Гас водрузил на нос очки в проволочной оправе и стал тщательно рассматривать фотографию. Потом внимательно прочел отчет, составленный шерифом пятьдесят три года тому назад.
– И вы говорите, что раньше здесь этого не было? – Гас постучал пальцем по покрытой пластиковой пленкой странице.
– Нет, – быстро ответил Джонни, и Мэгги кивнула, подтверждая. – Я изучил весь этот альбом вдоль и поперек. И снимка, на котором мы с Мэгги вдвоем, тоже не было.
– То, что вы побывали в прошлом, мисс Маргарет, все изменило, – задумчиво проговорил Гас.
– Нет, не все, Гас. Билли все равно погиб, Джонни лишился всего, а Айрин вышла за этого гада…
– Мисс Маргарет! – резко оборвал ее Гас. – Вам нужно все оставить на своем месте. Вы не можете отправляться туда и пытаться все наладить. Вы не представляете, какой вред можете нанести!
Мэгги прикусила губу, удивленная горячностью, с которой Гас это произнес.
– В том, что случилось с Билли, с Джонни или с Айрин, нет вашей вины. И то, что Джонни теперь оказался здесь, тоже никак не связано с вами!
– Но почему же Айрин вспомнила девушку, которая танцевала с Джонни на выпускном… девушку, похожую на меня… еще до того, как я там побывала?
– Ровно после того, как я впервые увидел Мэгги в больнице, мне приснился сон про выпускной. Тот сон казался таким реальным… как воспоминание, хотя я и знал, что это лишь сон. Я тогда много думал о выпускном, но Мэгги там не было, – вмешался Джонни, дополняя слова Мэгги.
– Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было, – тихо проговорил Гас.
Мэгги и Джонни уставились на него широко открытыми глазами, не понимая, о чем он говорит.
– Ч-что? – запинаясь, выдавила Мэгги.
– Это из Писания. Из книги Екклесиаста. Да, этот стих мало кто помнит. Все повторяют другие строки, о том, что всему свое время: время рождаться и время умирать, время плясать и время сетовать. А этот стих, он оттуда же. Моя бабушка частенько его повторяла. Думаю, он помогал ей понять, каким даром она обладает. У вас тот же дар, мисс Маргарет. И вам, деточка, нужно меня послушать. Внимательно послушать. Вы хотите сложить все в аккуратную маленькую коробочку и плотно обвязать лентой, но я говорю вам, что вы способны менять жизни людей, их судьбы. Не знаю, отчего и почему Джонни попал сюда, но будьте же благодарны за это и не пытайтесь раскрыть тайны, которые невозможно раскрыть, не разрушив чужие судьбы.
– Я ничего и не пытаюсь, Гас! Я не пыталась попасть в прошлое, я просто там оказалась!
– Не хочу вас пугать, мисс Маргарет, но вам надо кое-что понять. Моя бабушка до смерти боялась соскользнуть в другое время. А после того первого раза, когда она видела рабов, она поняла, что слои времени очень тонки. Она говорила, что стала даже бояться спать в одиночестве или оставаться одна в местах, где сильна была история ее семьи. Она велела деду крепко держать ее в объятиях, когда они спали, чтобы она точно не ускользнула в другое время.
Джонни и Мэгги переглянулись, вспомнив, как Мэгги цеплялась за него в машине, как держалась за его руку – так крепко, словно речь шла о жизни и смерти.
– Моя бабушка работала в большом старом доме в Бирмингеме. Домом владела одна богатая белая семья. Ее мать и ее бабка тоже работали там, а заодно и тетки, и дядья, и кузены с кузинами. Там жило несколько поколений нашей семьи. Потому-то и она там оказалась. Все мои предки были рабами, а после освобождения остались на старом месте, у прежних хозяев, но только теперь получали за свою работу немного денег. Хотя жизнь их, считайте, и не поменялась. И вот бабка рассказывала, что с тех пор, как она оказалась в прошлом, где были рабы и собаки, ее жизнь стала сущим кошмаром. Словно шлюзы какие-то открылись. Кровная связь и история ее семьи, которой был пропитан весь этот дом, – а он тогда простоял уже лет сто, не меньше, – превратили его в этакий зеркальный лабиринт, вроде тех, что устраивают в цирке. Вы в таких бывали? Там вокруг миллион ваших собственных отражений всех видов и размеров, и вы уже толком не знаете, которое из них настоящее, которое из них вы. Однажды моя бабка работала в том большом доме и вдруг почувствовала слабость. Хозяйка предложила ей отдохнуть в небольшой гостиной в кресле-качалке. Бабушка села в кресло и уснула, укачала сама себя. А когда проснулась, то увидела, как прямо перед ней юная белая девица отбивается от мужчины сильно старше ее, делавшего ей весьма предосудительные намеки. – Гасу явно было неловко, но он собрался с духом и продолжал: – Моя бабка, не задумавшись ни на мгновение, вскочила и принялась колотить этого мужчину по спине, стараясь отогнать его от девицы. Мужчина выбежал из комнаты, а девица бросилась к ней и стала, рыдая, умолять, чтобы она никому не рассказывала о том, что видела. Девица была одета по моде рубежа веков, и бабушка поняла, что проснулась в той же самой комнате, но в другом времени. Тогда она перепугалась и за себя, и за ту девушку. Девушке было лет восемнадцать-девятнадцать, и она была помолвлена. Мужчина, который напал на нее, приходился ей дядей, так что девица понимала, что огласка убьет ее мать, расстроит жениха, а может, и вовсе будет стоить ей помолвки и брака. Она боялась потерять жениха гораздо сильнее, чем опасалась своего дяди, и сразу пообещала бабушке, что впредь будет вести себя «осторожнее». И вот, пока бабушка старалась утешить эту молодую девицу, в гостиную вошла служанка, чернокожая женщина, которая явно уже давно работала в этом доме. Бабушка говорила, что сразу поняла: перед ней ее собственная бабка в молодости. Понятно, что служанка ее не узнала. Она стала спрашивать, как ее зовут и откуда она, а потом обняла свою молодую хозяйку и велела моей бабке немедленно уйти, хотя девушка и пыталась ее отговорить. Но служанка вывела девушку, а бабушке сказала, что сейчас позовет подмогу. Тогда бабушка уселась в кресло-качалку, взялась за свою цепочку с образком святого Христофора и стала тереть ее пальцами и качаться, представляя себе лицо моего деда. И тогда, как она рассказывала, она вдруг снова проснулась, уже там, где и заснула, в своем времени, благодарение небесам.
