Между тем житомирцы угостили чужака святой водой, удостоверились, что он живой и настоящий, и пригласили присоединиться. Никто не обратил внимания, что только после приглашения он переступил линию. Люди усадили незнакомца возле костра, вручили ложку и тарелку каши. Уже спустя минуту он с удовольствием наворачивал ароматную гречку и рассказывал:
— В родном городе после Катастрофы я прожил два года. Когда стало совсем туго, ушёл. Не, ну а чё — я не военный, не экстрасенс, как мне с этой дрянью, которая постоянно из-за Тумана лезет, бороться? С тех пор не везло. То идиоты в поселении, то сектанты, то придурки какие-то. То вообще пусто, одни скелеты. Здесь, вроде, ничего, но ведьма всех в ежовых рукавицах держит. Вот, несколько месяцев дали пожить, а теперь под зад коленом. Я так и не понял, за что. Может, морда моя им не понравилась. Или, скорее всего, ведьме. Я как-то пытался ей указать, что они неправильно урожай с общественного поля распределяют — ладно, семьям, которые бесхозных сирот к себе на воспитание взяли, дают лишние продукты. Вырастут, новые рабочие руки будут. Но старикам зачем? Во-первых, им много не надо, а во-вторых, от них пользы уже никакой нет. Или я неправ?
Житомирцы молча отводили глаза — в их поселении были законы, схожие с законами Приречья. И этот человек нравился всё меньше и меньше.
— Вот, она, видимо, на меня зло затаила, и по её указке меня и выперли. Да оно и хорошо. Видели, что творится? Чума! — Мужчина облизал ложку и без спроса полез в ведро за добавкой. — Так что я вовремя свалил. Но тут такая закавыка — в Вырай в одиночку лучше не соваться. Да и устал я бродяжничать — неизвестно, в какое место вынесет в очередной раз. Ходил тут кругами пару дней, на потустороннюю территорию не лез. Надумал вернуться, попросить, чтобы меня до зимы оставили. А тут вы. Лучше я с вами пройдусь. Не прогоните? Может, и жить у вас останусь.
Михалыч поморщился и очень-очень честно соврал, перейдя на русский:
— У нас поселение маленькое, людей много. В домах по двадцать человек. Еды не хватает. А через Вырай проведём обязательно. Внутрь не пустим, у нас очень злой мэр. Но возле точки выхода есть, где отдохнуть. Можешь потом наших ведьмаков нанять, они заведут, куда хочешь.
— Нанять? А бесплатно нельзя? — Разочарованно протянул чужак.
— Это ты у них спросишь. Я за них не решаю.
— А можно у вас переночевать? А то замаялся по лесу прятаться от нечисти. Спальник найдётся?
— Спальника лишнего нет, но место в палатке и какую-нибудь дерюгу подыщем.
Довольный Эдик потянулся за третьей порцией каши.
Глава 15.1
Костомаха (Scrag). Нейтрал. Неразумна. Царство Постмортемы, Тип Низшие, Класс Нежить, Отряд Человекообразные, Семейство Упыри, Род Костомаха, Вид Костомаха кладбищенская.
При невыясненных условиях давнишние покойники получают потусторонний импульс и вылезают из могил. Основополагающий признак существа — отсутствие мягких тканей. То есть, Костомаха представляет собой скелет в истлевшей одежде либо вовсе без неё. Наличие облачения зависит от древности захоронения. Территорию погоста не покидает, при отсутствии раздражителей способна простоять на одном месте более пяти суток. Реагирует на живых лишь тогда, когда пересекают её личную границу. Вреда не причиняет, но ходит, хоть и очень медленно, за человеком, до тех пор, пока тот не покинет кладбище. Способы борьбы не обязательны, но имеются — достаточно поменять местами на своих ногах правый и левый ботинки, и Костомаха потеряет к вам интерес. С первым снегом Scrag утрачивает магическую силу и рассыпается. Рекомендуется вернуть кости в могилу, предварительно обработав их солью.
М.А. Бондаренко, "О сверхъестественных существах".
Шевченко считал, что достаточно в совершенстве владеть теми способностями, которыми природа одарила изначально. В его случае боевыми. Конечно, он и смежными вещами интересовался, вроде целительства и охранных заклятий, но вот кое-что принципиально не изучал. В частности, управление животными, растениями и человеческим разумом. А также некромантию и ритуалы, в которых нужно сотрудничать с нечистой силой.
После сегодняшней охоты он готов был пересмотреть свои принципы.
Для начала Сычкова достала из кармана штанов горстку сушёных яблок. Герда оживилась, даже начала поскуливать от нетерпения.
— Что, соскучилась по вкусняшкам? — Ведьма придирчиво осмотрела угощение, выбрала подходящую на её взгляд сморщенную дольку и протянула собаке. Остальное опять спрятала. Миг — и сухофрукт исчез в пасти. Ещё через секунду в глазах Герды появились изумрудные искорки.
— Это что? Ты чем её накормила? — Удивлённо спросил Игнат, уже зная ответ.
— Яблоки из Вырая. Не волнуйся, я строго соблюдаю дозировку Силы. — Марина с улыбкой наблюдала, как питомица обнюхивает брошенный на траву сарафан Маргариты. — Но вам двоим с такой волшбой пока экспериментировать не стоит. Изначально, на интуитивном уровне, это доступно только таким, как я.
