Джон понял, что если Арон поверит в смерть Онар, то мир для него действительно погибнет, ведь он любит её так же, как жизнь.
— Вы знаете, как я дорожил ей…
— Не говори о ней в прошедшем времени! — прервал его Арон.
— Хорошо. Вы знаете, как я дорожу Онар, и, как уважаю вас, но я не могу слепо верить, что она жива, когда всё говорит об обратном. И так же я не могу оставить вас, поэтому… чем чёрт не шутит! Как будем её искать? — со вздохом закончил Джон, а
у Арона на губах промелькнула безнадёжная улыбка.
— Кулон, что я ей подарил, ведёт себя странно, не свойственно такому камню. С исчезновения Онар он сияет даже днём, и постоянно пахнет полынью. Я думаю, это подсказка.
— У реки растёт полынь… — задумался Джон. — Там тоже искали Онар.
— А ещё за дубовой рощей, у озёр, — сказал Арон. — Я больше не могу бездействовать, я еду туда. Не хочу никому говорить об этом, брать с собой людей тоже не буду. Иначе меня назовут безумцем и запрут здесь. Ты со мной, или выдашь меня, Джон?
— С вами, иначе не прощу себе… За будущую королеву Илиндора!
— За будущую королеву Илиндора, — повторил Арон.
***
Странно, но от него одновременно пахло шоколадом, пресной жухлой листвой и свежестью озёр. Когда солнце клонилось к закату и по горизонту разлилась зловеще-красная рана, и ночь распахнула крыло, накрыв им уже полнеба, Он незримым странником появился посреди пустынной дороги. Там, где Он стоял, поднялся небольшой вихрь, вскружил дорожную пыль да песок и легко опустил их обратно. От него также веяло запахом трав, дождя и почему-то древесной корой.
Шаги его были легки и быстры. Полупрозрачные светлые волосы падали ему на лоб, немного прикрывая чёрные, как погасшие угли, глаза. Он быстрым шагом пошёл в сторону озёр, и тёмный плащ с кроваво-красным подбоем развевался за его спиной, издавая тихий шелест.
На губах вечного странника играла улыбка. Листва деревьев, мимо которых он проходил, шумела и срывалась с ветвей.
Наступила ночь, какая бывает только раз в четыре года. Ночь западного ветра, имя которому Рьян.
А города спали, наверное, забыли, что эта ночь и последующий день особенные. Люди скорбели о потере своей царевны, вместо того, чтобы устраивать празднования в честь ветра.
— Ладно, — сам себе сказал Рьян, идя лёгкой поступью по извилистой — ведь ветры не любят прямых путей — дороге, — что с них взять? Да и такие праздники не являются обязательными, это раньше люди верили, что иначе ветра обидятся и станут мстить. Можем, конечно, мы своевольны. Да и каким законом запретишь нам быть свободными? Нет, делаем то, что можем, и права на это имеем. Представители всех воплощений сил, кажется, смирились и приняли это, — усмехнулся он. — Наверное, потому что знают — даже злость ветру очень быстро надоедает. А мне сейчас даже злиться лень… Что со мной в последнее время? Где это видано, чтобы ветру так лениво было? — он взъерошил себе волосы и встряхнулся, чтобы хоть как-то взбодриться. — Ну, что мне с этой ночи, коль празднований нет, а? — спросил он у деревьев и те зашумели так сильно, что ночные птицы с криками поднялись в бархатное тёмно-синее небо, увенчанное лунным серпом.
И тут к ногам Рьяна, вздымая бороздку дорожной пыли, выкатилось колечко, мерцающее в лунном свете призрачно-сиреневым огоньком. Ветер потянулся было за ним, но оно откатилось от него и завертелось волчком, поднимая маленькую воронку песка.
Рьян улыбнулся, сорвал травинку с кисточкой на конце, и ударил ею по дороге: колечко отпрыгнуло в сторону.
— Что ж, кем бы ты ни была, сыграю с тобой, — развеселился Ветер и пошёл за кольцом, слушая тихий, едва уловимый голос:
«Шаг за шагом, милый мой, ты идёшь ко мне тропой, к встрече нашей роковой. Роковою для меня, встреча наша будет, ведь тебе я не страшна, а со мной, что будет? Перебьёт дыхание, боль, как меч ударит, стоит лишь тебе прийти. Но стерплю я всё, клянусь, только поспеши! Расчёсываю волосы, гребнем из хрусталя, заговором сложным, я маню тебя. Ты иди, о, моя радость, печаль мою развей! Слышишь, я твоя сладость, поспеши ко мне, скорей! Мои глаза теплы, как янтарь, волосы светлы, а кожа на вкус, как цветочный нектар. Приди же ко мне, приди! Кольцо моё принеси! Тебе отдам то, что попросишь, если мою беду-печаль отгонишь».
Бедно одетая, но при этом не менее привлекательная, стояла под холмом девушка со светлыми прямыми волосами и белеющим под светом луны заостренным личиком.
— Звала меня, вот он я, — остановился перед ней Рьян, и окинул её смеющимся взглядом.
Совсем недавно она выглядела уверенной и смелой, но когда на её зов пришёл Западный ветер, Анна оробела. Руки её подрагивали от волнения и, не желая, чтобы Рьян заметил это, она медлила и не поднимала вертящееся у её ног кольцо. Но боясь, что магия исчезнет и ветер уйдёт, Анна наклонилась к кольцу, однако Рьян опередил её и поднял его сам.
— Откуда заговор знаешь? А впрочем, неважно это, — отмахнулся он, видя, что девушка собирается ответить.
