3-й дивизион нашего полка, которым командовал капитан П. М. Худяк, отходил на Кривец через рубеж, где героически сражался 1-й дивизион. Здесь гвардейцы подобрали тела своих братьев по оружию, стоявших насмерть. То были командир батареи М. Б. Левит, командир зенитной батареи И. Д. Арестов, командир зенитной установки А. Б. Докулин и другие гвардейцы. Возле боевой машины, которую так и не удалось захватить врагу, до последнего дыхания держали оборону командир дивизиона В. М. Соломин, адъютант В. И. Читалин, замполит батареи Ф. А. Швецов, водитель Д. И. Осетров и командир машины П. И. Кузнецов.
16 декабря в Кривце мы с почестями похоронили в братской могиле 27 офицеров и солдат, погибших в этих боях. Горькая и тяжелая утрата. Прошло много лет, но и сейчас болью сжимается сердце, когда вспоминаешь те дни...
За смерть товарищей мы платили фашистам сторицей. От залпов наших дивизионов только под Россошным противник потерял сотни солдат и офицеров, генерала — командира пехотной дивизии, более 300 машин.
Части 1-й гвардейской стрелковой дивизии выбили противника из Россошного и овладели Верхней Любовшей. К нам в Кривец подтянулись и тылы полка, ранее отрезанные противником. Было доставлено 8 тонн горючего, продовольствие и 770 снарядов.
Войска, громившие елецкую группировку врага, в это время выходили на рубеж Нижняя Любовша — Ливны. За десять дней было освобождено свыше 400 населенных пунктов, в том числе города Елец и Ефремов. Фашисты потеряли здесь 12 тысяч убитыми и ранеными. За десять дней наш полк, поддерживая дивизии корпуса, прошел с боями по тылам немецких войск более 200 километров.
Елецкая группировка фашистских войск была разгромлена.
После этого с 18 декабря войска северного крыла Юго-Западного фронта перешли в общее наступление и завершили разгром 34-го и 35-го армейских корпусов противника. Действия 4-го и 7-го ГМП было поручено возглавить мне.
С 25 по 31 декабря 1941 года эти полки залпами своих дивизионов и батарей обеспечивали продвижение дивизий 5-го кавалерийского корпуса и 1-й гвардейской стрелковой дивизии.
За один лишь день, 26 декабря, 1-й дивизион 4-го ГМП, поддерживая кавалерийскую дивизию, дал пять батарейных залпов по скоплению противника и его минометным позициям. 27 декабря при поддержке наших дивизионов 14-я кавалерийская дивизия овладела Усть-Лесками, а 31 декабря 1-й и 3-й дивизионы 4-го ГМП произвели 15 батарейных залпов по скоплению пехоты, автомашин и танков противника в районе Березовец, Холопово, Веречка.
В этих напряженных боях 3-й и 4-й дивизионы израсходовали все снаряды и были отведены в тыл. Я и комиссар 4-го ГМП и дивизион М-8 (7-го ГМП, которым командовал капитан П. И. Вальченко) находились в Усть-Лесках, поддерживая 14-ю кавалерийскую дивизию.
В новогоднюю ночь меня вызвали в штаб дивизии. Начальник штаба майор Шмуйло сообщил, что противник подтянул много танков, имеет значительное превосходство в силах и, очевидно, с утра перейдет в наступление.
— Рубеж к обороне не подготовлен, — сказал Сергей Трофимович, — противотанковые средства, по существу, отсутствуют, наши кавалерийские полки против танков вести бой не могут. Между нами и 1-й гвардейской дивизией образовался большой разрыв. Чтобы не поставить ее под танковый удар врага, решено до рассвета оставить Усть-Лески и оторваться от противника. Уходим оврагами и балками. Дорога для автотранспорта непроходима. Вам надо отходить обратно на Труды — Меряево. Не теряйте времени, действуйте самостоятельно. Оказать помощь не можем.
После этого далеко не радостного сообщения я распорядился вывести на дорогу все машины. С рассветом мы приблизились к большаку. В голове колонны шли автомашины штаба полка, затем транспортные машины дивизиона, за ними боевые машины; их прикрывал взвод управления дивизиона.
А к развилке дорог в это время уже подходили вражеские танки. Отрезая нам путь отхода, они открыли огонь из крупнокалиберных пулеметов по головным машинам. Слева из лощины двигались еще около десяти танков. В голове нашей колонны загорелась машина. Путь отхода был отрезан. Впереди и слева — танки врага, справа — глубокий овраг с крутыми склонами.
Что делать? Дать залп по атакующему противнику мы не могли: вражеские танки и пехота находились уже на расстоянии 600—700 метров. Противотанковых средств мы, как и кавалеристы, не имели.
Гвардейцы с автоматами и гранатами залегли вдоль дороги, заняли оборону. Но что они могли сделать против танков? Комиссар Радченко, уполномоченный особого отдела капитан Жарновский, встревоженные, спрашивали:
— Что будем делать, командир?
Выход был один — выпустить снаряды в сторону противника на минимальном прицеле, боевые машины подорвать, остальные поджечь. Затем отходить через овраг.
— Да, иного выхода нет, — согласился Радченко. И тут послышались крики: «Танки с тыла!»
Бойцы и офицеры залегли вокруг машин. Снова крики, уже радостные:
— Свои!
