— Мне кажется, все в порядке…
И тут Джек рванулся, обнял ее за талию и опрокинул на песок. Он прижался к ней губами, страстно целуя.
— Ублюдок! — завопила Элизабет.
— Грубо играешь, дорогая, ты чуть не убила меня.
С удивлением он заметил, что его рука гораздо толще ее бедра. А Элизабет как будто снова оказалась на горе: она прижималась к нему всем телом, вспоминая, что именно его невероятная сила спасла ей жизнь. Да, в офисе отца таких мужчин, как Джек, не было.
— Я приехал в Англию ради тебя, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. — Я искал тебя, Элизабет.
— Да неужели? Ну прямо жить без меня не мог? — спросила она, пытаясь вложить весь свой сарказм в этот вопрос. Но ей это не удалось.
Джек ухмыльнулся.
— Конечно, я могу жить без тебя. Но это не очень здорово.
Потом он снова ее поцеловал. Он покрывал легкими, нежными, сладкими поцелуями ее шею, лицо, уши, пока Элизабет не охнула и не прижалась к нему всем телом.
— Ну давай, — сказал Джек, поднимая ее на ноги. — Поедем обратно, иначе я займусь с тобой любовью прямо здесь.
В тот день она тренировалась в каком-то горячечном состоянии. В предвкушении счастья. Ей хотелось что-то доказать Ронни и поразить Джека.
— Прямо не могу поверить, — не слишком искренне восхитился Ронни, когда они стояли в очереди к буфету в ресторане «Альпийский вид». Элизабет положила в тарелку салат, жареную картошку, кусочек тунца. — Ты почти уже готова к старту.
— Должна признаться, не думала, что ты сумеешь подготовиться, — подпустила шпильку Жаннет, которая, как и другие девушки, перестала мечтать, что леди Лиз можно не считать претенденткой на медаль под номером один.
Угроза Ронни дошла до них, и Жаннет надеялась, что Элизабет выпадет. Сейчас же она собиралась заполучить медаль, а может, и самого Джека Тэйлора. Никто, конечно, не мог не заметить взгляды, которые эти двое бросали друг на друга весь день.
— Мышечная память, — сладко улыбнулась Элизабет. — Просто моему телу надо было кое-что напомнить.
— Ты здорово поработала, — улыбнулся Ронни, усевшись за стол. Ему нравилось, когда в команде чувствовалось недовольство друг другом — тогда дух соперничества взвивался на новую высоту. — Я думаю, ты готова и к тренировкам на снегу. Сегодня звонил Ганс Вольф из Лозанны. Он хочет видеть тебя в середине января.
Это означало забыть «Дракон». Да, из-за Нины Рот она нисколько не продвинулась, подумала Элизабет.
Может, пора забыть о своих неудачах?
— Ну что ж, замечательно, — ответила она.
Джек подошел к ней после ужина.
— Давай поедем куда-нибудь покатаемся.
Элизабет удивленно посмотрела на него, но Джек указал на ее комнату.
— Мы можем придумать что-нибудь получше, чем вот это. Разве нет?
Они прошли мимо Жаннет, стоявшей в вестибюле.
— Тренировка начинается завтра в шесть утра, — сообщила она, ревниво заметив, как рука Джека прошлась спереди по спортивной куртке Элизабет.
— Да, очень может быть, что она явится на нее, — ответил Джек.
Элизабет сдержала улыбку, но глаза Жаннет все равно недовольно блеснули.
Арендованный автомобиль стоял у дверей, гладкий, скользкий «мерседес». Элизабет нырнула на пассажирское сиденье, а Джек сел за руль. Ключи лежали в бардачке.
— Ну и куда мы? — спросила Элизабет.
Он улыбнулся.
— Увидишь.
Они выехали из города и направились в сторону Восточного Сассекса, то поднимаясь вверх, то спускаясь вниз по холмам. Джек спокойно вел машину, его не волновали узкие дороги и крутые неожиданные повороты.
Вечер был прохладный, чистый, звезды, как бриллианты, сияли на ясном небе; иногда кролики испуганно выскакивали на дорогу в свете фар. Элизабет даже увидела крыло белой совы на дереве прямо перед собой.
Он припарковался возле дома на краю деревни.
— Мое место уединения. Я останавливаюсь здесь, когда собираюсь на деловые встречи, связанные с лошадьми.
Джек вышел из машины, чтобы открыть ей дверцу. От его техасской галантности Элизабет слегка занервничала.
«Что-то со мной не так», — подумала она и вдруг отчаянно заволновалась, какое же впечатление на него производит. Ничего подобного у нее никогда не было ни с Жераром де Меснилом, ни с Карлом — вообще ни с кем.
— Входи.
