходим к калитке, мальчишка стучит в нее, кричит:
— Тётя Наташа, к вам приехали!
Через минуту дверь открывается, и на пороге появляется женщина лет пятидесяти. Лицо простое, но приятное, волосы собраны под косынку, а на плечах тёплый светлый платок. Одетая, как и положено в деревне — тёплые носки, валенки, шерстяная юбка.
— Здравствуйте, — говорю я, шагнув вперёд. — Я от Анны. Ваню к вам привез.
— Добро пожаловать, — говорит она спокойно, с чувством собственного достоинства. — Проходите.
Тучи сгущаются над деревней, и вместе с ними сгущаются мои сомнения. Тревога, что за мальчиком охотятся, не отпускает. Я должен решить, кому можно доверять в этой истории, а кому — нет.
Дом Натальи выглядит внушительно даже в сумерках. Это крепкий деревянный дом на высоком фундаменте. Крыша новая, железная, без единой протечки.
Входим в сени, здесь стойкий запах свежего дерева, смешанный с легким ароматом сушеных трав.
— Вы чего встали на пороге? Проходите в зал.
Иду вперед, Ванька семенит за мной. Мальчуган растерян, понятное дело. Маленький, а уже догадался, что я собираюсь оставить его здесь одного у незнакомой тети, поэтому жмется ко мне.
Одна надежда на педагогический талант Натальи.
В зале осматриваюсь — потолки высокие, стены оклеены светлыми обоями с незатейливым рисунком.
На мгновение погружаюсь в свои детские воспоминания, когда я гостил у своей бабушки в деревне, там обстановка была один в один с этой.
— Макар, — Ванька дергает меня за руку, и я выныриваю на поверхность. — Смотри, печка. На ней можно играть?
— Да, конечно, — киваю я.
Нас приводят в детскую.
Малыш смотрит с любопытством и страхом.
— Макар, — тянет меня за руку. — Я что буду спать здесь совсем один?
Улыбаюсь, что всё нормально.
С тех пор, как пропала его мать, ему часто меняют опекунов и место жительства. Хорошо, еще пацан маленький, относится как к приключению.
Мы успеваем немного обустроиться, когда раздается стук в дверь. На пороге сосед, человек солидный и основательный, около семидесяти лет.
Типичный деревенский житель, одетый в тёплую фуфайку и старые, но крепкие штаны, заправленные в резиновые сапоги. Лицо его морщинистое, с густыми бровями и добродушной улыбкой.
— Здравствуйте, гости дорогие. Меня зовут Геннадий Семенович, по — простому, дед Геннадий… Гена, — смотрит на Ваню, скидывая сапоги у порога. — Слышу, гости к Наташе приехали. Решил зайти, познакомиться и на рыбалку позвать.
— Добрый вечер, Геннадий Семенович, — говорю, пожимая ему руку. — Спасибо.
У Ваньки огоньки в глазах зажглись. Смотрит на меня вопросительно.
— Ну, если будет желание, я к вам утром загляну, — продолжает дед, смахивая прилипший осенний лист с фуфайки. — Рыба сейчас хорошо идёт, окунь крупный, караси жирные.
Я киваю. Дед Гена, попрощавшись, уходит, и мы укладываемся спать.
Утро начинается с того, что Геннадий Семенович, как и обещал, заходит за нами. Он в приподнятом настроении, предвкушает удачный клев, а мы с Ваней едва успеваем допить наш утренний чай, как он уже заглядывает на кухню.
— Ну что, готовы? Окуни нас уже заждались!
Ваня, который встал раньше всех, носится по комнате с удочкой, с которой, кажется, не расстаётся с самого приезда. Неважно, что крючком он зацепил уже всё что мог — шторы, скатерть, мои брюки.
Голубые детские глаза горят как не перегорающие лампочки.
Спустя десять минут сборов выходим из дома.
Осень уже полностью вступила в свои права — воздух свежий. Деревья укрыты золотом. И я чувствую, как свежий ветерок снимает остатки утренней дремы.
Дед Геннадий впереди размашисто шагает по узкой тропинке, Ваня — за ним, постоянно оглядывается на меня, а я иду последним.
Озеро открывается неожиданно — сверкающий серебристый водоем среди жёлтых полей. Оно неширокое, но глубина видна даже отсюда — вода тёмная, тяжёлая.
Выбираем место под старым ивняком, раскинувшем свои длинные ветви над водой.
— Вот здесь и будем рыбачить, — решает дед, ставя своё ведро на землю и расправляя удочки. — Место верное, окунь здесь водится хороший.
Я помогаю Ване устроиться поудобнее, даю ему удочку и показываю, как насаживать червя. Малыш смотрит на меня с большим интересом, морщит нос от запаха земли и молча соглашается.
