Марина открыла рот. Потом закрыла. Информация обрушилась совершенно неожиданно. Девушка была абсолютно не готова обсуждать сексуальную жизнь родителей, тем более с ними самими. И вообще, мама никогда не поднимала подобные темы.
Оксана Егоровна замерла. Несколько раз моргнула, потом покраснела и прошептала обычным голосом:
— Доча, я что, вслух это сказала?!
Мгновенно пришло решение, которым девушка гордилась и многие годы спустя.
— Ты о чём? Что вслух сказала? Мать, не уходи от ответа. У тебя болит что-то, или с папой поссорилась? — Девушка спросила как можно более естественно, выпучивая чистые, ясные глаза.
Сычкова-старшая потёрла лоб и, забыв о кофе, пошла к двери:
— Что-то как-то нехорошо мне. Пойду, полежу.
— Конечно, мамочка. Поспи ещё часок, я завтрак сама приготовлю.
Глава 35
— Хозяйка. Младшая! Привет! Счастье! То. Какое! Видел. Только. Вечером! Скучал. Люблю. Дай. Лизну. Я рад!
Сторожа папа хотел завести давно. Но мама всегда настороженно относилась к собакам. В конце ноября Оксана Егоровна дрогнула, когда на сторону отца неожиданно встала Марина. Девушке тогда казалось, что пёс будет неплохой защитой от упырей.
Так в доме появился полугодовалый беспородный щенок, в экстерьере которого угадывались алабай, немецкая овчарка, болонка, золотистый ретривер и бурый медведь. Мама буквально влюбилась в пса.
Рексар, которого на ночь выпускали из вольера, радостно подпрыгивал, суматошно махал хвостом, пытался поставить огромные лапы на грудь девушке и громко лаял. Словами. У Марины подогнулись ноги, и она, не думая о чистоте одежды, села на крыльцо.
— Маринка, ты чего?
Рексар, увидев Глеба, взвизгнул и переключил внимание на него. Человеческой речи девушка больше не слышала.
— Уйди, уйди! — Хохотал братишка и уворачивался от собачьего языка.
— Глеб, загони Рексара в вольер.
— Ага. — Мальчик встал, отряхнулся, и завопил: — Место, Рексар, иди на место!
"А я сошла с ума, какая досада".
На ум пришла Вишня и все её предупреждения. "Может, это был не сон? Может, я и вправду бродила не пойми где и выпила неизвестно что?"
Марина поднялась, повертелась, чтобы понять — не слишком ли вымазалось пальто.
"Не буду торопиться с выводами. Может, мама спросонья просто проговорилась. А по поводу Васьки и Рексара… Не удивлюсь, если в них кто-то вселился. В конце концов, в округе ерунда какая-то творится".
Неожиданно вспомнилась Анна, русская туристка. Та тоже вывалила такие сведения, которые никто в здравом уме постороннему не расскажет. А Марина ведь просто попросила…
"Да ну, ерунда. Есть люди, на которых болтливость во время стресса нападает".
Пёс умильно смотрел на детей из вольера и преданно махал хвостом.
"Вроде обычный Рексарчик, такой, как всегда. Ладно, разберусь".
— Глеб, хватит ерундой страдать, автобус пропустим!
— Слыхала, Светка? Ужас-то какой! — Алла Печкина ворвалась в магазин, громко хлопнув дверью.
Света, шевеля губами, отсчитала сдачу и только потом лениво сказала:
— Не слышала ни про какой ужас.
Баба Лена спрятала деньги в кошелёк и вопросительно уставилась на Аллу. Она тоже любила узнавать новости одной из первых.
— Училку, Ольгу Васильевну, ну, старую директрису, грохнули!
— Да что ты говоришь такое! Она ж к сестре в Россию уехала! — Всплеснула руками продавщица.
— Ай-яй, Оленьку нашу! — Запричитала баба Лена. — Не зря говорят, что у них там преступность зашкаливает.
— Не у них, у нас! Васильевну здесь убили!
— Как так? Она ж осенью ишшо курей раздала по соседям, и фьють! — Баба Лена недоверчиво покачала головой.
— Не фьють, значит. У себя во дворе она лежала, в дождевой бочке. Ещё и шифером, падла, закрыл.
— Кто падла? — Не поняла Светка.
— Кто, кто! Убийца, знамо кто. Старухе шею свернул, как курёнку, в бочку засунул и прикрыл. Наверное, как она со всеми попрощалась, так её и почикал. Бедная, всю зиму пролежала.
Баба Лена побледнела и схватилась за сердце.
— Тихо, тихо, вот тут стульчик у меня. — Засуетилась Света и усадила бабулю. Пока та стонала и причитала, тётки продолжили разговор.
— Там сейчас менты понаехали, Володьку моего трясут.
— А Печкина твоего за что? — С подозрением спросила Света.
— Так он её и нашёл. Она это… перед отъездом предложила нам поле засеять, чтобы не гуляло. Вовчик вечером пошёл глянуть, увидел, что бочка закрыта, решил открыть, чтобы поливать потом было чем. А там — она. Прибежал домой весь зелёный, трясётся. Говорит, сгнила, черви ползают.
Видно, Светлана представила это зрелище, потому что тоже позеленела.
— Ладно, побегу я. Дел невпроворот. — Выпалила Алка и понеслась разносить весть по деревне.
Бледная вахтёрша проводила следователя в кабинет директора.
— Видали? Я же говорил. — Семашко закрыл дверь класса. Школьники расселись по местам, хотя, судя по всему, урок математики отменялся.
