Конрад достал из кармана пистолет, улыбнулся и выстрелил Жоржу в висок, глядя при этом в глаза Даше. Переводчик не понадобился — женщина поняла всё без слов.
Коваль ругался сквозь сжатые зубы, Соня молча плакала, а к куполу уже тащили дядьку Тихона.
Едва главарь вновь поднял пистолет, за забором появился звук. Низкий, вибрирующий, вызывающий древний, первобытный страх в душах людей. Замерли все — и нападавшие, и покорённые.
Сквозь разбитые ворота во двор хлынула волна зверей.
Мускулистые, одичавшие собаки бежали бок о бок с невысокими и стремительными волками. Рядом с извечными врагами похрюкивали клыкастые вепри. Выстрелы не смогли остановить напор, и спустя несколько мгновений мародёры спасали свои жизни по старинке — бегом.
Троица под куполом не сразу поняла, что животные не трогают прихожан, равнодушно обтекая замерших в ужасе людей.
Из Свободных не ушёл никто. Спустя десять минут звери тем же путём покинули храм. Запоздал лишь один волк — он сосредоточенно тащил чью-то отгрызенную ногу.
Панически трясущийся Конрад за наспех поставленной защитой тоненько скулил от страха.
— Славк, сколько можно?! Взрослый мужик уже! Почему ты вечно вляпываешься! — У купола стояла чуть полноватая светловолосая женщина. Её взгляд не предвещал ничего хорошего.
Глава 8.1
Пташенька (B irdie). Условно разумна. Нейтральна. Царство Постмортемы, Тип Низшие, Класс Нечисть, Отряд Фантомы, Семейство Призраки. Род Пташенька, Вид Пташенька мать.
Чаще всего имеет сходство с воробьём, соловьём или синицей. Кратковременная форма послежизни женщины, умершей до того, как её ребёнку исполнился год. Считается, что душа матери сопротивляется зову Вырая, не желая оставлять малыша на произвол судьбы. Существует максимум сорок дней, по ночам бьётся в окна. Если впустить в помещение, опустится на изголовье колыбели и молча просидит до рассвета. Лучше позволить матери проститься с сыном или дочерью таким способом — это поспособствует завершению её пути, женщина спокойно уйдёт в Вырай и вряд ли переродится в нечистую силу. Если же за сорок дней она не сможет получить желаемое, следующее воплощение души может оказаться злобным и жестоким.
М.А. Бондаренко, "О сверхъестественных существах".
Вера сунула в рот хныкающему малышу сосок и умоляюще сказала:
— Хромушка, ты твёрдо решила? Мы же без тебя не справимся.
В приходе царили суета, страх перед будущим, растерянность и одновременно с этим деловитая собранность, слаженная работа и активный пересмотр жизненных приоритетов сообщества. Соня полчаса назад поняла, что сходит с ума от навалившихся дел, к тому же нога, весь день не дававшая о себе знать, разболелась так сильно, что девушке хотелось оторвать конечность и выбросить за забор. Поэтому Кривицкая спряталась ото всех в библиотеке. Правда, в одиночестве побыть не удалось — следом пришла Верочка.
— С вами останутся Дарья Степановна и Данила. Иван тот же, дядька Тихон, Донован. Справитесь.
Вера хотела что-то возразить, но Софья перебила:
— К тому же я вернусь. Обязательно.
— Ой, Сонечка. Ты уверена в том, что такое возможно? Может, ведьма всё врёт. Заведут тебя куда-нибудь, сожрут, и поминай, как звали. — Молодая мама шмыгнула носом и покачала головой.
— Не сожрут. Ты же сама всё видела. И слышала.
Верочка неопределённо дёрнула плечом и смолчала. Потому что Софья была права.
Не сразу люди поверили, что Марина принесла с собой спасение. И что мародёры пришли сами, а не по наводке Кривицкой и Коваля. Дарье пришлось говорить много и долго, объясняя, рассказывая правду, показывая содержимое колокольни. Толпа на редкость спокойно приняла известие, что их обманывали много лет — слишком велики были потери сегодняшнего дня. Данила в церкви обыскал закуток погибшей настоятельницы, нашёл тетрадь с интересными записями — датами жертвоприношений, тайными мыслями прихожан, размышлениями на тему рабской натуры большинства, а также рассуждениями о величии, которое может дать Сатана избранным. Дрожащим голосом мужчина зачитывал выдержки из текста всем присутствующим во дворе. И всё время хватался за голову и извинялся за своё невольное участие.
К Дарье почему-то претензий у жителей Родника Веры не было. Возможно, потому что она никогда не вмешивалась в методы управления Аристарховой, но снабжала прихожан продуктами, защищала от зверья и была в большей степени телохранителем простых людей, чем своей непосредственной начальницы.
Марина Викторовна, пришлая колдунья, в первую очередь убрала магическую клетку пленников. Сделала это легко и быстро, словно стёрла пыль с полки. У Софьи тогда захватило дух от восхищения — она не знала, что кузина Коваля и сама много чего не умеет и всё ещё считает себя начинающей.
А затем о ведьме и Вячеславе словно все забыли, даже сама Хромушка. Позже Марина объяснила, что благодаря специальной волшбе, покрову забытья, она дала возможность прихожанам разобраться с насущными проблемами без "кивания" на приреченцев. Ведь всегда велик шанс, что посторонние могут оказаться "крайними".