Долго смотрит на червяка, то на него. Хочется помочь, но я знаю, нельзя. Мужик должен расти мужиком, даже если он еще малец. Природа так решила, что он будет мужиком, а дальше мы всю жизнь делаем свои выборы, принимаем на себя те или иные обязательства, не потому что должны, а потому что выбрали, решили для самих себя.
— Ну, Иван, как думаешь, поймаешь? — спрашиваю я его серьезно.
— Да! — отвечает он уверенно и сразу же бросает взгляд на воду.
Дед Геннадий садится на корягу и внимательно следит за поплавком. Я присаживаюсь рядом, бросаю взгляд на озеро — вода спокойная, ни единого движения.
Первый клёв происходит быстро, но неожиданно. Поплавок Вани резко уходит под воду, и мальчишка в первый момент даже не понимает, что произошло. Округляет глаза.
— Тяни! — подсказываю я, стараясь сдержать волнение.
Ваня, не раздумывая, тянет удочку к себе. Вода разбрызгивается, и на конце лески оказывается небольшой окунь, блестящий и шевелящий плавниками, словно недовольный своим положением.
— Ура! Поймал! — кричит Ваня, смеясь от счастья.
— Ну вот, первый улов, — одобряет дед Гена, хлопая Ваню по плечу. — Молодец, рыбак растёт.
— Теперь уха точно будет, — добавляю я, глядя на довольное лицо малыша.
Ваня смотрит на озеро с ещё большим уважением — его первый улов стал для него настоящим событием.
Сам же окунаюсь в свое прошлое — где мне шесть, и мы с отцом рыбачим. Я не помню подробностей совсем, но то самое щемящее чувство живет глубоко внутри моей груди.
Мы продолжаем сидеть на берегу, наслаждаясь рыбалкой.
— Геннадий Семенович, а что за человек — учительница Наталья Сергеевна, к которой я Ваню привёз? — спрашиваю, воспользовавшись, пока Ваня занят своей удочкой.
— Наталья Сергеевна Томилина? Хорошая женщина, — отвечает он. — Работает, ребятишек учит у себя на дому, её все любят. Правда, всего год как тут живёт. Переехала после того, говорят, как муж её умер. А сейчас, я слышал, вроде как сын у нее тоже умер. Но то ли это слухи просто, сама она ничего не говорит. А спрашивать у нас не принято.
— Не так уж и просто всё выходит.
Дед только пожимает плечами и устремляет взгляд на воду.
— А что, муж её, от чего умер — то? — не удерживаюсь я от вопроса.
— Да говорят, что несчастный случай какой — то, — отвечает он неохотно. — Никто особо и не знает. Она женщина закрытая, о своём не рассказывает. А вот по школьным занятиям у нас её все хвалят, говорят, что строгая, но справедливая.
Но если она и правда такая хорошая, почему решила уехать от всех и поселиться в этой глуши?
Продолжаем рыбачить, Ваня в восторге от процесса. Он ловит ещё пару рыбок, и каждый раз его восторг только усиливается.
Дед Геннадий время от времени поглядывает на меня, словно понимает, что меня что — то тревожит. Но он не спрашивает, и я не тороплюсь делиться.
Солнце устремляется за горизонт, мы собираемся домой. Ваня не выпускает из рук ведёрко с уловом, словно это его самое ценное сокровище.
Я не предлагаю ему помощь, он же мужик, сам выбрал нести свою ношу.
Возвращаемся по тропинке обратно к дому учительницы, у всех трои приподнятое настроение.
Дома нас уже ждёт хозяйка — Наталья Сергеевна встречает нас с улыбкой, обнимает мальца за плечи:
— Я уже соскучилась по тебе, Ванюш, — шепчет она, и я удивляюсь. Когда женщина успела привязаться к чужому ребенку.
Наталья сразу же начинает готовить уху. А мы сидим рядом с ней на кухне, разговариваем обо всём подряд.
Хозяйка ставит перед нами тарелки с ароматной ухой.
— Вкуснотища! — определяет по запаху Гена.
Ваня моментально начинает есть, не отрываясь, а я бросаю взгляд на деда Геннадия. Он отвечает мне коротким кивком.
Ванька уже сидит довольный и счастливый.
Вцепляюсь взглядом в счастливое и умиротворенное лицо хозяйки. Делаю вывод для себя — в деревне Наталью все уважают. Похоже, могу расслабиться и я.
Вечер проходит спокойно.
Мы разговариваем, вспоминаем, как Ваня бурно реагировал на свой первый улов. Тем временем малыш уже клюет носом в тарелку.
— Ванюш, пойдем, я тебя уложу спать, — мягко говорит Наталья и уводит Ваню в детскую спать.
— Я тоже пойду, — говорит дед Геннадий.
Провожаю его до калитки.
— Завтра я уезжаю. Ваня остается у Натальи. Если что присмотрите за пацаном. Не бросайте его. Ему бы мужской пример перед глазами, чтобы сильным мужчиной вырос.