— Меня зовут Анна, — только и успела вымолвить она.
— Знаю, — его голос звучал немного сонно и доносился до неё словно издалека.
— Не думала, что ты придёшь, — она с опаской и любопытством рассматривала странника, хозяина дорог.
— Не пришёл бы, не будь так тихо этой ночью. Обычно празднуют мой день, и есть много желающих вызвать меня, но я редко являлся кому-то из них. Да… помню, как однажды из колец вокруг меня собралось сверкающее волнующееся озерцо, — блаженно прищурив глаза, предался воспоминаниям ветер. — И звучали заговоры, песни, даже сказания, которыми хотели привлечь меня к себе девушки и юноши, ждущие совета, ответа или помощи от меня. Было бы больше таких просьб, но заговоры эти тайные, передающиеся только от кровных родственников и теряющие силу, услышь их кто-либо из чужих людей.
— Я звала тебя, чтобы…
— Ты дерзкая, Анна, — задумчиво произнёс Рьян, и у неё участилось дыхание. Она испуганно замолкла, но ветер лукаво улыбнувшись, сказал: — А, пусть, обращайся ко мне, как тебе удобно. Зачем звала меня?
— Я подслушала недавно, что Арон собирается на поиски царевны, он не верит, что она мертва. Берёт с собой только одного слугу. И неизвестно, что будет в дороге и когда они вернутся. Зато, если бы Арон взял меня с собой, то я могла бы стать ему ближе…
Улыбка Рьяна становилась всё более лукавой, а Анна всё более запиналась от смущения, страха и волнения.
— Я люблю Арона, но он и не смотрит на меня. Ему дороже мёртвая царевна, чем живая, преданная ему девушка! Конечно, ведь я из простой семьи, а с настоящей царевны даже смерти не снять короны…
— Чего же ты от меня хочешь? Не могу же я заставить его полюбить тебя.
— Но, если бы ты сделал так, чтобы я пошла вместе с Ароном… Пожалуйста! — упала она перед ним на колени. — Прошу, исполни мою просьбу, и я дам тебе, что скажешь, сделаю всё, на что способна! Возможно, это мой единственный шанс влюбить его в себя! Зачем, ну зачем ему мёртвая царевна? Он устанет от поисков и тогда вспомнит, что рядом с ним всё это время была и осталась я!
— Хорошо, — Рьян, вертя в руках колечко, сел прямо на землю, и блестящими весёлыми хитрыми глазами посмотрел на Анну. — Но ты должна будешь мне заплатить.
— У меня денег нет… — её руки стали дрожать сильнее.
— Мне не нужны деньги, то, что я попрошу, ты способна выполнить. Стань моей невестой, и твоё желание исполнится.
— Невестой? — она отступила и вздрогнула, когда прижалась спиной к стволу дерева, в чьих ветвях тут же запутались её волосы.
— Невестой, — со смехом подтвердил Рьян. — Заключим сделку, я смогу приходить к тебе, когда захочу. Первый мальчик, что у тебя родится, принадлежит мне. А взамен я отправляю тебя в путь с твоим любимым и даже в дороге тебе порой подсоблю.
— Но… — замялась она, — как же Арон?
— А он ничего не узнает, — поднялся Рьян, и в мгновение ока оказался перед ней.
Луна скрылась за облаками, ветви, в которых запутались волосы Анны, словно специально держали её, причиняя ей боль, а в сощуренных глазах ветра плясало веселье. Он аккуратно снял прядь девичьих волос с ветви, взял Анну за руку и вывел на открытое место. Луна вновь осветила землю, окрасила травы в серебряный цвет, искрами заиграла в волосах ветра. И завороженной Анне показалось, что она тонет в его глазах и не хочет спасаться.
Анна громко сглотнула, собралась с силами, а затем твёрдо сказала:
— Я согласна.
Тогда Рьян поцеловал её, надел ей на мизинец колечко, и перед тем, как исчезнуть, прошептал ей на ухо:
— Отныне ты, Анна, наречённая ветру.
Кольцо на её пальце больше никто, кроме него, снять не сможет.
Девушка, забыв дышать, стояла одна и смотрела туда, где исчез Рьян, только травы всё ещё клонились к земле под его уже невидимыми, невесомыми шагами.
Когда она судорожно втянула в себя свежий воздух прохладной летней ночи, почувствовала, как горят её чуть обветренные губы. Только тогда Анна развернулась и, не разбирая дороги, бросилась бежать обратно к дворцу. И пусть её пугала совершённая с ветром сделка, она не жалела о ней.
Глава двадцать первая
Воздух был влажным и жарким. Скери казалось, что она находиться в бане. Идти было трудно, всюду, куда ни глянь, росли редкие деревья, почти без листвы, и колючие кустарники, об которые Скери уже успела изорвать свой плащ и оцарапать ноги.
— Они хотя бы не ядовиты? — скривившись от боли, когда очередной шип поранил ей ногу, спросила она у идущего рядом Лэни.
— Нет, конечно! — заверил он её, и сам зашипел от боли, когда поцарапал об ветку руку. — Думаешь, мы бы тебя повели сюда, знай, что этот дурацки-колючий кустарник ядовит?
— Не знаю, — саркастически ответила она, — наверное, нет. Вы же совершенно случайно завели меня сюда, видя, в какие дебри мы входим. Но, конечно же, мы не заблудились, ведь вам известна дорога и, естественно, вы точно знаете, ядовит ли кустарник.
— Умная такая? — насупился парень. — Попробуй сама в этом разобраться! — и он сунул ей в руки подаренную Алией карту.