И действительно, обходя колонну наших боевых машин справа, на полном ходу приближался Т-34. Он подошел к голове колонны и почти в упор обстрелял головной танк противника. От первого же снаряда тот загорелся, за ним второй. Остальные повернули в лес.
Затем Т-34 поднялся на холм и оттуда подбил еще две немецкие машины. Гвардейцы, воодушевленные неожиданной поддержкой, кричали «ура» и вели ураганный огонь по отступающей пехоте.
Мы с комиссаром подбежали к танку. Это была машина из 129-й танковой бригады, которая поддерживала 1-ю гвардейскую стрелковую дивизию.
Прощаясь с нами, генерал Крюченкин сказал:
— Ну что ж, дорогие гвардейцы, пришло время расставаться. Приказано ваши части отправить в Воронеж. Спасибо за боевую работу! О танкистах, ваших спасителях, не забудем, представим их к награде.
Операция, в которой участвовал наш полк, была составной частью начавшегося контрнаступления под Москвой.
Е. С. Лаптев. В обороне и в наступлении
Е. С. Лаптев, полковник запаса
Свое назначение в 3-й отдельный гвардейский минометный дивизион я получил в тревожные для столицы дни — в конце октября 1941 года. «Вы назначаетесь командиром 2-й батареи», — сказали мне в штабе формирования гвардейских минометных частей.
Знакомлюсь с комиссаром батареи старшим политруком В. Федотовым. Он сибиряк, призван из запаса, работал в органах НКВД. Командиры взводов лейтенант В. Килессо и лейтенант А. Маневич только что окончили Лепельское минометное училище.
Огневой взвод в основном укомплектован краснодарцами и ставропольцами. Передо мной стояли рослые, крепко сложенные пожилые хлеборобы, будущие командиры боевых машин, наводчики, орудийные номера. Среди разведчиков, радистов и телефонистов было много москвичей.
22 октября батарея получила четыре боевые машины БМ-8 на шасси ЗИС-6 с пакетом из 36 направляющих. Батарейный залп — 144 снаряда, реактивный снаряд — 82-миллиметровый, осколочного действия.
1-я батарея дивизиона получила также установки на шасси легкого танка Т-60; на них монтировался пакет из 24 направляющих. Таким образом, за 8—10 секунд дивизион мог произвести залп в 240 снарядов.
Уже на другой день мы выступили на фронт и заняли позиции в Кунцеве. Перед дивизионом стояла задача поддержать оборону одной из дивизий народного ополчения в случае угрозы прорыва противника к столице по Можайскому шоссе.
Однако прошел целый месяц до первого боевого залпа. За это время мы еще лучше освоили новое оружие. 27 ноября 1941 года дивизион получил приказ о переходе в подчинение 1-й ударной армии, сосредоточенной в районе Дмитрова.
Хорошо запомнился этот марш в холодную и темную ночь. В районе деревни Кушелево дивизион рассредоточился в кустарнике, а командир капитан И. Воронов выехал на командный пункт армии. И вот боевая задача: поддержать действия 50-й стрелковой бригады. Части 7-й танковой дивизии врага в ночь с 27 на 28 ноября захватили Яхрому, переправились через канал Москва — Волга и заняли деревню Перемилово. 50-я бригада во взаимодействии с 29-й стрелковой бригадой должна нанести удар по частям противника, захватившим плацдарм на восточном берегу канала. Дивизиону надлежит в 14.00 дать залп по скоплению войск в Перемилово. Командирам батарей — занять огневые позиции на северо-западной окраине Кушелева. Готовность к залпу — в 13.45.
Времени на выполнение приказа совсем немного. Приказываю огневому взводу зарядить установки и по сигналу выехать на огневую позицию. Связь по радио. Определяю координаты батареи, готовлю данные для стрельбы. Левее нас изготавливается к залпу 1-я батарея.
13.45. Докладываю командиру дивизиона: батарея готова. Стрелка часов приближается к 14.00. «Расчеты в укрытие...» «Батарея залпом...» И — по взмаху красного флажка капитана Воронова — «Огонь!».
Десяток секунд за боевыми машинами бушует пламя, небо прочерчивают исполинские огненные стрелы.
Залп произвел ошеломляющее действие на врага, он понес большие потери. И тут же вступают в действие стрелки 50-й бригады. Противник был выбит из Перемилова и отброшен на западный берег канала Москва — Волга. Так, на рубеже Перемиловских высот по острию клина немецко-фашистских войск, наступавших севернее Москвы, был нанесен удар наших РС.
Ныне здесь на постаменте установлена величественная фигура советского воина — памятник в честь защитников Москвы, воинов 1-й ударной армии.
Утром 29 ноября на этой высоте мы развернули НП. За каналом — Яхрома. Хорошо видны кирпичные корпуса ткацкой фабрики и дороги в Яхрому из Ольгова и Федоровки. Разведчики сразу же обнаружили на этих дорогах движение машин с пехотой и танки. Противник снова сосредоточивал войска. Докладываю об этом командиру дивизиона. Решено дать залп всем дивизионом. Результаты нас вполне удовлетворили: до самой темноты фашисты вывозили из города раненых.
Скоро бригада перешла в наступление с задачей выбить врага из Яхромы. Участвуя в артиллерийской подготовке наступления, дивизион за короткий срок дал три залпа по противнику. Боевые машины, несмотря на запреты, заряжались прямо на огневой позиции, не уходя на перезарядку в тыл.