Когда срывать покровы было уже не с чего, человеческий гнев обратился к единственному оставшемуся в живых врагу, Конраду. Люди, забыв о настороженности по отношению к колдовству, скребли по невидимой преграде ногтями, плевали на неё и безостановочно проклинали неудачливого мародёра. Он в ответ ругался на своём языке, потрясал кулаками, но сделать ничего не мог — все силы уходили на поддержание защиты. Можно было вытянуть жизнь из кого-нибудь, но для этого нужно было преграду убрать. Бывший главарь Свободных понимал, что его уничтожат до того, как он успеет что-либо сделать, поэтому не рисковал, ожидая более удобного момента, и так и сидел посреди двора.
Он не знал, что Марина, постаравшись, может легко снести его самопальный купол. Колдунья не делала этого, ожидая, пока улягутся человеческие эмоции.
— Меня кое-что беспокоит. Я всегда думала, что у нас нет тех, кто готов принять правду — за чужой спиной прятаться легко и спокойно.
Подруга фыркнула:
— Хромушка, милая. Нам нечего было есть. Нечего пить. С каждым годом становилось всё хуже. Если бы мы были избранниками Господа, всё было бы не так, правильно? Давно никто не молился искренне. Разве что Иван и баба Валя. Аристархову слушались лишь в память о батюшке Павле. И о голосе с небес. Ну, и боялись, естественно. Так что правда ни для кого не стала откровением. Наоборот, теперь всё предельно понятно. Ты могла раньше всё рассказать.
Соня вздохнула. Верочка была и права, и неправа одновременно. Возможно, верующих в приходе не осталось, но вряд ли кто-нибудь решился бы на бунт — очень сложно менять существующее положение вещей. Всегда может стать ещё хуже.
— Не вздыхай! — Вера спрятала грудь, приложила заснувшего малыша к плечу "столбиком". — Ты выгляни в окно — никто не страдает от крушения мира, все заняты делом, хоть и плачут на ходу.
Это была правда. Кроме того, когда прихожане немного успокоились и переключились с Конрада на мертвецов, светловолосая женщина сняла с себя и Вячеслава покров и активно включилась в процесс.
Жители Родника всё никак не могли поверить, что нечисть чаще занята своими делами, чем охотой на людей, и что за забором не так опасно, как всегда рассказывала Аристархова. Люди загрузили трупы мародёров в главный автомобиль фридомцев, но выехать за ворота так никто и не решился, невзирая на успокаивающие речи приреченцев. В конце концов, за руль сел Коваль. Только Данила нашёл в себе силы помочь чужаку. Когда мужчина садился на пассажирское сиденье, было слышно, как стучат его зубы. Слава сделал вид, что ничего не замечает. Назад вернулись с пустым кузовом, оставив тела в подвале ближайшей многоэтажки, предварительно поотрубав головы, чтобы не плодить потустороннюю мерзость. Данилу уже не трясло, но он был мрачный и бледный — видимо, неприятная работа далась ему нелегко.
Своих решили захоронить в старой водонапорной башне в нескольких кварталах к востоку — выйти, чтобы выкопать могилы где-нибудь во дворах, люди пока слишком боялись. Башня была кирпичной, и за неимением нормального склепа казалась наилучшим вариантом — уродовать тела друзей никто не хотел. Марина пообещала запечатать дверь магией, чтобы никто из погибших прихожан не превратился в нежить, но посоветовала до ближайшего полнолуния всё-таки устроить погребальный костёр.
Мужчины чинили ворота. Пришлая колдунья пару часов назад рассказала, как обеспечить защиту жилью без человеческих жертвоприношений и сделок с дьяволом. Следовало лишь найти плуг и дождаться захода солнца, до которого оставалось совсем немного.
В библиотеку заглянул Иван:
— Девчонки, хватит прятаться. Все во дворе собрались. Будем решать, что делать с этим уродом. Пойдёмте.
Вера пристроила мирно спящего сына в "кокон" на груди и вышла. Соня с трудом встала и едва не взвыла от боли.
— Болит? — Сочувствующе спросил парень. — Давай, помогу.
Хромушка оперлась на предложенную руку и перенесла на неё свой вес — идти стало немного легче.
— Это ты набегалась, Сонька. Ничего, отдохнёшь пару дней, всё пройдёт. — Успокоил Иван. — Кстати, я тут спросить хотел…
— Давай. — Прошипела Кривицкая. Они спускались по лестнице, и девушка старалась как можно аккуратней шагать.
— В общем, твои способности. — Прихожанин вдруг покраснел.
— Не тяни, Ваня!
— Скажи, а ты можешь вылечить, ну… — парень наклонился к уху Хромушки и зашептал, хотя вокруг никого не было.
Теперь покраснела Софья и от смущения слишком резко выпалила:
— Нет!
Потом добавила уже мягче, словно извиняясь:
— Я ведь неопытная совсем. Ничего не знаю, ничего не понимаю. Вот вернусь — обязательно попробуем разобраться. Ну, с этим твоим…
— Конечно, конечно, я не настаиваю, — быстро ответил парень и неловко сменил тему:
— И надолго ты нас собираешься покинуть?
— Зимой вернусь. — Лестница кончилась, и Софья вздохнула с облегчением.