а ему, что они родня. И все же он по-прежнему готов был поклясться, что Айрин Ханикатт впервые в жизни встретилась с Мэгги вчера вечером на парковке у «Солода». Она глядела на Мэгги так, словно та была ей совершенно чужой и в придачу сумасшедшей. – Можно мне сесть? – вежливо спросил Джонни.
Лиззи Ханикатт сдвинулась вправо, вытащив из-под себя ногу, так что на качелях рядом с ней образовалось достаточно места для Джонни.
– Я купила два эскимо. Мороженщик продал мне их по цене одного, потому что я всегда у него покупаю. Но если честно, я думаю, что он просто хотел поскорее отделаться от меня. Я никак не могла выбрать. Хочешь мороженое? – И Лиззи Ханикатт выжидающе посмотрела на него.
– Нет, спасибо, – ответил Джонни, хотя мороженое выглядело вполне привлекательно. Ему не хотелось, чтобы Лиззи побежала в дом и рассказала домработнице, что у них гость.
– Фух! – выдохнула Лиззи. – Я просто старалась быть вежливой. Но делиться не хотела. – Она хитро улыбнулась ему и подмигнула, и он опять увидел в ней несомненное сходство с Мэгги. Обе так и искрились озорством. – Так что же… – проговорила Лиззи, облизнув подтаявший край шоколадного мороженого, – ты влюбился в Мэгги?
Джонни поперхнулся. Она потянулась к нему, постучала его по спине, капнув при этом мороженым ему на футболку.
– Ой, извини. – Лиззи состроила смешную гримаску и всерьез принялась за свое мороженое, словно решила поскорее с ним разобраться.
– Я хотел спросить, не видела ли ты Мэгги сегодня утром.
Лиззи перестала есть и с удивлением взглянула на Джонни.
– Просто я за нее немного переживаю. – Джонни счел неприличным рассказывать маленькой девочке о том, что они с Мэгги этой ночью вместе спали под звездами, и замялся, придумывая, как объяснить ей причину своего беспокойства, не вдаваясь в подробности.
– Значит, она исчезла? – спросила немного расстроенная Лиззи.
– Не знаю, – осторожно ответил Джонни. – После бала мы устроили пикник у водохранилища. Я заснул, а когда проснулся, ее нигде не было. Но туфли остались.
– М-м, – кивнула Лиззи, словно этот ответ ее совершенно удовлетворил. Она доела мороженое и теперь облизывала пальцы.
– Так ты не знаешь, где она? – Джонни изо всех сил старался не терять терпения, но пока что весь этот разговор ровным счетом ничего ему не дал. Он вдруг подумал, что Лиззи Ханикатт наверняка неплохо играет в шахматы.
– Наверное, она вернулась обратно. – Лиззи старательно оберегала свою королеву.
– Обратно? Куда? – Джонни склонился к девочке и пристально глядел на нее, пока она не сдалась и не посмотрела ему в глаза. При этом она немного покраснела и опустила руки на колени.
– Сложно объяснить, – пробормотала она. Слизнула с пальца остатки мороженого, которых прежде не заметила. И больше ничего не сказала.
Джонни попробовал снова:
– Мне нужно знать, что с ней все в порядке, Лиззи. Если тебе что-нибудь известно, прошу, расскажи мне. Ты явно что-то знаешь, иначе бы не поняла, зачем я сюда приехал.
– Я подумала, что, может, она тебя попросила… чтобы я за нее не переживала, – тихо ответила Лиззи. – Я знала, что она не сможет вернуться домой, потому что полицейские привезли обратно машину Ба. И теперь Ба ее подозревает.
– Погоди… значит, Айрин не сказала тебе, что Мэгги была со мной? – У Джонни вдруг закружилась голова. – Тогда как ты узнала?
– Айрин вчера не пришла домой ночевать. Она осталась у Расселлов, с Кэти и Ширли. Я ни о чем не знала, пока ты не пришел. Но я надеялась. В конце концов, Мэгги ведь пошла на бал ради тебя.
Джонни почувствовал, как волосы у него на руках и на затылке встали дыбом. Наверняка его изумление было явно написано у него на лице, потому что Лиззи тут же продолжила, уже не пытаясь его раздразнить:
– Она сказала, что любит тебя. – Теперь Лиззи с озабоченным видом изучала его лицо.
Мэгги сказала ему, что пришла на бал из-за него. И он решил, что она просто напористая, что решила недвусмысленно ему показать, чего хочет. Но когда он попробовал добиться от нее ясного ответа, она чуть не расплакалась, и ее слезы свидетельствовали совсем не о том, о чем она говорила. Тогда он не сумел в этом разобраться. И теперь тоже не может.
– Ты знаешь, где ее найти, Лиззи? Только больше не играй со мной в игры, детка.
Лиззи Ханикатт встревоженно сложила руки на груди. Джонни решил, что, похоже, чуточку перегнул палку. Ей явно было не по себе: она сдвинулась от него на самый край широких качелей. Девочка ответила ему так категорично, что он сразу понял: она ему больше ни слова не скажет.
– Нет. Просто она появилась здесь, и я ей чуточку помогла. Она не все могла мне рассказать. Она пыталась, но от этого у нее сильно кружилась голова и ей здорово хотелось спать. Она здесь уже бывала. Если она вернется, я передам ей, что ты ее искал. Обещаю.
Джонни вспомнил, как Мэгги вцепилась в него после того, как предупредила Айрин насчет Роджера Карлтона. Когда она так трогательно попросила подержаться за его руку. Она дрожала, как листок, и цеплялась за его руку, словно это была последняя преграда, отделявшая ее от адского пламени.
