– Мне не нужен барабан. Вот мой барабан. – Она положила ладони мужа на свои полные груди. – Чувствуешь ритм?
Мод встала, приняла исходную позу, вскинула руки и начала танцевать прямо перед Белой, пока тот не сгреб ее в охапку, зарывшись лицом в ее бедра, и она со смехом прильнула к нему.
Из танцевальной комнаты вышла Хехум; при виде них старуха попятилась, но Мод отстранилась от мужа и подошла к ней.
– Маль заболела, – озабоченно произнесла Хехум.
– Ох, я так и знала, так и знала! – воскликнула Мод, моментально уверившись, что именно по ее вине ложь обратилась в правду.
Она опрометью побежала в комнату Маль, которую делила с сестрой столько лет. Свекровь поспешила за ней.
– Она закрывает уши, – сообщила Хехум. – Видно, болят. Она все плачет и закрывает уши.
Завидев сестру, Маль села в кровати. Выглядела она осунувшейся и изнуренной.
– Ты слышишь, тоже слышишь? – вскричала она, стиснув пальцы Мод.
– Нет, – пробормотала Мод, – не слышу. Ничего не слышу, Маль.
Маль устремила на нее безумный взор и прошептала:
– Тогда, когда он приходит.
– Не слышу, – покачала головой Мод.
– Грода приходит вместе с ним.
– Нет. Все давно закончилось. Будь сильной, Маль. Стряхни с себя этот морок.
Маль испустила громкий жалобный стон и накрыла уши ладонями сестры.
– Я больше не хочу это слышать! – всхлипнула она и разрыдалась.
– Передай моему мужу, что сегодня я переночую с Маль, – обратилась Мод к Хехум.
Она заключила сестру в объятья и обнимала до тех пор, пока та не уснула, а после тоже погрузилась в сон, прерывистый и беспокойный, постоянно просыпаясь и прислушиваясь.
Утром она отправилась к Биду и спросила: знает ли он, как люди – их соплеменники – прогоняют духов?
Подумав, Бид ответил:
– Ну, если они знают, где поселился дух, туда стараются не ходить. Или перебираются на другую стоянку. А что за дух?
– Дух непогребенного.
Бид поморщился.
– Тогда нужно сниматься с места, – с уверенностью сказал он.
– А если дух идет следом?
Бид развел руками:
– Тогда не знаю. Может быть, чем-то поможет йегуг – жрец. Отгонит духа заклинанием. Йегуги сведущи в таких делах. А здешние жрецы, те, что сидят в храме, ничего не знают, кроме своих песен, плясок да болтовни. Так что стряслось? Что-то с Маль?
Бид снова поморщился.
– Бедняжка, – вздохнул он. Затем его лицо просветлело. – Возможно, ей лучше покинуть этот дом.
Минуло несколько дней. Маль горела в лихорадке и совсем потеряла сон: каждую ночь она либо слышала плач духа, либо в страхе ожидала его услышать. Мод спала вместе с сестрой. Бела не возражал, но однажды вечером, вернувшись домой, он поговорил с Ало, и оба брата пришли в ханан. Там были Хехум, Ната и дети. Мужчины отослали детей и позвали Мод. Маль осталась у себя.
– Рало тен Бал хочет жениться на Маль, – объявил Ало. Он посмотрел на Мод, предвидя ее реакцию. – Мы сказали, что она еще слишком юна и к тому же сейчас нездорова. Он обещал, что не ляжет с ней, пока ей не исполнится пятнадцать, и проявит всю возможную заботу. Он хочет жениться сейчас, чтобы не соперничать с другими.
– Которые могут предложить более высокую цену, – неожиданно резко вмешалась Ната. Когда-то за нее тоже яростно торговались несколько родов, и дом Белен едва не разорился, оставив за собой последнее слово.
– Нынешнюю цену дома Бал никому в Городе не перебить, – веско промолвил Ало. – Видя, что мы не расположены заключать сделку, они увеличили начальное предложение, причем дважды подряд. Это самая высокая цена за невесту, о какой я только слыхал. Выше, чем уплатили за тебя, Ната. – Он посмотрел на жену со странной, горькой улыбкой, в которой сквозили и гордость, и стыд, – улыбкой, предназначенной только для нее. Затем он перевел взгляд на мать и Мод. – За Маль дают все поля Нулии. Все Западные сады. Пять торговых зданий на Стеновой улице. Новую шелкопрядильную фабрику. И подарки – драгоценности, дорогую одежду, золото. – Ало опустил глаза. – Отказаться от такого просто невозможно.
– Мы опять будем богаты. Почти как раньше, – вставил Бела.
– И почти сравняемся с домом Бал, – заметил Ало все с той же кривой улыбкой.
– Они решили, мы просто хотим поторговаться. Потеха, да и только. Едва я открывал рот, как старик Лого тен Бал выставлял ладонь – дескать, молчи, – и набавлял цену. – Ало посмотрел на брата – тот, усмехнувшись, кивнул.
– Вы говорили с Туджу? – спросила Мод.
– Да, – подтвердил Бела.
– Она согласна?
Вопрос был излишним. Бела снова кивнул.
– Рало не посмеет дурно обращаться с твоей сестрой, Мод, – серьезно проговорил Ало. – После уплаты такой цены он будет беречь ее, как золотую статуэтку. Все они будут. Он жаждет заполучить ее. Никогда не видел мужчину, столь ослепленного желанием. Странно, когда он успел ее разглядеть, если видел лишь однажды, на вашей с Белой свадьбе. Как бы то ни было, Рало пленен.
