ись – кухня была забита грязной посудой, пол в комнате сына захламлен игрушками. Джош постоянно капризничал, что бы я ни делала, все было не так – яйца я вечно недоваривала, тосты выходили у меня подгоревшими, и книжки для чтения я выбирала неправильные. И в любом случае с отцом сын общался куда охотнее, чем со мной.
Когда в четверг Маркус позвонил и сообщил, что у него обязательное «мероприятие с клиентом», я едва не расплакалась. Мне так хотелось его увидеть – да что там его, хоть кого-нибудь. Я чувствовала, что ему не терпится положить трубку, но мне хотелось еще хоть немного с ним поговорить.
– Мероприятие с клиентом? – переспросила я. – Почему ты употребил слово «мероприятие»? Нельзя ли поконкретнее?
– Это обед. Ясно? Обед.
– А я надеялась, что мы сегодня поужинаем вместе – и наконец поговорим.
– О чем? – спросил Маркус, и я услышала в его голосе беспокойство.
– О твоей работе. Мне бы хотелось знать, что у тебя там происходит.
– О моей работе? – Маркус вздохнул. – Послушай, пожалуйста, не накручивай мне нервы. Мне самому не хочется никуда идти.
Когда он закончил разговор, я еще какое-то время сидела, глядя на кухонную стену, на которой отчетливо были видны грязные следы пальцев Джоша, и на разбросанные по полу кубики «Лего», которые я так и не успела убрать. Мне вовсе не хотелось встречаться с Ричардом. Я бы предпочла заняться укреплением собственного брака.
Впрочем, ладно. Еще один раз. В конце концов, что это изменит?
Я отправила Ричарду смс-сообщение и разыскала временную няню. В ее роли должен был выступить сын соседки, высокий и нескладный парень в джинсах, которые вечно болтались где-то ниже его талии. Я показала ему, где находятся чай и кофе, и продемонстрировала прикрепленный к пробковой информационной доске в кухне листок бумаги со всеми необходимыми телефонами. Потом я объяснила, что Джош лежит в постели, что он болеет, но ему уже лучше.
– Я все поял, – то и дело повторял молодой человек, глотая букву «н».
Я попыталась сделать вид, что не замечаю исходящий от него легкий запах марихуаны.
Ричард предложил встретиться в турецком ресторане в Ватерлоо – кажется, он подумывал его приобрести.
Это было похожее на пещеру заведение неподалеку от железнодорожных мостов. Симпатичный внутренний дворик был оформлен в виде джунглей, да и сам ресторан тоже выглядел весьма прилично – покрытый шлифованной плиткой пол, стены, облицованные неотделанным кирпичом, плетеные стулья из камыша.
Когда я вошла, Ричард уже сидел за столиком в дальнем конце зала. Он внимательно, без улыбки смотрел, как я иду к нему. Приблизившись, я наклонилась, чтобы поцеловать его. Неподалеку от нас большая группа нарядных, одетых в дорогие вечерние платья женщин шумно праздновала чей-то день рождения. Посмотрев на них, Ричард нахмурился.
Я извинилась за то, что со мной было трудно связаться.
– Джош заболел, поэтому у меня было много всяких хлопот.
– Ты хочешь сказать, что он не ходил на работу?
Меня неприятно поразили эти слова. Похоже, Ричарда не интересовали скучные детали, связанные с моей жизнью.
– Нет, Джош. Не Маркус. Джош, мой сын.
– Да-да, конечно. Я что-то плохо соображаю.
Я решила, что не стану придавать этому эпизоду слишком большое значение.
– Ну, так или иначе, сейчас я здесь.
На этот раз Ричард был одет гораздо проще, в джинсы и черную футболку – правда, дорогую. Ее ткань слегка поблескивала. Я внезапно почувствовала прилив раздражения и пожалела, что пришла. Это было рискованно – нас мог увидеть кто-нибудь из знакомых. Мне показалось, что меня обманули – Ричард нравился мне в темно-синем костюме и белоснежной рубашке. В таком виде, выступая в роли делового человека, он больше соответствовал моим представлениям о том, каким должен быть мужчина. Одетый в стиле кэжуал, он выглядел старше своих лет и казался каким-то нелепым. В его холеных ногтях и загорелых запястьях мне почему-то почудилось что-то женоподобное.
Я заказала джин с тоником, Ричард – пиво. На мне было старое платье и легкие парусиновые туфли на резиновой подошве. Тем самым я хотела дать понять, что не придаю нашей встрече слишком большого значения. Однако при этом я оставила три верхние пуговицы расстегнутыми. Взгляд Ричарда скользнул по моей груди, и от этого, несмотря ни на что, у меня невольно напряглись мышцы живота.
– Напомни мне, чем занимается твой муж, – попросил Ричард.
– Он пиарщик. И ты об этом знаешь. Вы с ним встречались в «Эклунде». Теперь он запустил собственный бизнес.
– Да-да, конечно. Мы с ним действительно пересекались. – Лоб Ричарда прорезали морщины. – Как называется его компания?
– «Хэуик Николсон».
– Точно. Теперь я вспомнил. Кажется, они заключили контракт с «КазНефтью», верно?
– Да, – ответила я, настороженно глядя на собеседника.
– Ему следует быть осторожным. Ходят слухи, что эта компания связана с какими-то махинациями. Помнишь, на днях в газетах писали об убийстве в Москве? Одного типа нашли мертвым на заднем сиденье его машины.
