Лиззи залезла на табурет и потянула Мэгги поближе к себе. Потом она стукнула по плечу паренька, сидевшего между двух последних пустых табуретов, и вежливо попросила его «подвинуться, чтобы им с подругой можно было сесть рядом».
Парень охотно сдвинулся вправо, и Лиззи похлопала по освободившемуся табурету, предлагая Мэгги сесть. Мэгги так и поступила, стараясь не слишком пристально рассматривать собравшихся в дайнере подростков. Лиззи объявила, что сама сделает заказ.
Двое ребят справа от них обсуждали зарплату спортсменов. Один из них воскликнул: «Погоди, скоро футболисты будут зарабатывать больше, чем президент!» Услышав эти слова, Мэгги хихикнула, и один из парней удивленно взглянул на нее. Мэгги мгновенно затихла. Она его узнала. Он тут же отвернулся и залился краской: похоже, он не привык к тому, чтобы на него так пристально глядела девушка.
Это был Билли Кинросс, Мэгги это знала наверняка. Знакомые ей очки, короткие жесткие волосы, хохолок надо лбом, усыпанный веснушками нос. Он был в рубашке с короткими рукавами и в брюках защитного цвета и чем-то походил на Уолли Кливера[4].
– Лиззи. – Мэгги склонилась к своей юной товарке и зашептала ей в ухо: – Что за парень сидит справа от нас, через два стула от меня?
– Это Билли Кинросс. А что? Думаешь, он красавчик? Ну, если он тебе показался потрясающим, тебе точно стоит взглянуть на его брата.
Мэгги не могла сказать ей, что Джонни Кинросс уже давно кажется ей «потрясающим». Да ей и не пришлось ничего говорить: Лиззи смолкла лишь на мгновение, чтобы отхлебнуть глоток своего розового пенистого коктейля с солодовым молоком. Мэгги поднесла клубничный напиток к губам и принялась жадно пить, а Лиззи, с обведенной розовой пенкой верхней губой, уже проглотила коктейль и снова затараторила:
– Билли такой счастливчик, торчит здесь целыми днями, потому что здесь его мама работает. По-моему, его тут бесплатно кормят.
– Его… мама? – Мэгги принялась крутить головой, высматривая двух официанток. – А она сейчас здесь?
– Ну, может. Билли приходит, только если она на работе. Иначе его не покормят за просто так.
Мужчина в белой шапочке и фартуке поставил на стойку перед ними выстланные красной пергаментной бумагой корзинки с едой. В животе у Мэгги громко булькнуло, и Лиззи хихикнула в кулачок.
– Еще что-нибудь закажете, барышни? – спросил мужчина, улыбаясь им во весь рот.
Лиззи уже принялась за еду, так что Мэгги поспешила вежливо поблагодарить его, но он уже отвлекся, уставившись на что-то у них за спинами. Мэгги развернулась на своем табурете: ей очень хотелось узнать, отчего глаза у мужчины вдруг сузились, а радушная улыбка сползла с лица.
Роджер Карлтон вместе со своими тремя приятелями сидел за одним из столиков у окна. Одной рукой он крепко держал официантку за тонкую талию, а другой сжимал ее пальцы. Официантка пыталась высвободиться, делая вид, что с ней не происходит ничего неприятного, но даже по ее спине было видно, как ей не по себе. Мэгги сразу поняла, что эта официантка, платиновая блондинка с аккуратно завитыми и уложенными прядями, и есть Долли Кинросс. Мэгги увидела только ее силуэт, но сразу отметила, как красиво платье обтягивает ее бедра, какая стройная у нее фигура. Судя по всему, Роджер Карлтон тоже это заметил. Забавно, раньше Мэгги думала, что он злился на Долли Кинросс из-за того, что та путалась с его отцом. Может, на самом деле он злился совершенно по другому поводу.
Мужчина за прилавком окликнул ее:
– Долли… заказ готов!
На самом деле из кухни у него за спиной не поступало никаких новых готовых заказов. Но Долли высвободилась и отошла от столика Роджера Карлтона. Тот смотрел ей вслед. На лице у него застыло странное выражение. Потом он заметил, что на него смотрит Мэгги, и лицо его мгновенно разгладилось. Он едва заметно махнул ей рукой. От этого жеста у нее больно сжалось сердце, и она поскорее отвернулась. Только тогда она заметила, что эта сценка не ускользнула и от внимания Билли Кинросса: тот весь зарделся, уставился в стол прямо перед собой, сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Долли Кинросс скользнула за длинную барную стойку, благодарно посмотрев на мужчину в фартуке и белой шапочке. Тот лишь покачал головой и отвернулся. Она улыбнулась, пожала плечами и, перегнувшись через стойку, ущипнула Билли за обе щеки. Он поднял на нее хмурый взгляд.
– Ешь, Билли. Я через пару минут закончу. Сможешь дойти до Джина и поехать домой вместе с Джонни?
Голос у нее был на удивление мелодичный, между передними зубами виднелась щербинка, придававшая ей очарование. Когда она улыбалась, на щеках у самого рта появлялись глубокие ямочки, такие же, как у Джонни.
– А ты домой не поедешь? – тихо спросил Билли недоверчивым тоном.
– Чуть позже, дорогой. – Она отвернулась, снимая фартук. – Обо мне не беспокойся. – Она поставила на стойку перед Билли коричневый бумажный пакет. – Это для твоего брата. Отнеси ему прямо сейчас!
