– Ха-ха-ха, как смешно, – в тон ей повторил Джонни. – А ты всегда такая паинька?
– Теперь никто больше не говорит слово «паинька»! – сварливо бросила Мэгги и нагнулась к велосипеду, чтобы его отстегнуть.
– Мэгги, – мягко проговорил он. – Мэгги?
Она изо всех сил старалась не реагировать.
– Как свести с ума блондина?
Мэгги вскинула голову и уставилась на него.
– Запереть его в круглом помещении и велеть сесть в углу, – насмешливо проговорил Джонни без тени улыбки на лице.
– Неплохо, Кинросс. Ты это сам придумал?
– Мне кажется, это не совсем шутка. – Джонни переступил с ноги на ногу. – Примерно так я себя чувствую… меня как будто заперли в каком-то помещении и дали неверные инструкции. И я теперь все порчу. – Он замолчал, пожал плечами. – Поехали, Мэгги. Я угощу тебя ужином. Что скажешь?
Мэгги, вздохнув, выпрямилась, притянула к себе велосипед.
– Не знаю, выдержит ли все это мое сердце. И потом, Джонни, я много ем. А ты вряд ли готов к нынешним ценам на бургеры.
Несколько долгих мгновений Джонни молча смотрел в ее лицо, обращенное к нему.
– Моему сердцу тоже здорово досталось, Мэгги.
Голос его звучал тихо и нежно, и гнев Мэгги растаял, словно снежинка на теплой ладони. Его сердцу тоже сильно досталось. Она со стоном качнула головой. Он потерял всех и вся. А значит, у них много общего.
– Ладно, – сдалась Мэгги. Голос ее звучал в тон его голосу. – Поехали.
Не говоря больше ни слова, Джонни подкатил ее велосипед к стоявшему у тротуара шевроле, раскрыл багажник, убрал велик и молча захлопнул крышку. Мэгги не стала ждать, пока он распахнет перед ней пассажирскую дверцу, а, подобно всем девушкам своего поколения, сама открыла ее и села. Несколько мгновений она была в салоне одна. Она глубоко вдохнула запах Джонни, словно погрузилась в него с головой. Вспомнила о целовавшей его грудастой блондинке, которую видела, когда в последний раз сидела в этой машине. Интересно, она теперь всякий раз будет видеть ту девицу и тот поцелуй? Наверное, они запечатлелись здесь навсегда.
– Ты в порядке? – спросил Джонни, садясь на свое место и заводя мотор.
– Я точно не первая девушка, которую ты подвозишь на этой машине.
– М-м?
– Просто я видела… э-э… да нет, ничего.
Она произнесла эти слова резким тоном, отбившим всякое желание расспрашивать дальше, и они какое-то время ехали молча.
Джонни включил радио, и машину заполнил энергичный бит, от которого, казалось, задрожала даже приборная доска. Он почти сразу же выключил музыку. Мэгги потянулась к рукоятке, принялась крутить ее, пока не наткнулась на нечто более подходящее.
– Так лучше? – Теперь Элвис просил ее не быть жестокой****. Джонни сразу заметно расслабился.
– Мне кажется, что я уже много лет не пробовал чизбургер с молочным коктейлем… – Голос Джонни дрогнул.
Мэгги хихикнула, но тут же подумала, что смех здесь совсем неуместен. Ведь все, что с ними происходит, вообще не смешно. Но, подняв на Джонни глаза, она обнаружила, что он ей улыбнулся: впервые со времен чистилища она увидела ямочки у него на щеках. Мэгги охнула, ощутив, как от его улыбки все ее тело пронзил электрический разряд, и сдалась сразу, без боя.
Они снова отправились в «Шимми», но на этот раз Джонни свернул к окошку снаружи и встал в хвосте длинной вереницы машин. Мэгги вздохнула с облегчением: она слишком устала и не была готова к новым драмам, а зал «Шимми» был до отказа набит подростковыми страхами и тревогами. Едва взглянув на меню, Мэгги уже знала, что закажет. Она всегда заказывала одно и то же. Джонни по-прежнему изучал меню, с недоверчивым видом хмуря брови. Она решила, что цены наверняка здорово отличаются от тех, к которым он привык. Да, но ведь она его предупредила!
– Хочешь, я заплачу? – осторожно спросила она.
Джонни бросил на нее взгляд, от которого она вполне могла бы в одно мгновение зачахнуть и умереть, если бы долгие годы скитаний не приучили ее быть толстокожей. И все равно она чуть поежилась под этим взглядом. Джонни явно счел ее предложение оскорбительным.
– Денег у меня полно… вот только это должен быть лучший в мире бургер. В последний раз я заплатил за бургер пятнадцать центов.
– Пятнадцать? – пискнула Мэгги.
Джонни качнул головой в направлении заправки, видневшейся на другой стороне улицы. Под вывеской с названием сияли крупные, яркие цифры – цена на бензин.
– Галлон топлива обходился мне в четверть доллара. Не верится, что люди теперь покупают бензин за такие деньжищи. – Он обернулся к ней.
Она не сумела разгадать выражение его лица.
– Ты уже решила, что закажешь? – Он резко сменил тему.
– Я всегда заказываю одно и то же.
– Значит, ты не авантюристка?
– Жизнь и без того полна разочарований. Я не люблю рисковать, когда дело касается еды. Всегда ем то, в чем уверена.