Артём первый принёс в школу весть об убийстве — он жил на той же улице, что и Печкины. По дороге в школу парень наткнулся на Аллу Ильиничну. Та схватила юношу за плечи и на одном дыхании вывалила новости. Было видно — женщину настолько распирали эмоции, что поймай она первоклассника, и ему бы поведала все кровавые подробности.
Марина еле сдержалась, чтобы вновь не заплакать, как в первый раз, когда услышала о найденном трупе. Ольгу Васильевну любили. К тому же девушка была очень благодарна пенсионерке за помощь в поимке упыря.
— Как можно было с ней так поступить! — Сжал кулаки Коваль. — Она ж нормальная была, хоть и училка.
— Наверное, кто-нибудь из залётных позарился на пенсию? — Выдвинула версию Марушкина.
— Э, нет, Ирка. Это местные. Точно тебе говорю.
— Глупости, Слава. Никто из своих такого бы не сделал! — Отрезала Ира.
— Да ты сама посуди. — Поддержал друга Артём. — Старушка попрощалась со всеми, так ведь? Её никто до августа и не искал бы. Да и потом — решили бы, что она там на ПМЖ осталась, и всё. Так время подгадать могли только тутошние.
Славка согласно закивал.
— Не знаю. — Протянула Марушкина. — Сомневаюсь, что где-то рядом бродит убийца.
— Ирка, да что с тобой! Что это за наивность вообще! — Не выдержала Марина. — Можно подумать, у нас тут все белые и пушистые! Да четверть деревни отсидеть успела — кто за мордобой, кто за ворованный кабель, а кто и за убийство! Ты вспомни — в Потаповке два года назад мужики пили неделю, потом у них закусь кончилась, они свою собутыльницу убили и зажарили! С лучком! — Девчонка всё-таки не удержалась и заплакала.
— Сычковочка, не плачь. — Ира села рядом и стала гладить одноклассницу по спине. — Ты только подтверждаешь мои слова — у нас все преступления по пьяни, либо импульсивные, у всех на виду. А Ольгу Васильевну убил кто-то умный, хладнокровный и расчётливый. Практически гений. Много ты таких личностей в округе знаешь?
— Нет, я прямо чую — эта сволочь где-то рядом.
— Милиция разберётся. — Пожала плечами Ира и прекратила спорить.
Несколько дней Приречье лихорадило — на лавочках, в магазинах, на почте, в клубе обсуждалось преступление. После похорон, деньги на которые спешно собрали по дворам, градус эмоций поутих. Ещё какое-то время всех тормошил молоденький участковый с усталым лицом — выискивал сведения, которые могли помочь следствию. Но затем и он отстал от людей.
В колхозе посевная практически закончилась. Весь план был выполнен от и до. И неважно, что кое-где в низинах семена оказались в талом снегу, а не в прогретой, готовой к "работе" почве. Для людей это был даже плюс — можно было не разрываться между "ничьим" полем и собственным. Домашние огурцы, кабачки и картошка высаживались в соответствии с температурным режимом и лунным календарём. А вот тем, кто работал на свиноферме, в школе или в городе, было туго. Приходилось совмещать. Особо "удачливые" успевали поспать максимум двадцать часов за неделю. Городской житель фыркнет и покрутит пальцем у виска. Но деревенские знают — если не выложиться весной на все сто, будущий год семья будет жить впроголодь.
Кроме огородных дел, на Славу и Марину навалилось осознание того, что впереди маячат экзамены, поступление, взрослая жизнь. Так что чертовщина отошла на второй, а то и на третий план. Сычкова на всякий случай больше не просила окружающих рассказывать то, что их тревожит, кот Васька молчал, а к восторженным, лающим приветствиям Рексара девушка привыкла. Ей даже стало казаться, что собака разговаривала всегда.
Приречье — четыре деревни, окружённые речной петлёй, зажили обычной, спокойной жизнью.
Но в майские праздники всё изменилось.
Глава 36
— Вот здесь ничего. — Заявил Студент.
Мишка нажал на тормоз, не утруждаясь съездом на обочину. Компания заспорила.
— Деревня совсем рядом, не расслабимся. — Покачал головой Илья, сидевший на переднем пассажирском сиденье.
— Не скажи. — Студент развалился сзади и, по-хозяйски раскинув руки, обнял за плечи двух девушек. — Это тебе не городские бабульки, никто к нам не полезет нотации читать. У них своих дел полно. Да и магазины ближе, если что. Видел? Мы целых два проехали.
Анжела презрительно сморщила носик и сбросила мужскую руку с плеча:
— Вот уж, из-за магазинов… В этом колхозе ничего приличного всё равно не купишь. Ни Мартини, ни текилы хорошей. Сомневаюсь, что и вино нормальное есть.
— А я согласна. Сколько можно ездить? Мы уже весь берег от города до российской границы обшарили — то вам деревьев мало, то вода далеко, то ветрено, то река не до конца в берега ушла, то вид плохой. Ночь уже скоро. — Настя тоскливо вздохнула.
— Мишка, тебе решать. Ты водила, тебе нас, пьяных и весёлых, в машину потом грузить, по домам развозить. Так что давай, говори своё веское слово!
Михаил вышел из машины и осмотрелся. Позади, на пригорке, располагалось большое село. Впереди блестела река — она была ещё дикой, неспокойной — вода вошла в берега лишь несколько дней назад. Рощица у самой воды выглядела очень по-весеннему. Светило солнышко, заливались трелями птицы. Природа словно говорила — путник, вытащи мангал, столик, налей в рюмку водочки, вдохни свежий воздух полной грудью. Забудь хоть на миг о заботах и проблемах шумного, пыльного города, о кредитах, об опостылевшем начальнике, о загаженном лифте и ценах на бензин.