– Но ведь она выручила ту девушку, Гас! Что в этом плохого? – вмешалась Мэгги.
Гас долго смотрел на нее с самым серьезным видом, а потом проговорил:
– Моя бабка тогда была так потрясена, что не захотела оставаться одна. Ей нужно было уйти к себе, и она пошла отпроситься у хозяйки. – Гас снял с головы шляпу и принялся мять ее поля пальцами.
Мэгги насторожилась оттого, что он не сразу продолжил рассказ, словно хотел собраться с духом, прежде чем поведать о том, что было дальше.
– В чем дело, Гас? – мягко спросил у него Джонни. – О чем вы не хотите нам рассказать?
– Когда она отыскала хозяйку дома… то не узнала ее, – прошептал Гас. – Голос у той был почти такой же, как прежде, вот только она оказалась высокой и темноволосой, а прежняя хозяйка была блондинкой, причем небольшого роста.
– Не понимаю. Что же изменилось? – спросил Джонни.
– Дом принадлежал кому-то другому? То событие в прошлом вызвало изменения, которые поменяли все в доме? – добавила Мэгги.
– Вовсе нет. Хозяйку звали так же, как раньше, – ответил им Гас. – И она была замужем за тем же мужчиной. Изменилась только ее внешность.
Мэгги и Джонни, недоумевая, смотрели на него.
– У нее был другой отец, – невозмутимо сообщил Гас.
– Значит, та девушка, которой помогла ваша бабушка, все же не вышла за своего жениха? – предположила Мэгги.
– Нет… не в том дело, – возразил Гас. – Она за него вышла и родила дочь… хозяйка дома и была ее дочерью.
– Ваша бабушка помешала тому мужчине изнасиловать племянницу. И она от него не забеременела. – Джонни выложил правильный ответ с мрачным выражением на лице. Взглянул на Мэгги, потом на Гаса.
Гас кивнул ему, а Мэгги едва слышно выругалась. Все трое надолго замолчали, обдумывая услышанное.
– Но, Гас… получается, ваша бабушка помогла той девушке, – снова повторила Мэгги.
– Помогла, мисс Маргарет. Но в тот самый миг она изменила ход событий настолько, что одна женщина просто исчезла, а на ее месте оказалась другая. Понимаете, о чем я толкую?
Джонни протянул руку и снова коснулся Мэгги, словно вдруг испугался, что может ее потерять. Мэгги сжала его пальцы.
– Может, у вас, мисс Маргарет, самые лучшие намерения, вот только мы с вами говорим о жизни, а с ней играть нельзя. Все, что было, и все, что есть, может перемениться в одно мгновение. Порой память у людей попросту не поспевает за происходящим. А если есть вещи, которых вы вовсе не понимаете, то это просто время. Оно подчас может передумать, я вам уже говорил. Время подвижно… как те зеркальные лабиринты, о которых я вам рассказал, но, детка, это ведь не игра. Это все по-настоящему.
В тот вечер Джонни помогал Мэгги с уборкой, и все было почти так же, как прежде, когда никто, кроме нее самой, не видел его – ее воображаемого друга. Она рассказала ему о том, как он мог в один миг выполнить работу, отнимавшую у нее несколько часов, как ему достаточно было просто представить себе результат. Он лишь изумленно покачал головой и попытался устроить так, чтобы пол сам себя вымыл, но швабра грохнулась на пол, расплескав вокруг воду.
– Получается, у чистилища были свои достоинства, – вздохнул он, а Мэгги расхохоталась при виде угрюмого выражения на его лице.
– Были. Вот только мне кажется, что ты бы не вернулся назад, даже если бы получил при этом все мыслимые способности. Ты был там как джинн в бутылке. Ты не мог освободиться.
– А ты бы хотела, чтобы я вернулся туда? – осторожно спросил он.
– В чистилище? – недоверчиво переспросила она.
– Ну да. Мне порой кажется, что ты влюблена в призрака, а реальный человек, тот, кем я оказался, – сплошное разочарование.
Мэгги уставилась на него, а потом отвернулась с виноватым видом. Пару минут она молча терла пол шваброй, пытаясь собраться с мысля