– Мой муж занимается всего лишь пиаром, да и то в основном обучает людей правильно использовать СМИ. То есть, он, если можно так выразиться, не на переднем крае, а где-то во втором эшелоне. И потом – разве тот человек не умер от сердечного приступа?
Ричард пожал плечами.
– Ты считаешь, то, что Лефевр незадолго до этого отказался от сотрудничества с КазНефтью – это просто совпадение?
– Ну, не знаю. Мне кажется, что у Маркуса все хорошо. Они только что выплатили кредит, который брали под стартап. И теперь наконец начали делать деньги.
Произнося последнюю фразу, я постаралась, чтобы в моем голосе прозвучали язвительные нотки.
Подошел официант, чтобы принять у нас заказ. Я предоставила право выбирать Ричарду, поскольку мне есть не хотелось. Когда заказ принесли, он внимательно изучил каждое блюдо: и красновато-лиловую блестящую горку нарезанных баклажанов, и ломтики жареного ягненка, и украшенный семенами кунжута фалафель. Когда же он принялся за еду, то проглотил все быстро, явно не обращая никакого внимания ни на вкус, ни на особенности приготовления. Для него главным в ресторанном бизнесе была концепция, внешний вид, а не кулинарные достоинства еды.
– Ты что, не голодна? – поинтересовался он.
Я отрицательно покачала головой. А потом, выждав немного, сказала:
– Знаешь, я думаю вернуться на работу. Может быть, не на полный день, чтобы все-таки уделять какое-то внимание Джошу. Скажем, на должность консультанта.
Ричард кивнул, но я не была уверена, что он меня услышал.
– Когда мы с тобой познакомились, ты говорил, что у тебя может найтись для меня какая-нибудь вакансия. Может, в самом деле удастся что-нибудь подобрать?
Ричард приставил к уху сложенную ковшиком ладонь и покачал головой.
– Я тебя не слышу, – сказал он. Одновременно он под столом положил руку на мое колено и принялся двигать вверх край платья.
– Здесь слишком много народу, – сказала я и отодвинулась.
Глаза Ричарда были прикованы к моему лицу.
– Я думал, тебе это нравится, – тихо произнес он, продолжая гладить мое бедро. – Мне казалось, что тебя возбуждают ласки в присутствии других людей, вот я и…
Я оттолкнула его руку. На этот раз он убрал ее из-под стола и поднял в красноречивом жесте, шутливо давая понять, что сдается.
– Тогда, может, найдем местечко поспокойнее? – предложил он.
У меня не было никакого желания искать «более спокойное местечко». Я хотела домой, к мужу и сыну. В этот момент я совершенно не понимала, что я делаю в ресторане с фактически посторонним мужчиной и как допустила, что все зашло так далеко.
Ричард положил в рот последнюю порцию фалафеля и привстал, одновременно чуть наклонившись, чтобы достать из заднего кармана джинсов бумажник. Потом он махнул рукой официанту, несколько театральным жестом достал и положил на стол купюру и поднялся на ноги. Отодвинув стул, я тоже встала.
В ожидании момента, когда Ричард окончательно рассчитается, я, несколько смущенная этой процедурой, отвела глаза и окинула взглядом ресторанный зал с его покрытыми белыми скатертями столами и плетеными стульями с высокими спинками. Посетителей было не так уж мало, по залу в разные стороны скользили официанты.
Потом я посмотрела в сторону террасы и увидела мужчину, стоящего в дверях, ведущих во внутренний дворик. Дверной проем имел форму арки. Мужчина слегка опирался на край проема. Сверху почти до края арки свисали ветви декоративных вьющихся растений – горшки с ними стояли на окне, которое располагалось как раз над дверью. За спиной мужчины тоже была зелень, росшая в патио. Мужчина был высокий, плотный, мускулистый – это было заметно даже издалека. Одет он был довольно небрежно. Рукава футболки были закатаны до самых плеч, открывая мощные, покрытые татуировками бицепсы. Я даже смогла разглядеть, что он коротко острижен.
Мужчина смотрел в моем направлении. Что-то в его позе заставило меня занервничать. Челюсть его была выдвинута вперед, а плечи напряжены, словно он хотел броситься вперед, но сдерживал себя.
Я вгляделась в его глаза – и почувствовала, что руки мои становятся ватными, а ноги перестают меня держать. Меня замутило, но, если верить моим ощущениям, источником неприятных ощущений был не желудок, а мои суставы – плечевые и коленные. Я поняла, что действительно вот-вот рухну – то ли навзничь, то ли ничком. При этом я прекрасно слышала все, что происходило вокруг.
– Нет, я тоже хотела попробовать ягнятину! Оставь мне немного! – выкрикнула девица, сидящая за соседним столиком.
У мужчины были светлые ресницы. Я не столько увидела это, сколько догадалась. А глаза – синими. Дело дошло до того, что мне даже показалось, что я вижу, как у мужчины сузились зрачки, что его нижняя челюсть покрыта короткой щетиной и что на ней подергивается какая-то мимическая мышца.
Это был Дэйв Джепсом. На этот раз сомнений не было никаких. Мне это не казалось, это не было обманом зрения. Человек, стоявший у выхода во внутренний дворик ресторана, был Дэйвом Джепсомом.