Он сказал мне все это, а я устроила ему сцену осиротевшей матери и младшей сестры, которую ему не забыть. Даже Бялик, наверно, не представлял себе таких мать и сестру. Это было подражание медведице, потерявшей своего ребенка, дикой лесной медведице, ревущей так, что слышал весь поселок. Не пугайтесь, Варда, я сейчас буду подражать самой себе, орущей на него: «Что за наводнение ты придумал, Довик?! Откуда сейчас наводнение?! Сейчас лето, и ты отвезешь меня туда немедленно, иначе я сама поеду искать ваши идиотские координаты, и ты будешь виноват, если со мной тоже что-нибудь случится».
Извините. Я прошу прощения. Я вам уже говорила — время от времени из нашего двора несутся крики и вопли, которые поставляют пищу для всех ушей и всех ртов в мошаве, и то был один из таких случаев. И этот, сейчас, тоже.
Ну, не важно. Мы отправились туда и по дороге почти не разговаривали, но по радио передавали хорошие песни, и мы присоединялись, я вторым голосом, а Довик — первым, и так, в конце концов, добрались до той акации, которую выбрал Эйтан, — дерево действительно было и красивым, и тенистым, — а оттуда пошли к тому месту, где змея укусила Нету, и Довик сказал: «Ну вот, Рута, это здесь и случилось». И надо вам сказать, что я выдержала это испытание с честью, а на обратном пути мы даже заехали в Сде-Бокер, навестить Дафну и Дорит, и те очень обрадовались нашему приезду, хотя не его причине. Я тоже была очень рада их повидать, потому что с тех пор, как Нета умер, а они уехали, мы остались совсем без детей, и это было ужасно. Двор опустел. У меня было более чем достаточно детей, которых я учила в школе, но это было совсем не то. Я не из тех учительниц, которые называют учеников «мои дети». Они не наши.
«Папа повез тебя на то место, где умер Нета?» — спросили они, точнее — то ли спросили, то ли констатировали, и я сказала, что да. Конечно, это обязанность братьев и право матерей.
А через несколько недель мы поехали туда еще один, последний раз, потому что дедушка Зеев тоже вдруг захотел побывать на том месте, где погиб его правнук. Ему тогда уже исполнилось восемьдесят, и заметно было, что ему нелегко в пустыне, что это место ему не по душе — незнакомые цветы, все вокруг желтое и сухое, песчаное и открытое, но следы еще виднелись, и Довик показал ему их, и дедушка пошел вдоль вади, смотрел, и проверял, и спрашивал. А спустя несколько месяцев, на праздник Суккот[94], в тех местах прошел неожиданный и сильный дождь, вызвавший сильное наводнение. Серьезный был дождь, в Негеве многие годы такого не бывало. Вышли из берегов все тамошние ручьи — и Цнифим, и Цихор, и Паран, и Кархум, — я, как вы, наверно, понимаете, смотрю иногда на карту тех мест и уже выучила наизусть цвета всех дорог и названия всех вади…
То был первый дождь, который прошел с тех пор, как Нета умер, и вообще первый дождь в том году, и он начался именно там, в пустыне, не в Галилее, и не на Голанах, и не у нас в мошаве, где тоже изрядно дождливо. Именно там, в тех проклятых сухих песках. Пошел дождь, прошло наводнение — и все стерлось. Бог освободился от всех других своих дел и в течение нескольких часов не умертвлял и не возрождал, не спаривал и не разлучал, не унижал и не возвеличивал, не поднимал коров из Нила[95], не выводил медведиц из леса[96], не возлагал грехи детей на отцов и грехи отцов на детей[97]. Нет, Он только вернулся на место преступления и уничтожил все его следы и свидетельства.
Глава двадцать пятаяДревний человек и огонь(еще один рассказ для Неты Тавори, и тоже рассказанный его матерью)[98]
Много-много лет назад, в вади дедушки Зеева жил древний человек.
Так его звали, потому что в те времена у людей еще не было имен.
Дедушки Зеева тогда еще не было и его харува тоже. Но вади уже было, и на другой его стороне была пещера, и она была его домом.
Древний человек очень любил эту пещеру.
Летом у него была там приятная и прохладная тень, а зимой она защищала его от дождя.
Но зимой приходили также тучи, и солнце исчезало, и бывали не только дожди, но и снег валил, и град, и ветер задувал в вади, свистел меж скал и уносился к вершинам гор. Древний человек сидел у входа в пещеру, смотрел наружу, и ему было холодно.
Очень холодно.
Страшно холодно.
Он забрался глубоко-глубоко внутрь пещеры, но это не помогло.
Он надел медвежью шкуру, но и это тоже не помогло.
Он обнял свою жену, древнюю женщину, и накрыл ее и себя медвежьей шкурой, и это было очень приятно и, кстати, даже помогло, но лишь немного и на короткое время.
В один прекрасный день сказала древняя женщина древнему мужчине:
— У нас кончилась еда, и ты должен пойти и принести что-нибудь поесть.
— В такой холод? — спросил он. — Там, снаружи, льют ливни, завывают ветры, бушуют бури.
