В доме темно, постучался, мол, так и так, иду в родную деревню, но идти еще далеко, пустите, пожалуйста, переночевать. Мать меня не узнает. Начала расспрашивать о том о сем. В комнате темно, меня она не видит, а по голосу не узнает. Загрубел, должно быть, сильно на войне... Затем предложила поужинать. Я не отказался. Зажгла она лучину — и тут же выронила из рук. Увидела... кинулась обнимать. Сбегала к соседям, позвала всех к столу. Достала откуда-то бутылку, зарезала одну-единственную курицу, сохранившуюся чудом. Угощает меня да все рассказывает соседям, как она родного сына не признала...
В 1940 году шестнадцатилетним подростком Василий Грибченко из родной деревни ушел в ремесленное училище. Когда началась война, училище эвакуировали в глубокий тыл. В 1942 году Грибченко призвали в армию. К нам он прибыл в феврале 1943 года, когда полк получал в Москве пополнение после Сталинградской битвы. Воевал парень честно, храбро, одним из первых в дивизионе за бои на Курской дуге был награжден медалью «За отвагу».
И вот наш дивизион рядом с родной деревней гвардейца Грибченко. Но Василий что-то колебался, не сразу решил отпроситься сходить в родную деревню. Ушел Василий. А через несколько часов вернулся, и его трудно было узнать: обычно приветливый, общительный, жизнерадостный, он потемнел, осунулся. Вот что он нам рассказал:
— Шел я к себе и думал: приду домой, а вдруг там никого нет. Ведь война, все деревни вокруг сожжены, население ушло в леса. Оставалось мне меньше километра, когда встретил старушку, нашу соседку. Она меня узнала и сообщила страшную весть: в отместку за то, что мой отец в партизанах, фашисты забили до смерти мать и сожгли дом. Сдавило в горле... Слез не было, и слова сказать не могу... Вернулся я, не пошел в деревню...
После небольшой передышки войска 1-го Белорусского фронта, в состав которого входил и 84-й гвардейский минометный полк, начали невиданное по масштабам летнее наступление 1944 года.
Мы пошли в наступление 24 июня. Рано утром началась артиллерийская симфония, а начало ее исполнили наши боевые установки. Оборона прорвана! Двинулись вперед. В первый же день вышли к реке Друть. Здесь возникла заминка: мосты взорваны, переправы нет. Противник занимает оборону на западном берегу, наши войска — на восточном. Нейтральная полоса — около двух километров, очень заболоченная пойма. После артподготовки пехота преодолела пойму. Но как пройти технике?
На переправу приехал командир полка майор М. М. Коломиец. Распорядился организовать переправу из подручных средств. Пилили сосны и, погружаясь по пояс в болото, делали настил. Мокрые, грязные, усталые, не спавшие несколько суток, гвардейцы все же держатся бодро, шутят. Еще бы! Мы наступаем, а фашисты бегут. Чего же лучшего может желать солдат?
С боями подошли к Бобруйску. Кругом подбитые танки, автомашины, тягачи. Жители выходят из погребов, землянок, подвалов, обнимают, целуют...
Уже четвертое десятилетие идет со времени нашей исторической победы. Серебряными нитями седины оставляют свой след годы. Давно заросли, осыпались окопы. Некогда истерзанная земля преобразилась. Мое поколение, напоминающее собой наполовину вырубленную рощу, сменили новые поколения людей, выросших после победного сорок пятого. Мы привыкли слышать: воевал мой отец. И все чаще говорят: воевал мой дедушка.
Суровые испытания войны сблизили, сроднили людей. И сколько бы ни прошло лет, фронтовики верны крепкой солдатской дружбе. Они бывают друг у друга в гостях, обмениваются письмами, вспоминают былые сражения, рассказывают о счастье мирной жизни.
К. Д. Карсанов. С чего начинается мужество
К. Д. Карсанов, Герой Советского Союза, генерал-майор артиллерии в запасе
Всякий раз, когда мы, ветераны Великой Отечественной войны, встречаемся с молодежью, рассказываем о боевых делах своих однополчан, мы читаем в их взглядах, а нередко и слышим вопрос: откуда черпали фронтовики столько сил, мужества?
Задумываешься над этим вопросом и снова, уже в который раз, ловишь себя на мысли о том, что ты и сам, давно поседевший, всего повидавший, не перестал еще удивляться тому, чему был свидетелем в дни войны.
...В один из февральских дней 1943 года меня, исполняющего обязанности начальника армейской оперативной группы гвардейских минометных частей, срочно отозвали с фронта в Москву. Прибыл, тут же получил приказ: вступить в должность командира 7-й гвардейской минометной дивизии. А вместе с приказом пояснение: дивизию надлежит еще сформировать. Срок — до 23 февраля.
Признаюсь, задание вызвало у меня серьезное беспокойство. Работу предстояло проделать большую, ответственную, а времени в обрез. Но вот начал знакомиться со своими новыми подчиненными, и как-то сразу прибавилось уверенности. Люди подобрались хорошие, надежные во всех отношениях. Взять, к примеру, политработника полковника И. С. Кувшинова. Член партии с 1917 года, участник гражданской войны, Иван Степанович имел богатый опыт партийно-политической работы, основательную боевую закалку.