К машине подкатила на роликах официантка, наклонилась к окну со стороны Джонни, с любопытством оглядела его, держа наготове блокнот. Когда перед «Шимми» собиралась большая очередь, на парковку всегда высылали девиц на роликах, как в придорожных заведениях, где посетителей обслуживают прямо в машинах.
– Готовы сделать заказ? – И девица надула пузырь из жвачки.
Джонни с вопросительным видом обернулся к Мэгги, и та оттарабанила свой стандартный заказ: чизбургер, картошка фри, шоколадный коктейль.
– Мне то же самое, – прибавил Джонни, скользнул взглядом по ультракоротким шортам официантки и отвернулся.
Девица заметила его взгляд и укатила, вихляя задом чуть сильнее, чем было необходимо. Она даже обернулась через плечо, чтобы проверить, смотрит ли он ей вслед. Мэгги с удовлетворением отметила, что Джонни на нее не смотрел.
– Все эти девушки слишком раздеты, – пробормотал Джонни себе под нос.
Мэгги вскинула брови:
– Разве тебе это не нравится?
– Странно, но нет, не нравится. – Джонни откинулся на спинку сиденья и задумчиво огляделся. – Когда все выставлено напоказ, нет больше никакой тайны. Половина удовольствия от подарка – в том, что ты его разворачиваешь. А если заранее знаешь, что внутри, зачем вообще открывать?
Они решили поужинать в небольшом скверике на Мэйн-стрит, в квартале от «Шимми». Джонни сказал, что помнит этот скверик столько же, сколько себя самого. Детскую площадку недавно заменили на новую, а деревья, по его признанию, здорово выросли. Он встал под одним из высоких дубов и задрал голову кверху, словно пытаясь сосчитать все листья на ветках. Солнце зашло, и вечерние тени разрастались, постепенно закрывая собой землю. Вокруг них мягко стелились серые сумерки. Они ели в задумчивой тишине, но потом Джонни вдруг нарушил молчание.
– Так, значит, всегда одно и то же?
– Что?
– Ты сказала, что жизнь полна разочарований, а ты не любишь рисковать, когда дело касается еды, и всегда ешь то, в чем уверена.
Мэгги пожала плечами и обмакнула в коктейль ломтик картошки.
– Когда я нахожу то, что мне нравится, то уже больше не ищу. Не рискую. Наверное, так.
– Хм-м. Пожалуй, ясно.
Мэгги снова пожала плечами, стараясь за деланой беззаботностью спрятать усталость от своей неприкаянной жизни.
– Значит, родителей у тебя нет?
– Они умерли, когда мне было десять. После этого я несколько лет жила в разных семьях. Так себе опыт.
Джонни оглядел ее серьезным взглядом, сжал губы в тонкую линию. Похоже, расспрашивать ее он не собирался.
– Я переехала к Айрин после смерти Роджера. Он не разрешал ей меня забрать. Мне кажется, она бы меня все равно забрала, но побоялась, что он не оставит меня в покое… и в ее доме мне будет хуже, чем в приемной семье.
– Роджер Карлтон испортил жизнь нам обоим, – пробормотал Джонни.
– И не нам одним, – парировала Мэгги, имея в виду тетушку Айрин.
– Мне кажется, нечестно, что ты так много знаешь обо мне, а я о тебе вообще ничего не знаю, – заметил Джонни, меняя тему.
Мэгги обрадовалась этому. Они уже и прежде говорили о Роджере, пусть даже Джонни об этом не помнил.
Мэгги склонила голову к плечу. Она не стала напоминать ему, что когда-то он знал о ней все.
– Наверняка ты знаешь больше, чем тебе кажется.
– Да, например, что ты любишь танцевать.
Мэгги кивнула и оттопырила один палец. Это первое.
– И что ты здорово танцуешь.
Мэгги с улыбкой пожала плечами и оттопырила еще один палец. Это второе.
– Ох, да ладно тебе. Ты отлично знаешь, как ты хороша. Думаешь, я не смотрел на тебя тогда, в «Шимми»? Все, кто там были, с тебя глаз не спускали. – Он помолчал. – Я ведь тебя дразнил, понимаешь? Я хотел, чтобы ты станцевала. Хотел на тебя посмотреть…
– Нет, не хотел! – горячо перебила его Мэгги. – Ты и не думал, что я умею танцевать. Ты ведь считаешь меня скучной и непривлекательной.
– Можешь думать так, раз тебе этого хочется. Я тоже буду так думать, и в конце концов нам от этого будет только лучше.
Мэгги вскочила и ринулась к качелям, подальше от недоеденного ужина и парня, которому явно хотелось побольнее ее уязвить. Не успела она раскачаться, как сильные руки обхватили ее за талию и толкнули вперед. Джонни толкал ее все сильнее, все выше, и тогда она закрыла глаза и позволила ветру, обвевавшему ее тело, растрепать ей волосы и унести ее вверх, к черному небу. Через какое-то время Джонни перестал ее толкать, и Мэгги нехотя остановилась, огляделась, ища его.
Он сидел на качелях справа от нее, но не раскачивался, а только вытянул перед собой длинные ноги и безвольно свесил руки вдоль цепей.
– Ты не была во мне уверена, – проговорил он, когда она перестала раскачиваться.
Мэгги попыталась разглядеть выражение его лица в сгустившейся темноте.
– Нет… не была, – согласилась она. – Это был риск.
– А ты рисковать не любишь.
– Это не был сознательный выбор. В каком-то смысле мы оба нуждались друг в друге. Но я влюбилась в тебя не поэтому.
– Нет? – Голос Джонни звучал очень мягко.