А Онар не верила ей.
— Ты будешь с Джоном. Он не позволит тебе грустить и бояться. Он наш друг, мы знаем его так давно! Надо же, он скоро совсем в старика станет превращаться! — усмехнулась царица. — Он верен тебе. Правда, порой забываешь, что он просто слуга? Он нам, как родной. Что ты мочишь? Скажи хоть слово.
— Прости, мама. Мне просто страшно, — её голос прозвучал очень тихо.
— О нет, дорогая, не бойся! — Селестина обняла её ещё сильнее. — Ты уплывёшь далеко, туда, куда войне не добраться! Верь в победу! Верь, что мы победим зло, прежде, чем оно пересечёт море и дойдёт до тебя. Ты отправишься в путь уже завтра. Со мной. Я не оставлю тебя. А твой отец, да берегут его боги, поведёт к Нижнему миру войска. Вэриат не ждёт нападения, он думает, что осенью сам нанесёт нам удар. И неважно, что осень близиться, ещё лето не ушло. Даже если до властителя тьмы и дошли слухи, что Илиндор готов к бою, мы всё равно на шаг впереди. Что ты дрожишь? Успокойся.
— Нет, ничего, я просто… вспомнила Вэриата. И слишком явно его образ предстал пред моими глазами.
— Оставь все страхи позади! — приказала Селестина и стала заплетать её волосы в две косы.
«Мама, я ведь боюсь Илиндор оставить… Страшно мне, что буду от Наваждения моего вдали. Я не сбежала, мама. Я взаперти у своих чувств. Мне кажется, что предаю я всё и вся, поддаваясь своей страшной любви. Арон… ты можешь меня не прощать. Я погибла. Мне так… страшно это осознавать», — Онар пугала саму себя и не в силах она была остановить поток этих мыслей.
— Ты больше никогда не увидишь его! — пыталась успокоить её Селестина. — Забудь тёмного короля! Тебе не к чему о нём вспоминать! Скоро всё закончится.
«Не увижу его? — сердце Онар отчаянно забилось о рёбра. — Как больно от этих слов… О боги, я сошла с ума! О чём думаю, по ком печалюсь?! Я проклята! Проклята».
— Тише, не плачь! — Селестина заставила Онар присесть рядом с собой и с беспокойством вгляделась ей в лицо. Она не знала, чем успокоить её. Царица лишь подала ей стакан воды, что стоял рядом на столике.
***
— Что ты здесь стоишь?
Анна вздрогнула, когда услышала голос Джона. Девушка отпрянула от двери, за которой находилась царица с дочерью.
— Подслушиваешь? — Джон подозрительно сузил глаза и окинул служанку неприязненным взглядом.
— Ещё чего! Тебе показалось! — соврала Анна и сложила на груди руки.
— Ну, так иди отсюда, — посоветовал Джон и Анна, решив не пререкаться, зашагала вперёд по коридору.
Девушка, погрузившись в свои мысли, вышла на улицу. Она и некоторые другие служащие во дворце, собирались на рассвете уехать из Илиндора в земли Арона. Там они должны были скрыться в крепости на время войны. Но Анна не хотела уезжать. Мысли о Рьяне не давали ей покоя, как и дитя, которое она носила под сердцем.
Не замечая царящей вокруг суеты, Анна миновала несколько улиц, прошла рынок, свернула в узкий сырой переулок и крадучись, озираясь по сторонам, шагнула на улицы бедняков, где царили разруха и грязь.
Здесь через улицы были протянуты верёвки, на которых сушилось тряпьё. Дети, грязные, недосмотренные, бегали по улочкам. У стен старых домов лежал мусор. По разбитым дорогам было тяжело идти. Здесь стояла вонь и можно было столкнуться с попрошайкой, каких обычно гонят с главных площадей и светлых улиц Илиндора. Но тут можно было отыскать знахарку, которую за глаза все кличут ведьмой. И Анна, накинув на голову капюшон, шла туда, куда её направил человек, продающий на рынке травы. Он любезно объяснил Анне, где искать старуху и не обманул, девушка, после недолгих блужданий по пыльным улочкам, действительно нашла знахарку сидящей на сгнившем деревянном крыльце дома с покосившейся крышей.
— Пришла-таки, — прошамкала старуха, и её острый подбородок некрасиво дёрнулся вверх, когда она поджала губы. — А я всё гадала, придёшь, не придёшь?
Анна чувствовала себя неуютно под выцветшим взглядом знахарки, и потому смотрела себе под ноги, не решаясь взглянуть ей в лицо.
— Я догадывалась, что ты будешь меня искать, — старуха похлопала рядом с собой, приглашая Анну присесть на крыльцо. — Но всё же ты сама скажи, зачем пожаловала?
Анна подошла ближе. На крыльцо она не села, побрезговала, на что старуха только усмехнулась.
— Я вскоре должна покинуть дворец, уехать в более безопасное место. Однако перед отъездом я хотела отыскать вас. Думала, может, вы дадите мне совет, как поступить, как быть дальше? Ветер исчез…
— Не исчезают ветра просто так, — перебила её знахарка.
— А я жду ребёнка, которого должна буду ему отдать.
— Которого ему пообещала, — поправила её старуха.
— Но странно мне, — и Анна замолчала, подбирая слова. — Такое чувство, что с Рьяном произошло что-то плохое. Я боюсь. Тревожно на сердце! Я хотела спросить у вас, можно ли как-нибудь отыскать Рьяна? Разве не должен он защищать меня? Неужели он меня бросил на произвол судьбы, когда близится война?!
