novitas, которую Франциск называет vivere secundum formam (Sancti Evangelii) и которой мы теперь попытаемся дать определение.
ℵ Неопределенность жизни и правила, как мы видели, уже встречалась в монашеской традиции в формуле vita vel regula в начале «Житий святых отцов» из Юры (ср. также «Правило четырех отцов»: qualiter vitam fratrum, vel regulam tenere possit184 – Vogüé 1, p. 190). Однако францисканское et не имеет того же дизъюнктивного значения, что и vel из формулы Леринского аббатства. В то время как последняя подразумевает, что жизнь сливается с правилом (la vie ou la règle, c’est-à-dire la vie comme règle185 – Thomas, p. 136), et должно пониматься в смысле близкого сорасположения и в то же самое время отделения (стоит обратить внимание на то, как в «Неутвержденном правиле» следуют друг за другом haec est vita Evangelii… и regula et vita istorum fratrum haec est…: сначала одна жизнь, а потом – сорасположение жизни и правила). Замещая vel на et, Франциск соединяет и в то же самое время разъединяет два термина – как будто форма жизни, которую он имеет в виду, может обрести свое место только в et, во взаимном напряжении между правилом и жизнью.
Во францисканской литературе близость и в то же самое время отличие vita (modus vivendi) и regula всегда сохраняется. Так, у Бонавентуры: Ex quibus patenter elucet quod Fratrum minorum regula non discordat a vita, nec communis ipsorum modus vivendi discordat a regula186 (Bonaventura 1, p. 376). Еще более ясным образом Убертин Казальский различает modus vivendi и status regularis, а также forma evangelica in vivendo187, данную Христом апостолам, и regula: (Franciscus) in auditu illius verbi in quo Christus, ut dictum est, formam tribuit apostolis evangelicam in vivendo… statum regularem et modum vivendi accepit, predicte norme apostolice per omnia se coactans, et in hoc ordinem suum incepit; et ideo dicitur in principio regule: ”Regula et vita minorum fratrum hec est, scilicet Domini nostri Ihesu Christi sanctum evangelicum observare“, quasi summarie omnia que sunt in regula reducens ad formam evangelicam in vivendo188 (Ubertino, p. 130). Сразу после этого Убертин, процитировав отрывок из правила, где говорится, что братья «обещают соблюдать эту жизнь и правила» (promictentes istam vitam et regulam observare), ставит ему в соответствие forma vite et norma quam Christus servavit189 (ibid., p. 131). Так же, как и у Франциска, два термина, помещенные рядом, не отождествляются, но, скорее, ставятся в обоюдное напряжение.
ℵ Примечательно, что когда один из товарищей Франциска спрашивает его о том, почему он не вмешивается, чтобы воспрепятствовать упадку ордена, члены которого отказались от «простоты и бедности, что были началом и основанием нашего ордена», Франциск решительно упрекает того за то, что тот хочет втянуть его в проблемы, не относящиеся к его миссии (vis… me implicare in hiis que non pertinent ad officium meum). «Если я не могу победить и исправить пороки проповедью и примером, то не хочу становиться и палачом, чтобы бить и бичевать, как власть мира сего» (nolo carnifex fieri ad percutiendum et flagellandum, sicut potestas huius seculi – Francesco 1, p. 472–474). В том напряжении, которое францисканство устанавливает между правилом и жизнью, нет места для чего-то, что было бы похоже на применение закона к жизни по примеру мирских властей (в число которых, в соответствии со словоупотреблением эпохи, можно было прямо или косвенно включить также и церковь).