— Ничего не поделаешь, — сказала она и засмеялась. — Иначе нам придется есть друг друга: ты съешь меня, а я съем тебя.
Древний человек очень-очень любил древнюю женщину.
Он не хотел есть ее и не хотел, чтобы она съела его. Поэтому он вышел и пошел, и шел, и искал, и искал, и шел, а дождь хлестал ему в лицо, и ветер морозил его тело.
Но он искал, и шел, и не отдыхал ни минуты.
И вдруг, прямо над ним, сверкнула молния и послышался могучий грохот грома и огромное дерево возле него зажглось и заполыхало желто-красным огнем.
Древний человек никогда до этого не видел огня.
Он испугался и упал на землю, но тут же поднялся и закричал:
— Чудовище… желтое чудовище… нет… красное чудовище!
Древний человек никогда раньше не видел и чудовищ, но это слово показалось ему очень подходящим.
Он так испугался, что помчался назад в пещеру.
— Пошли быстрей! — сказал он жене. — Я хочу тебе что-то показать.
Древняя женщина очень любила эту фразу. Каждый раз, когда древний человек говорил, что хочет ей что-то показать, происходило что-нибудь приятное и симпатичное.
— Что? — спросила она.
— Что-то страшное и ужасное.
— Что?
— Там чудовище, — сказал древний человек. — Оно огромно. Оно бушует. Оно красное и желтое. Оно пожирает деревья за холмом.
— Что значит чудовище? У нас еще нет такого слова, — сказала древняя женщина.
— Я только что придумал его. Теперь оно есть. Есть и чудовище, и слово для него.
— Как оно выглядит, твое чудовище?
— Оно не похоже ни на что.
— Как медведь? Как носорог?
— Нет.
— У него есть крылья? Когти? Чешуя? Хвост?
— Есть! Очень много хвостов, и крыло, и еще крыло, и еще крыло.
— Оно худое? Оно толстое? У него есть хобот? Или просто нос?
— Ну что ты! У него вообще нет формы. А точнее, у него много всяких форм. Каждую минуту другая. Ну, идем же, я хочу показать его тебе.
Древний человек и древняя женщина побежали вместе, несмотря на дождь, и ветер, и холод, и бурю.
Они обогнули холм и увидели горящее дерево.
— Смотри, — сказал древний человек. — Ты когда-нибудь видела такое чудовище?
Древняя женщина приблизилась.
Капли дождя падали на горящее дерево и издавали шипящие звуки.
— Берегись! — крикнул древний человек. — Это очень опасно!
— Оно приятное, — сказала древняя женщина. — Оно греет. Подойди и ты.
Древний человек медленно подошел.
Ему стало тепло и приятно.
Он протянул руку и коснулся.
Он всего-навсего хотел погладить теплое чудовище, но ему вдруг стало ужасно больно.
Он подпрыгнул и закричал:
— Оно меня укусило! Чудовище укусило меня!
И убежал обратно в свою пещеру.
Но древняя женщина осталась возле огня.
Она грелась и получала удовольствие.
Спустя несколько минут появился огромный медведь.
Он поднялся на задние лапы и зарычал на древнюю женщину, но не осмелился приблизиться к ней, потому что испугался огня, и поэтому убежал.
Еще через несколько минут появился тигр.
Он пополз к ней и зарычал.
Но тоже не осмелился приблизиться, потому что испугался огня, и поэтому убежал.
А еще через несколько минут прибежала стая волков. Они бегали вокруг нее и скалили зубы, но не осмеливались приблизиться, потому что боялись огня, и поэтому в конце концов убежали.
А потом вернулся древний человек, и она рассказала ему, что произошло.
— Знаешь, — сказала она ему, — если у нас в пещере будет такое желтое чудовище, нам будет тепло, а оно будет охранять нас от зверей.
— Правильно, — сказал древний человек после долгого раздумья. — Но только если это будет маленькое желтое чудовище.
— Так давай возьмем одну ветку с желтым чудовищем на ней, а когда оно съест ее, мы дадим ему еще одну, и потом еще и еще, и у нас всегда будет такое чудовище в нашей пещере.
Так они и сделали.
Взяли ветку с маленьким чудовищем, принесли ее в пещеру, и стали давать маленькому чудовищу ветку за веткой, и назвали его костром.
Ночью они лежали возле него, и им было тепло и приятно, и никакой медведь, никакой лев не осмеливались войти в их пещеру.
И костер сделал в пещере свет.
И тени плясали на стенах и на потолке.
Древний человек спросил:
— Что это за черные пятна? Они страшно пугают меня.
А древняя женщина ответила:
— Это я и ты.
И сделала ему тени в форме зверей — медведя и медведицы, тигра и тигрицы.
Древний человек посмотрел на жену и сказал:
— Снаружи дождь, и холод, и буря, а здесь тепло и приятно, и ты такая умная, и красивая, и занятная.
— Правда? А на кого я похожа? — спросила она. — На муравьиного медведя? Или на лису? Или на ящерицу? Или на аиста?