— Подойди ближе, дитя, — протянула ей руку знахарка, и Анна вложила в её иссохшую ладонь свою. — Как тебя зовут?
— Анна.
— А я Стела, — представилась старуха и вгляделась в глаза девушки. — Да, не ошиблась я тогда, когда сказала, что беда над тобой нависла. Не желает Воплощение тьмы, чтобы дитя твоё на свет появилось.
— Почему? — одними губами прошептала Анна.
— А мне почём знать? Может зла на тебя иль на Ветра. Может, предрешает что-то рождение ребёнка твоего, и Карнэ хочет тебя найти и погубить ещё не рождённое дитя. А с Рьяном точно беда приключилась…
— Откуда вы знаете? — у Анны начали дрожать руки, и знахарка сильнее сжала её пальцы.
— Колечко треснувшее, — пояснила она, и голос её прозвучал сочувственно. — А знаешь что? Оставайся со мной, я помогу тебе. Жаль мне тебя. Да и когда мне ещё выдастся дитя самого Ветра увидеть? Ты будешь ухаживать за мной, а я за тобой, — улыбнулась она беззубым ртом. — Ну как, договорились?
— Но если до Илиндора дойдёт битва…
— Не уж-то думаешь, что я здесь останусь? Нет, вместе уйдём к малым скалам, что за лесом. Спрячемся там.
Анна подумала, и согласно кивнула.
— Значит, решено, — старуха деловито потёрла ладони. — Приходи ко мне с вещами. И еды какой прихвати. До рождения ребёнка будешь жить со мной.
Глава сорок девятая
Они давно не делали привала. Вэриат спешил, и Ра, отчего-то, ощущала страх. Даже Роук стала молчаливой и собранной, целый день Ра не слышала от неё ни слова.
Солнце роняло на землю закатные лучи. Лошадей, казалось, гнали вперёд ветра. Облака в темнеющем небе были разорваны в клочья. Ра казалось, что на самом деле она спит и никак не проснётся.
— Зачем так спешить?! — перекрикивая ветер, спросила она.
— Я чувствую беду, — ответил Вэриат, и Ра поняла, что было виной её страха.
— Я тоже… — произнесла она, думая, что это никто не услышит, но ошиблась.
Вэриат бросил на неё стремительный взгляд и погнал свою лошадь ещё быстрее.
— Вэриат! — Ра отстала от него и от Роук.
Король подождал, пока девушка поравняется с ним.
— Не надо… — Ра очень волновалась. — Я ни разу с тобой об этом не говорила, но больше не могу молчать ни минуты. Пожалуйста, не надо, не начинай войну!
Вэриат поехал вперёд. Ра подумала, что он ничего не ответит, но король произнёс:
— Боишься за людей или за себя?
— И за себя и за них, а ещё за тебя.
Роук, услышав это, удивлённо посмотрела на Ра, а Вэриат помрачнел.
— А за меня почему?
— Потому что ты… — Ра не знала, можно ли ей сказать такое властителю тьмы, но договорила: — ты мой друг.
— Это ты так думаешь. И всё?
— Нет, — Ра посмотрела ему прямо в потемневшие глаза, — ещё мне кажется, что ты сам не хочешь войны. Пожалуйста…
— Довольно.
Воцарилось молчание.
Орлиный крик пронзил собой тишину. Вэриат остановился, Роук и Ра тоже.
Над их головами кружила птица, рассекая мощными крыльями чистый воздух.
Вэриат выставил вперёд руку, и орёл сомкнул на ней свои острые когти, но король нижнего мира даже не поморщился, а рука его не дрогнула, будто орёл ничего не весил.
К его лапе была прикреплена капсула с письмом. Вэриат вынул послание и отпустил птицу.
Глаза короля стали тёмно-серыми, когда он прочёл письмо.
— Роук, позаботься о Ра, — гулко, словно доносился из колодца, прозвучал его голос.
Вэриат спешился, разбежался, и случилось то, чего Ра никак не ожидала. Прошло всего мгновение, как Вэриата укрыла чёрная дымка. Раздался оглушительный хлопок, из спины короля взметнулись в воздух два чёрных пласта, которые разорвали его рубашку, сомкнулись у Вэриата над головой, а когда расправились, оказались крыльями, что подняли его ввысь.
А хлопок тот был от его сломавшихся костей и крови, от напора которой лопнула его кожа на спине.
Тёмно-алые, почти чёрные брызги разлетелись вокруг, окропили травы и камни.
Вэриат всё отдалялся, а Ра с ужасом провожала его взглядом.
У него выросло два чёрных кожаных крыла, плотных и больших, сияющих мелкой чешуёй под тёмными, зловещими лучами заходящего солнца и увенчанных двумя изогнутыми шипами, толщиной с бычий рог.
Если бы Ра не была так напугана и удивлена, то догадалась бы, что некогда Вэриат пронёс её через озеро, а после и по спуску горы, именно таким способом — по воздуху. Да, хорошо, что тогда он не позволил ей видеть то, как появляются у него крылья, иначе Ра долго не пришла бы в себя, как и теперь. От потрясения девушка даже не сразу заметила, что Роук подобрала записку, которую выронил король.
— Онар сбежала! Сейчас она в Илиндоре! К Нижнему миру идут людские войска! — выкрикнула Роук. — Война началась, Ра, очнись! Ты что, плачешь?! Ненормальная, возьми себя в руки!
Роук буквально стянула Ра с седла и стала трясти её за плечи. Девушка плакала и сердце её, казалось, вот-вот разорвётся.
— Да что же ты?! — с досадой выкрикнула Роук. — Прекрати! Дай мне подумать, куда тебя деть. Мне ведь нужно быть рядом с госп