1.5. Другие францисканские источники, часто использующие синтагму forma vitae, подтверждают своеобразный характер «правил», надиктованных основателем. Правило святой Клары, окончательно утвержденное Иннокентием IV в 1253 г., в своем вступлении подражает определению из «Неутвержденного правила», заменяя, однако, «правило и жизнь» из текста Франциска на синтагму «форма жизни» («Сие есть форма жизни ордена бедных сестер, установленная блаженным Франциском» – Francesco 2, p. 304). Чуть дальше Клара, процитировав Франциска, говорит, что «блаженный отец… написал для нас форму жизни вот таким образом (scripsit nobis formam vivendi in hunc modum – ibid., p. 316)». Однако следующий за этим короткий текст не содержит ни предписаний, ни правил, но, кратко обозначив то, что сестры избрали «жизнь согласно совершенству священного Евангелия», просто формулирует некое обещание («хочу и обещаю, со своей стороны и моих братьев, всегда иметь о вас внимательную заботу и особое усердие, такую же, как и о них»). Это значит, что Клара называет «формой жизни» не кодекс норм, но нечто, что явным образом соответствует тому, что Франциск называет «жизнью», «правилом и жизнью» – или, как в «Завещании», «жизни, следуя форме святого Евангелия». Исследователи задавались вопросом (Marini, p. 184–185), не существовала ли у forma vivendi, написанной Франциском, более обширная редакция. Однако стоит обратить внимание, что в булле Angelis gaudium, где Григорий IX отказывает Агнессе Пражской в разрешении на то, чтобы следовать францисканской модели, понтифик характеризует текст Франциска при помощи уменьшительной formula vitae190 и противопоставляет его установлениям Уголино191, обозначаемым как «правило» (ipsae – их, сестер Клариссы – formula predicta postposita, eamdem regulam observarunt… te ac sorores tuas ab observantia predictae formulae de indultae nobis a Domino potestatis plenitudine absolventes volumus et mandamus quatenus eamdem regulam tibi sub bulla nostra transmissa reverentia filiali suscipias192 – ibid., p. 189). Григорий IX открыто отказывает формуле Франциска – сравнивая ее с potum lactis193 младенцев и противопоставляя cibum solidum194 установлений – в характере правила: свидетельство того, что forma vitae и regula не воспринимались в качестве синонимов. «Избрать жизнь согласно совершенству святого Евангелия» является formula vitae, но не правилом.
Один отрывок из «Большой легенды» (2:8), сочиненной Бонавентурой из Баньореджо в 1266 г., содержит решающее с этой точки зрения указание. Под водительством Франциска, пишет Бонавентура, «церковь обновилась тройным образом: согласно данным им форме жизни, правилу и учению Христа» (secundum datam ab eo formam, regulam et doctrinam Christi triformiter renovanda erat Ecclesia). Тройное деление, артикулируемое Бонавентурой (здесь он подхватывает отрывок из жития, написанного Фомой Челанским: ad cuius formam, regulam et doctrinam – Francesco 2, p. 90), соответствует трем уровням или модусам, в которых структурируется деятельность церкви; но решающим является то, что форма жизни не совпадает ни с системой норм (для церкви это каноническое право), ни с corpus вероучений (совокупностью догм, в которых церковь артикулирует католическую веру). Она является чем-то третьим между учением и законом, между правилом и догмой, и, только поняв эту ее особенность, будет возможно дать ей определение.
1.6. Фома Челанский, в своем жизнеописании часто ставящий рядом форму жизни и правило, показывает тем самым, что отличает первый термин как от правила, так и от жизни в общем смысле. Начиная рассказ об эпизоде с составлением первого правила, он пользуется следующими терминами: scripsit sibi et fratribus suis… simpliciter et paucis verbis vitae formam et regulam195 (ibid., p. 78). Поскольку очевидно, что Фома здесь цитирует и перифразирует слова Франциска из «Завещания», следует полагать, что выражение vitae forma et regula соответствует vivere secundum formam sancti Evangelii оттуда же, а значит, гендиадис, который потом еще много раз будет встречаться в францисканской литературе, представляет собой попытку объяснить vivere secundum formam Франциска, ставя рядом с термином «правило» синтагму «форма жизни», тем самым словно подчеркивая, что оно не может исчерпываться в серии нормативных предписаний.
Чуть дальше, после рассказа о чудесах святого, Фома пишет: «Однако, поскольку мы поставили целью описать не чудеса, ибо они не составляют святость, но ее проявляют, а, скорее, превосходство жизни и его чистосердечнейшую форму жизни (sed potius excellentiam vitae ac sincerissimam conversationis ipsium formam)…» (p. 140). Conversatio означает «поведение», «жизненный уклад»: ставя этот термин рядом с forma в смысле, более или менее близком к forma vitae, Фома показывает, что имеет в виду не просто образ жизни, но образ жизни, который квалифицируется в качестве образца, и, однако, не может пониматься как правило. В этом же смысле в предыдущем отрывке он отличает уровень жизни (qualiter denique vita et mores ipsorum… forent proximis ad exemplum196) как от уровня соблюдения правила (qualiter regulam quam susceperant possent sincere servare197), так и от прямого отношения к Богу (qualiter in omni sanctitate et religione coram Altissimo ambularent198