Столь же отрадное впечатление произвели на меня начальник штаба дивизии полковник М. П. Горохов, начальник оперативного отделения подполковник Г. Ф. Бирюков, командиры бригад полковник И. Корецкий, подполковник П. А. Прудников, Г. Мартынов.
Формирование дивизии шло днем и ночью. От усталости свинцовой тяжестью наливалось тело. Но сколь тяжко ни приходилось, каждому было ясно: иначе нельзя, фронт не может ждать.
Гвардейская минометная дивизия была сформирована на четыре дня раньше срока, указанного в приказе, и после ускоренной подготовки отправлена на Западный фронт.
Стрелковые части 10-й, 33-й и 5-й армий, наступавшие на Смоленск и Рославль, встречали ожесточенное сопротивление. Противник создал мощную оборону — укрепления с бетонированными колпаками и всевозможными огневыми точками. Чтобы сломить сопротивление, требовалось разрушить его оборонительные узлы. Командование решило использовать для этой цели залповый огонь тяжелых установок, которые предназначались для стрельбы реактивными снарядами М-31 весом почти в 100 килограммов каждый.
Пытаясь сорвать наступление советских войск, противник бросал в контратаки пехоту, танки, авиацию. В отдельных местах фашистские танки вклинивались в боевые порядки наших частей и подразделений. Нередко гвардейцам приходилось готовить огонь боевых установок под градом пуль и осколков.
Вспоминаю один такой день —7 августа 1943 года. Утром дивизионы сосредоточивались в районе деревни Волочек. В это время наши стрелковые части приняли на себя массированный танковый удар. Завязались тяжелые бои, и бригада полковника И. Корецкого получила приказ: дать залп по опушке леса, куда противник стягивал силы для атаки.
Вперед выдвинулись боевые установки одной из лучших батарей под командованием старшего лейтенанта Д. В. Феофанова. На предельной скорости они пронеслись по большаку и остановились на большой поляне. Быстро и сноровисто действовали расчеты; через несколько минут батарея была готова открыть огонь.
Феофанов собрался доложить на наблюдательный пункт, но в этот момент осколком снаряда перебило телефонный провод. Еще надеясь, что связь восстановится, командир батареи кричал в трубку: «Радуга»! «Радуга»! Я — «Мимоза»! Отвечайте!» Но связи не было. Положение осложнялось. И тут один из комсомольцев, рядовой В. Офицеров, не ожидая приказания, бросился проверять кабель. Вокруг рвались мины. Одна разорвалась рядом с бойцом, и тот упал. Казалось, смельчак погиб. Но уже через несколько секунд он поднялся и снова пошел, хотя шаг его замедлился. Удастся ли отважному комсомольцу восстановить связь? И когда мы уже решили, что надежды нет, ожил телефон — Офицерову удалось ликвидировать разрыв.
На позицию он вернулся весь в крови.
Артиллерийский огонь нарастал. Огневая позиция батареи оказалась под мощным обстрелом. И тут в самый отчаянный момент отличился рядовой К. А. Зотов. Прошло уже более 38 лет, а этот парень не уходит из моей памяти. Он был таким же, как многие предвоенные мальчишки, грезившие небом Испании и Халхин-Гола, готовые к героическим подвигам. На фронте, в архи-трудной обстановке, Зотов сумел освоить несколько смежных специальностей.
Когда командир батареи ожидал приказа открыть огонь, Зотов находился на огневой позиции и в последний момент заменил командира огневой группы, вышедшего из строя, но через минуту сам был тяжело ранен. Тут он увидел, как от взрыва вражеской мины загорелись пусковые установки со снарядами в деревянной укупорке. Огонь все ближе подбирался к боеприпасам. Собрав последние силы, Зотов приподнялся с земли и обескровленными губами проговорил: «Гвардейцы, спасайте снаряды!»
Бойцы бросились к горящим установкам и ликвидировали пожар.
В ту минуту, когда перестало биться сердце отважного комсомольца, с наблюдательного пункта поступил приказ открыть огонь.
...С чего начинается мужество? Думая об этом, я вспоминаю многих других отважных бойцов и командиров.
Разве забудешь, к примеру, такой эпизод. Минометный дивизион, которым командовал майор И. Д. Лепихов, подвергся ожесточенной бомбардировке. Появились убитые и раненые, провода системы воспламенения во многих местах были порваны. До залпа оставалось каких-нибудь десять — пятнадцать минут, а оба электрика дивизиона ранены. Тогда за восстановление системы воспламенения взялся подрывник, младший сержант В. Пальченков.
Под бомбежкой он переходил от одного места повреждения проводки к другому и вскоре доложил, что система восстановлена. Через минуту с наблюдательного пункта поступила команда открыть огонь, и реактивные снаряды полетели на врага.
За этот подвиг гвардии младший сержант Пальченков был награжден орденом Красной Звезды.
Не остывает интерес молодежи к встречам с ветеранами-фронтовиками. И мы идем к нашей смене со своими мыслями, чувствами. Идем во имя того, чтобы каждый молодой человек не только восхищался героическими поступками советских воинов, но и сердцем постиг очень необходимую ему истину об истоках этого мужества — патриотизме, преданности коммунистическим идеалам.