Джонни встал с качелей и уже направился было к ступенькам, когда Лиззи его остановила.
– А ее туфли у тебя? – с надеждой в голосе спросила она.
Джонни кивнул.
– Можешь мне их вернуть? Это туфли Айрин. Она не слишком обрадуется, когда поймет, что ее платье пропало. Если я верну туфли, то, может, она не будет очень уж бесноваться.
Джонни громко расхохотался и покачал головой, не веря своим ушам. У Мэгги хватило наглости подойти к Айрин Ханикатт и сказать ей, чтобы она завела себе нового парня, когда на ней было платье, принадлежавшее этой самой Айрин. Черт, кажется, он все же влюбился в эту девчонку.
– Сейчас. – Он улыбнулся Лиззи и зашагал к машине.
Но в этот самый миг домой соизволила вернуться Айрин Ханикатт. Она завернула на подъездную дорожку и промчалась всего в нескольких сантиметрах от машины Джонни, так что он поморщился и охнул. Затормозив поперек дорожки, она вылезла из своего розового кадиллака в сопровождении сестер Расселл. Все три девушки выглядели так, словно не могли поверить своим глазам. Первой пришла в себя младшая, Ширли. Она широко улыбнулась и погрозила Джонни пальцем.
– Привет, Джонни, – пропела она.
Кэти строго посмотрела на нее и шагнула вперед, заслоняя собой младшую сестру.
– Да, привет, Джонни! – проговорила Кэти с еще более радостной улыбкой.
Ширли оттолкнула сестру, подхватила Джонни под руку и чирикнула:
– Как ты провел вчерашний вечер?
Джонни осторожно высвободился и отстранился от хорошенькой темноволосой Ширли.
Кэти похлопала его по плечу:
– Мы видели, как ты танцевал с той новенькой девушкой. Мы все та-а-а-ак удивились, потому что платье на ней было ровно такое же, как то, которое хотела надеть наша Айрин.
– Ох, Айрин, как было бы неловко, если бы вы обе явились в одинаковых платьях! – простонала Ширли, глядя в глаза подруге.
Айрин тряхнула головой, словно одна мысль об этой девушке выводила ее из себя:
– Вот что я тебе скажу, Джонни Кинросс: она обошлась со мной ужасно грубо! – Айрин топнула ногой и скрестила на груди руки, словно обвиняя Джонни в том, что Мэгги так гадко себя повела. – Роджер прямо взбеленился. Сказал, что отыщет ее и поставит на место! Нет, ну какая наглость! А платье у нее было совсем не такое, как у меня. Просто дешевая подделка! Надеюсь, она получит по заслугам!
– Роджер Карлтон первостатейный подонок, Айрин, и тебе стоит прислушаться к предупреждению, которое ты получила. А если твой драгоценный Роджер хоть пальцем коснется этой девушки, я сам с ним расквитаюсь. – С этими словами Джонни отвернулся и зашагал к своей машине. Три девушки потрясенно глядели ему вслед, не говоря ни слова. Открыв дверцу своего шевроле, он вытащил красные туфли, которые оставила Мэгги. – Кажется, это твои туфли, Айрин.
Айрин стояла перед ним, раскрыв рот от изумления, не зная, что ответить.
– Они уже здорово послужили кое-кому и теперь вряд ли придутся тебе впору.
Джонни молча отвернулся и сел в машину.
15Время говорить
Прошло два часа, а Джонни по-прежнему ездил по городу и окрестностям, решая, что же ему теперь делать. Он побывал у водохранилища, поговорил с отдыхающими, но никто ему ничем не помог. Девушка в красном бальном платье там не появлялась, а когда он спрашивал о ней, на него смотрели так, словно у него не все в порядке с головой.
Стояла прекрасная майская погода, и люди наслаждались воскресным днем. Он видел, как из церкви вышла нарядная толпа: женщины в шляпках, мальчики в галстуках-бабочках, девочки с лентами в волосах. Двое мальчишек побежали по улице, на бегу ослабляя галстуки, радуясь возможности размять ноги и еще целую неделю не думать о церковной службе. Джонни вспомнил, как они с Билли мчались домой в редкие воскресенья, когда мама заставляла их пойти с ней в церковь. Это было очень давно, когда они оба были не старше этих резвых мальчишек.
Мама одно время была истовой прихожанкой – до тех самых пор, пока молодой священник, на которого она положила глаз, не женился на другой. После этого она в одночасье забыла о церкви и больше не вспоминала. Когда Джонни однажды спросил ее об этом, она с грустью ответила, что Богу в Его доме не нужны такие, как она. Джонни тогда не понял, что она имела в виду, но с тех пор много раз вспоминал эти ее слова. Мама просто не видела в себе самой ничего, кроме красивого личика. Она считала, что больше ничего не может никому дать, и совершенно терялась, когда мужчинам хотелось чего-то иного. Джонни подумал, что, родись она уродиной, судьба, возможно, была бы к ней благосклоннее.
Проезжая мимо полицейского участка, он вспомнил, что шериф просил его передать привет матери. Мама в жизни не поглядит в его сторону, а если у шерифа есть хоть капля мозгов, он и сам не станет глядеть на его маму. Джонни притормозил, свернул к участку. В воскресенье здесь никого не должно было быть, и он здорово удивился, увидев на стоянке черно-белый полицейский автомобиль. Ну вот, легок на помине. Двойные двери участка открылись, и на улицу вышел шериф Бэйли. Он зашагал к машине, и Джонни решил, что, пожалуй, терять ему нечего.