С этими словами Долли Кинросс вновь отвернулась и поспешила прочь. Билли шумно вздохнул и, прихватив бумажный пакет, сполз с табурета. Снова взглянул на Мэгги – искоса, не поворачивая головы, – и тут же понурился, заметив, что и она на него смотрит.
– Вот тебе на, Мэгги! – выдохнула Лиззи, не переставая жевать. – Хватит пялиться! Ты ведешь себя так, будто в жизни не видела симпатичных парней.
Мэгги снова крутанулась на своем табурете и уставилась на еду, к которой еще не успела притронуться. Ей теперь совсем не хотелось есть. Ее чуть не тошнило от знания того, что случится со всеми этими людьми. Она знала, что будет с Долли и Билли, с Джонни, даже с девчушкой, сидевшей с ней рядом. Знала, как сложится их жизнь, какие их ждут страдания, знала даже дату смерти каждого из них. Сможет ли она хоть что-нибудь изменить? Осмелится ли? А вдруг из-за того, что она оказалась здесь, все станет только хуже?
Ей хотелось выбежать на улицу вслед за Билли, окликнуть его, предупредить обо всех опасностях, которые ему угрожали. Но больше всего на свете ей хотелось отыскать Джонни, обвить его руками, убедить в том, что она его любит и никогда больше не хочет возвращаться назад, в свое время. Получится ли у нее? Сможет ли она остаться здесь, с Джонни, и спасти его от чистилища? А что станет с будущим? Время там замрет, пока она не вернется? Или будет идти, как и прежде, несмотря на ее отсутствие?
11Время сберегать
Когда Лиззи и Мэгги вышли из «Солода», солнце уже садилось. Если смотреть вдаль на горизонт, подумала Мэгги, то и правда можно поверить, что она все в том же знакомом ей Ханивилле, хотя он здорово изменится за следующие пятьдесят три года. Мэгги упросила Лиззи проехать чуть дальше по Мэйн-стрит, мимо мастерской Джина, но там было пусто, а на двери висела табличка «Закрыто». Ни братьев Кинросс, ни машины Джонни нигде не было видно. Мэгги вдруг ощутила приступ паники. Разве способна она просто пожать плечами и покорно покатить обратно, в дом Лиззи, когда в любую секунду неведомая сила может подхватить ее и унести туда, откуда она явилась?
– Мэгги, ты в порядке? – тихо спросила Лиззи, подтащив свой велосипед к Мэгги, уныло глядевшей на опустевшую мастерскую.
– Я люблю парня, который даже не знает, что я есть на свете. – Мэгги попробовала рассмеяться собственной шутке, которая должна была быть понятна одной только ей, но смех застрял у нее в горле.
Лиззи взглянула на автомастерскую, перевела взгляд на Мэгги. Уж кем-кем, а глупышкой Лиззи Ханикатт не была.
– Ты что, влюбилась в Билли Кинросса? Уже?
– Нет. Я не влюбилась в Билли. – Мэгги, грустно улыбнувшись, отвернулась от закрытой мастерской, оседлала велосипед, поставила ногу на педаль.
– Значит, в Джонни? – пискнула Лиззи таким тоном, словно Мэгги только что призналась ей, что любит английского короля. – Ты любишь Джонни Кинросса?
Мэгги почувствовала, как глаза заволокло слезами. Даже в пятьдесят восьмом Джонни явно не относится к ее весовой категории. Мэгги покатила обратно по Мэйн-стрит. Лиззи старалась не отставать. Мэгги знала, как добраться до дома; обратный путь уже не казался ей таким чудесным и полным сюрпризов, как путь в город. Она ощущала, как медленно работают ее мышцы, как трещит от усталости голова, и думала, что, возможно, отведенное ей здесь время очень скоро закончится. Когда они добрались до дома, она вскарабкалась по ступенькам и рухнула на кровать Лиззи. Глаза закрывались.
– Мэгги? – проговорила Лиззи тоненьким, испуганным голоском.
Мэгги с огромным трудом открыла глаза.
– Тебе нехорошо?
– Нет, Лиззи. Просто мне кажется, что я не смогу здесь надолго остаться.
Она почувствовала, как Лиззи стянула с нее туфли и укрыла ее легким покрывалом.
– Мэгги, останься еще ненадолго. Я быстро. Никуда не уходи, ладно?
Мэгги едва заметно кивнула. Ей казалось, что ее голова весит килограммов сорок, не меньше. Через пару минут Лиззи вернулась, забралась на кровать, улеглась рядом с ней, сунула в ее руку свою ладошку.
– Я сказала Ба, что устала. В конце концов, я ведь только оправляюсь от болезни. Я сказала, что прямо сейчас лягу спать. Она ждет, когда начнется ее любимый «Молодежный отряд»[5]. Думаю, она теперь до самой ночи не сдвинется со своего дивана. Пока ты спишь, я буду держать тебя за руку так крепко, что ты не сможешь от меня никуда уйти.
– Спасибо, Лиззи, – выдохнула Мэгги.
– Я вот что подумала. Тебе нужно остаться еще хотя бы на день. Если, конечно, ты хочешь, чтобы Джонни Кинросс в тебя влюбился.
– Хм-м? – Мэгги изо всех сил старалась не потерять нить разговора, но не могла побороть сон.
– Как принцессам удается влюбить в себя принцев, а? Я знаю как! Нужно просто отправиться на бал.
– Мгм…
– Так вот, завтра выпускной бал. Ты пойдешь туда, пригласишь Джонни потанцевать с тобой, и он в тебя влюбится. И все. Значит, тебе пока нельзя отсюда уйти.