– Пожалуй, я мог бы вызвать такси, – сказал он. – Поскольку уже поздно.
– Ну да, отличная идея, – поддержал его я и, взяв бумажник, принялся в нем рыться. Мои пальцы нащупали три банкноты по двадцать фунтов.
Дэйв шагнул через порог и снова остановился.
– Ну ладно, – сказал он. – Пока.
– Вот, держите.
И я протянул ему руку. Поскольку я был изрядно выпивши, мне казалось, что я просто втисну банкноты ему в ладонь и мы оба этого как бы не заметим. Более того, у меня было впечатление, что именно этого Дэйв и ждет.
Но я ошибся.
– Что вы делаете? – спросил он, и лицо его словно окаменело.
– Ну, я думал, что это не помешает…
– Вы что же, решили, что я жду от вас денег?
– Мы так благодарны вам за то, что вы сделали, а вы пришли так неожиданно, и…
Дэйв окинул меня взглядом, не говоря более ни слова, и у меня екнуло сердце. Затем он повернулся ко мне спиной и вышел через калитку на улицу.
Часть третья
Она
Внешне все осталось по-прежнему. То, что изменилось, не могли увидеть
даже мы. В субботу утром была моя очередь нежиться в постели. Проснувшись ровно в девять часов, я увидела, что муж уже встал, и потянулась к телефону. Однако на прикроватной тумбочке его не оказалось. Не было его и в ванной, где, как мне казалось, я оставила его накануне вечером.
Когда я спустилась вниз, Джош был в гостиной – он скакал по дивану в пижаме, держа в руках большую, размером с тостер, красную пластмассовую пожарную машину. При этом он издавал пронзительные вопли. Маркус, облачившийся в мой халат, свернулся в позе зародыша в кресле. Я с недовольным лицом указала на игрушечную машину в руках Джоша.
– Подожди секунду, Мэри – сказал Маркус и отодвинул от уха свой телефон. – Ну, что не так?
– Мы не может принять этот подарок, – сказала я. – Это уж слишком.
– Ну, и что ты хочешь, чтобы я сделал? Вряд ли мы можем это вернуть.
Мы с мужем уставились друг на друга.
– Слушай, а мой телефон ты не видел?
– Он в кармане моих штанов. Я собирался отдать его тебе. Да, Мэри, извини, я слушаю.
Я подобрала с пола оберточную бумагу, смяла ее в комок и бросила в пустой камин. Потом пошла на кухню. Недавно мы сделали там уборку, но сейчас в кухне отчетливо пахло сальной, грязной посудой. На всем первом этаже пол был заляпан грязными отпечатками обуви. В саду тоже царил беспорядок – предыдущей ночью шел дождь, на мокрой земле под столом было полно скомканных бумажных салфеток, а на клумбе валялась бутылка из-под вина. С веток деревьев капала вода.
Каким же ужасным оказался в итоге вечер! Даже если бы не появился Дэйв, все и так шло наперекосяк. Не те чипсы, не те люди… Я была так хороша, работая в сфере пиара! Мне удавалось сделать все, что угодно, выглядящим достойно и даже соблазнительно. Теперь я пыталась использовать свою квалификацию пиарщика в жизни, изобразив хорошую мать и хозяйку, но у меня ничего не получалось. Правда заключалась в том, что ни то, ни другое было мне не под силу – и с этим ничего нельзя поделать.
Вздохнув, я принялась перетирать и ставить на место бокалы. Загрузив посудомоечную машину, я подождала, пока она закончит цикл, но по окончании стало ясно, что тарелки стояли слишком плотно друг к другу, и смыть удалось далеко на все засохшие кусочки пищи. Домыв все вручную, я поставила посуду сушиться, а затем отправилась наверх в поисках телефона, который, как сказал Маркус, лежал в кармане его спортивных брюк.
Найдя телефон, я обнаружила, что у меня есть неотвеченный звонок от абонента, обозначенного буквой Р.
Почувствовав внезапную слабость в ногах и тошноту, я присела на кровать. Маркус вполне мог почувствовать вибрацию аппарата и посмотреть, кто мне звонит. Мой пульс резко участился. Я быстро оделась и снова спустилась вниз. Маркус по-прежнему разговаривал по телефону с Мэри. Я одела Джоша, усадила его в коляску и через какие-то минуты вышла с ним на улицу. Прервав на несколько секунд телефонный разговор, Маркус поинтересовался, куда мы идем, и я в ответ крикнула через плечо:
– На игровую площадку!
И закрыла за собой дверь.
Дома в нашем квартале не слишком велики, но люди покупают их по высокой цене, поскольку они утопают в зелени. Местным жителям, когда они хотят расширить границы своего жилища, не приходит в голову переезжать в другое место, поэтому они вечно занимаются возведением пристроек, надстроек и прочих сооружений. Это означает постоянное проведение каких-то работ с использованием буров, кувалд и прочих инструментов и техники, а также присутствие строителей, которых вы видите так часто, что знаете их по именам. В итоге получается абсурд: главным достоинством района, по идее, является то, что в нем царят тишина и спокойствие, но на самом деле ни того, ни другого здесь не бывает почти никогда.