– Он хочет жениться немедля? – спросила Ната.
– Да, но он не прикоснется к Маль до ее пятнадцатилетия. Уверен, он пообещает и вовсе ее не трогать, поставь мы такое условие!
– Обещания ничего не стоят, – заметила Ната.
– Если он и ляжет с ней, ничего страшного не случится, – высказался Бела. – И даже пойдет на пользу. Ее здесь избаловали. Ты, Мод, избаловала сестру. Мужчина в постели – вот что ей нужно.
– Но… этот человек, – пересохшими губами вымолвила Мод. В ушах у нее зазвенело.
– Рало тоже слегка избалован, а в остальном ничем не хуже прочих.
– Он… – Мод прикусила губу и запнулась.
Бела не позволил ей вернуться, чтобы забрать больную малышку, бил мечом по ногам, тащил за руку. Маль ревела и, спотыкаясь, плелась за ними по пыльной тропинке между деревьями, что вела вверх по крутому склону.
Повисла гнетущая тишина.
– Стало быть, – с наигранной бодростью произнес Ало, – впереди еще одна свадьба.
– Когда?
– Перед Жертвоприношением.
Снова воцарилось молчание.
– Мы не желаем вреда Маль, – обратился Ало к Мод. – Не сомневайся в этом, Мод. И передай сестре.
Мод сидела, не в силах пошевелиться или открыть рот.
– И к тебе, и к ней всегда относились наилучшим образом, – жестко произнес Бела, словно в ответ на упрек.
Хехум нахмурилась, глядя на сына, и недовольно поцокала языком. Он покраснел и неловко заерзал на месте.
– Ступай поговори с сестрой, Мод, – велела Хехум.
Мод встала. Стены, занавеси и лица вдруг сделались меньше и ярче, заиграв крохотными огоньками. Она медленно двинулась к двери, остановилась в проеме. Словно издалека услышала собственный голос:
– Маль должна узнать это не от меня.
– Тогда приведи ее сюда, – сказал Ало.
Мод кивнула, а стены почему-то продолжали кружиться; она попыталась ухватиться за опору и сползла на пол в полуобмороке.
Бела подхватил ее на руки.
– Лисичка моя, лисичка, – забормотал он, а потом, обернувшись к Ало, рыкнул: – Чем скорее, тем лучше.
Он перенес Мод в их спальню, посидел с ней, пока она не притворилась спящей, затем тихонько вышел. Мод понимала, чем вызвана такая забота: из-за ночей, проведенных с Маль, муж ревновал ее к сестре. «Это ради нее я пришла к тебе!» – кричало сердце Мод, но от любых слов теперь стало бы только хуже.
Она поднялась и пошла в комнату Маль. Сестра подбежала к ней, рыдая, и Мод лишь безмолвно обнимала ее, пока та не затихла. Потом она сказала:
– Маль, я ничем не могу помочь. Ты должна смириться. Как и я.
Маль чуть отстранилась, помолчала.
– Этому не бывать, – после паузы твердо проговорила она. – Мне не суждено. Дитя этого не позволит.
Поначалу слова сестры повергли Мод в недоумение. Уже несколько дней она точно знала, что беременна. На какой-то миг она подумала, будто беременна Маль, но позже поняла, в чем дело.
– Не думай о том ребенке, – сказала Мод. – Это не твое и не мое дитя, она нам с тобой не дочь и не сестра. Ее смерть – не наша смерть.
– Не наша. Его. – На губах Маль мелькнула тень улыбки. Она ласково погладила руки сестры и отвернулась. – Со мной все будет хорошо. Пускай это не печалит тебя – ни тебя, ни твоего мужа, Мод. Это не твоя забота. Не волнуйся. Что будет, то будет.
Мод малодушно положилась на уверения сестры и еще малодушнее порадовалась, что до свадьбы остались считаные дни. А потом – чему быть, того не миновать. Все будет сделано, все будет кончено.
По всем признакам Мод понесла; она сообщила об этом Хехум и Нате. Обе радостно улыбнулись:
– Родится мальчик!
Завертелась предсвадебная суета. Церемонию решили проводить в доме невесты, и род Белен гордо отказался от всего предложенного семьей жениха: угощения, танцоров, музыкантов, богатых даров и развлечений. Освящать брак должна была Туджу. Она приехала двумя днями раньше, чтобы побыть в родных стенах, и, вспомнив старые добрые времена, провела с Мод несколько тренировочных поединков на мечах, Маль наблюдала за ними и хлопала в ладоши – совсем как прежде. Она сильно исхудала, глаза на лице казались огромными, и все же днем она держалась кротко и спокойно. Что происходит под покровом тьмы, Мод не знала – сестра не посылала за ней. По утрам на вопрос о том, как прошла ночь, Маль с улыбкой отвечала: «Прошла, и ладно».
Однако глубокой ночью накануне свадьбы Мод разбудил детский плач. Бела тоже проснулся.
– Где это малыш хнычет? – спросил он густым, сиплым ото сна голосом.
Мод не ответила.
– Хоть бы Ната уже успокоила своего крикуна.
– Это не ее малыш.
Плач был странный – тоненький, жалобный, совсем не похожий на возмущенные крики крепких бутузов Наты. На время звуки стихли, затем тот же плач раздался справа, из общей части дома.
– Может, это мой ребенок… – проговорила Мод.
– О каком ребенке ты толкуешь?
– О твоем.
– Что это значит?
– Я ношу под сердцем твоего ребенка. Ната и Хехум думают, это мальчик. А мне кажется – девочка.