— Каким? — Наконец, решила задать давно мучавший вопрос Кривицкая.
— А я не знаю, — весело ответила приреченская ведьма, — шаман? Друид? Псионик? Выбирай на свой вкус. Как называли таких до разделения миров, тысячи лет назад — не в курсе. А наши предки классификацией чародеев особо не заморачивались. К тому же, прожив лет триста или больше, ты наберёшься такого опыта, что даже забудешь, с чего начинала.
— Как Марушкина? — Спросил Игнат.
— Да, как Прасковья. — Марина помрачнела. — Если честно, не представляю, какая область колдовства ей неподвластна.
Герда, наконец, оставила в покое сарафан и пошла к бане. Остановилась на пороге, посмотрела на чародеев и махнула хвостом, приглашая.
— Так. Игнат, подбери одежду. Может пригодиться, если Герда след потеряет.
В бане пахло мятой, которая была основой дезинфицирующей пасты, и берёзовыми вениками. Игнат и Софья остались в предбаннике, Марина и Герда зашли в парилку. Дверь оставили открытой, чтобы впустить немного света — маленькое оконце в основном помещении не слишком хорошо справлялось со своей задачей.
Ведьмовская собака выполняла работу вдумчиво и неспешно. Марина в процессе тоже немного менялась, приближаясь по мироощущению к зверю. Целительница и ведьмак лишь наблюдали, оставив все вопросы на потом.
Герда покрутилась у печки, сунула нос в бак для холодной воды, затем подошла к полку́, на котором громоздились тазы и шайки, подняла морду вверх и замерла на несколько минут. Все терпеливо ждали.
Наконец, собака встрепенулась, замахала хвостом и уставилась на хозяйку. Спустя мгновение в сознание Марины ворвалась информация, сотканная из запахов и туманного образа аур.
Шевченко не очень удивился, когда Герда метнулась к выходу. Хотя, когда ведьма, едва не сбив Хромушку, рванула за собакой, мужчине стало немного не по себе. Но удивляться времени не было, Игнат схватил целительницу за руку и поспешил за поисковым дуэтом.
Во дворе их поджидали. Марина взглянула на Шевченко и, с трудом выталкивая слова, заявила:
— Человек. Старая самка. С больной душой. Пахнет алкоголем, по́том и тусклой радостью. Бежала, торопилась. Домой. В руке держит большую черноту. Но маленькую, бесконечную.
— Ага, я понял. — Ничего не понял ведьмак.
Глаза Сычковой немного светились. Гордую осанку сменила сутулость, губы периодически подрагивали, обнажая белые зубы. Хромушка поёжилась — зрелище было жутковатым.
Марина и Герда несколько секунд смотрели друг другу в глаза, а потом направились к воротам, ведущим в Приречье. Целительница и Игнат последовали за ними.
Женщина и собака шли уверенно. Иногда останавливались и замирали, играя в гляделки. Спутники ничего не спрашивали и терпеливо ждали новой информации.
— Надела черноту на палец. Полыхнуло лиловым. Она не понимает.
Шевченко кивнул. Хромушка вдруг подумала, что Маргарита вынесла из бани какое-то кольцо — по обрывочному звериному описанию выходило именно так.
В километре от Красноселья собака замерла, оскалила зубы и зарычала.
— Боль. Страх. Чернота выдавливает душу. Самка умирает. Чернота становится золотой. Тело живёт.
Миг, когда Марина вновь стала сама собой, Игнат пропустил. Ведьма устало подытожила:
— Значит, так. Чужаки, точнее, Прасковья со свитой, оставили в бане заражённое украшение. Скорее всего, из Вырая. Поэтому на них татуировки охраны и не сработали — не колдовали ведь. Просто пришли, подложили, ушли. И кольцо в спячке находилось, пока эта дурёха на палец его не надела. Здесь, в этом месте, она потеряла душу. И превратилась в Чуму.
— Бедняга, — расстроено сказала Хромушка.
— Ладно, как оно произошло, мы поняли. Дальше как действуем? — Спросил Игнат.
— Чёртова алкоголичка! — Взорвалась вдруг Сычкова. — Интересно, старая ведьма специально мать своего нынешнего тела использовала, или это случайность? По правилам кольцо нужно было показать охране, проверить, что за вещь, какую несёт в себе энергетику, а она домой потащила! Идиотка!
Гнев исчез. Ведьма закрыла глаза и потёрла лоб рукой:
— Надо отдохнуть пару минут. И продолжим.
Естественно, Слава даже не подумал остаться в сельсовете. За долгие годы близкой дружбы с кузиной о колдовстве он узнал гораздо больше других обычных людей. И понимал, что истинная причина роспуска облавы не в каких-то "колдовских эманациях", о которых распинался Семашко, а в банальной заботе об окружающих. Марина совершенно не представляла, как бороться конкретно с Инфекциями, и рассчитывала лишь на общие принципы воздействия на нежить. Поэтому ведьма не могла предсказать, как будет проходить отлов и уничтожение — вдруг кто-то окажется рядом и пострадает. Коваль считал, что в таком важном деле, как поимка Чумы, лишняя помощь не помешает, поэтому, выяснив у Данилы содержание телефонного разговора, решил прогуляться до пропускного пункта.