В то утро рядом с нашим домом была припаркована машина – черный джип. Стекло со стороны водителя было опущено, за рулем кто-то сидел. Я не обратила внимания, кто именно, – тогда я не думала, что такие вещи лучше замечать. Чуть дальше я увидела огромный грузовик, который привез нечто похожее на бетонные блоки к дому 52. Уже разгрузившись, он, пытаясь выехать на основную дорогу, осторожно сдавал задним ходом, подавая звуковые сигналы. Словом, как всегда, вокруг царил хаос.
Мы с Джошем обошли неожиданно возникшие на нашем пути препятствия, миновали кафе на углу, которое еще только открывалось, и, перейдя дорогу, оказались на травяном газоне. Неподалеку, как всегда по утрам в субботу, проходила тренировка детского футбольного клуба – мальчишки бегали по огороженному полю с маленькими воротами. Джош наклонился вперед – его внимание привлекла маленькая белая собачка, которая то и дело выбегала на поле, стараясь ткнуть носом мяч. Небо почти полностью очистилось и приобрело бледно-бирюзовый цвет. Лишь кое-где еще виднелись небольшие облачка. Ярко-зеленая листва деревьев и трава, кусты боярышника в цвету – вот что сохранилось в моей памяти от того дня, хотя вполне может быть, что это воспоминания о каком-то другом июньском дне, которые по каким-то причинам сохранил мой мозг. При этом можно определенно сказать, что мысленно я была где-то совершенно в другом месте. Вообще я стала настолько рассеянной, что моим воспоминаниям вряд ли следовало доверять.
Около пруда стоял грузовик, с которого продавали мороженое, и около него толпилась очередь из ребятишек. Роуз неукоснительно следовала правилу: никакого мороженого до ланча. Но я решила не быть слишком строгой и купила Джошу порцию за 99 пенсов.
– Ух ты, – сказал он радостно, когда я вручила ему лакомство.
Ричард снял трубку после пятого звонка.
– Значит, ты все-таки жива.
– А ты что, волновался?
– Уж очень резко ты вчера бросила трубку.
Неподалеку от меня кружил вертолет. Самолет оставил в небе над прудом тонкую белую линию инверсионного следа. Мимо проехал мужчина на велосипеде. С другой стороны ко мне приближалась женщина-бегунья в костюме из розовой лайкры. Я сделала шаг назад, уступая ей дорогу. Когда женщина пробегала мимо, меня обдало потоком воздуха. Я услышала ее шумное дыхание. Бегунья вполне могла оказаться одной из моих знакомых, поэтому я опустила голову и нарочно не стала на нее смотреть.
– Извини, – прошептала я в трубку. – В комнату вошел Маркус, а потом у меня просто не было возможности тебе перезвонить. К нам пришли гости – мы устраивали званый ужин. Вообще-то, строго говоря, ничего особенного – мы собирались расположиться на кухне, но в итоге сидели в саду. Можно считать мероприятие простецким ужином на кухне, если оно проходит в саду, на свежем воздухе?
Ричард рассмеялся.
– Не знаю, но в любом случае звучит страшновато. Не знаю, как ты выносишь такие вещи.
Это одна из главных особенностей Ричарда – ему было наплевать. Он презирал мир, в котором жила я, и образ жизни, который я пыталась построить для себя.
Я улыбнулась и задышала глубже. Напряжение предыдущего вечера начало потихоньку ослабевать.
– Так что ты хотела сказать? – поинтересовался Ричард. – По твоим словам, это было нечто важное.
Тон у Ричарда был озабоченный. Я поняла, что он волнуется – но опасается не того, что я решу разорвать наши отношения, а того, что я уйду от мужа. Ему от меня ничего не было нужно.
Я вздохнула.
– Просто я хотела сказать тебе, что нам следует прекратить все это.
– А что, если я к этому не готов? – в голосе Ричарда были отчетливо слышны веселые нотки. – Что, если я тебе этого не позволю?
– Думаю, тебе будет стыдно.
В кустах рядом со мной послышался шорох, и я увидела собаку, обнюхивавшую землю. Затем появилась хозяйка. Я знала эту женщину – она была помощником продавца в аптеке. Я тут же отвела взгляд, чувствуя, как к лицу прилила кровь.
– Ты где? – спросил Ричард.
Я вернулась на тропинку. Джош с довольным видом все еще поедал мороженое. Я осторожно огляделась. К нам приближались двое мальчишек на велосипедах. Шесть женщин, организованно занимавшихся на газоне гимнастикой, делали стойку на локтях. Ни одна из них не обращала на меня ни малейшего внимания. По затылку у меня побежали мурашки.
– Иду на игровую площадку, – ответила я.
– А что на тебе надето?
Опустив глаза, я окинула взглядом свои тренировочные штаны и старые кроссовки «Найк».
– Ничего.
Дыхание Ричарда в трубке стало громче.
– Совсем ничего?
В этот момент рядом со мной появилась пожилая супружеская пара с теннисными ракетками. Женщина чуть обернулась назад, чтобы сказать что-то мужу. Тот взмахом руки с ракеткой изобразил удар по мячу.
Я сделала шаг назад, чтобы пропустить их.
– Нет, в самом деле – ничего особенного. Спортивные штаны и футболка.
– Если бы я был там же, где ты, я бы тебя раздел. На глазах у всех. – Ричард продолжал шумно дышать. Я, как мне показалось, покраснела еще больше. Кровь волной прилила к моим шее и лицу. – Да-да, я бы прижал тебя к дереву и на глазах у всех раздел догола. И тем самым шокировал бы всех твоих приятелей и приятельниц, принадлежащих к среднему классу.