Джек включил свет и впустил ее в дом. Красиво обшитые деревом потолки, витая лестница, уходящая на второй этаж. Элизабет повесила куртку на вешалку и прошла за ним в маленькую гостиную. Аккуратная стопка щепок, уголь и поленья лежали возле камина. Джек взял коробку спичек с каминной полки и стал разжигать огонь. Пламя вспыхнуло мгновенно.
— Ну и плут, — пошутила Элизабет.
Джек повернулся к ней и ухмыльнулся.
— Ну я не такой уж деревенщина. Что будешь пить?
Портвейн, шампанское?
Элизабет переминалась с ноги на ногу, когда он задергивал занавеску. Ей хотелось выпить, чтобы немного взбодриться.
— Ну, может, немного шампанского.
Пока он возился на кухне, Элизабет поднялась наверх. Ванная была покрашена в детский голубой цвет с желтыми нарисованными утятами, одинокая спальня была обставлена в стиле Лауры Эшли: вся в веточках цвета красного вина. Пара гантелей лежала возле большой кровати, покрытой одеялом из гагачьего пуха. Внезапно ее охватило ощущение счастья.
Элизабет спустилась вниз.
— Здесь очень мило, но совсем не похоже на тебя. , — А откуда ты знаешь, какой я? Ты ведь меня совсем не представляешь, — ответил Джек.
Элизабет немного оробела.
— Да я бы хотела узнать.
Джек наклонился и очень нежно поцеловал ее в губы.
Потом протянул ей кружку с щербинкой, до половины наполненную шампанским.
— Бокалов нет. По крайней мере это доказывает, что я вовсе не был уверен, что ты приедешь сюда.
Они пили шампанское, сидя у камина, Элизабет положила голову на изгиб его руки. Он не приставал к ней, и она понемногу успокоилась. Когда он наконец начал ее гладить, Элизабет обрадовалась и сразу ощутила желание. Они стали целоваться, сперва нежно, а потом все более страстно.
— Ну, ты готова? — прошептал Джек.
Элизабет кивнула, хотя все еще была слегка испугана. Он взял ее голову и поцеловал в волосы.
— Милая, я умирал по тебе с первого момента, как увидел. Но я не сделаю ничего против твоей воли.
Она улыбнулась и протянула ему руку.
— У меня на уме кое-что получше. — Он поднял ее на руки так легко, будто она была из ваты, и понес вверх по лестнице.
Глава 21
Снег толстым слоем покрывал маленький садик. Улица превратилась в сплошное месиво. Нина вышла и включила сигнализацию. До сих пор она испытывала волнение: подумать только, у нее трехэтажный дом с двумя спальнями за девяносто тысяч долларов, ее первая собственность.
Благодаря рекомендациям Тони она получила кредит под небывало низкий процент. Ее прежняя милая квартирка перешла кому-то из младших сотрудников. В подарок на Рождество Нина получила бриллиантовое ожерелье и серьги, которые она собиралась продать через некоторое время.
— Я не отмечаю Рождество, — сказала она, когда он подал ей коробочку.
Тони ничуть не смутился, — Теперь будешь.
Глядя на изумительный холодный огонь, которым горели камни, Нина думала, как легко было бы сказать:
«Счастливой хануки». Но это ведь Тони, он не отступит ни на дюйм, ни ради кого.
Нина села в свой «гольф» и влилась в уличный поток. По-британски долгие и пьяные праздники прошли, наступил новый год, и, казалось, столица наполнилась свежей энергией, будто и не потеряла отчаянно много времени. Нина провела свободные от работы дни в библиотеке Британской медицинской ассоциации. Она знала, Фрэнк, Карл и другие коллеги считают ее сумасшедшим трудоголиком. Как знала и о том, что они презирают ее за столь подозрительно быстрое продвижение вверх.
Старший менеджер в таком юном возрасте? Конечно, никто ничего не сказал «новой кэрхейвенской подстилке», но холодность определенно чувствовалась.
Она включила радио, пересекая Кингз-кросс-стэйшн.
Сообщали печальные новости о наводнении близ города Йорк, о том, как застрял в снежной буре в Уэлше пассажирский поезд, говорили о Фолклендах. Безработица шла в гору.
«Если даже я кого-то раздражаю, то меня это не трогает», — думала Нина. Но ситуация складывалась иначе.
Младшие сотрудники, которые мели хвостом перед Лиз Сэвидж, стали лебезить и перед ней. А это жгло, как клеймо. Ирония заключалась в том, что Нина на самом деле заслуживала продвижения. Работая день и ночь, она нашла решение обеих проблем Тони.
В последний раз она виделась с ним в канун Рождества в апартаментах клуба «Сент-Джеймс». Прежде чем вернуться в замок, он снова хотел с ней увидеться. Нина была польщена тем, как сильно он по ней соскучился, но чувствовала себя неловко из-за рождественского подарка. Она приняла подарок, а потом и Тони, оседлав его в кровати и чуть не насильно овладев им. Тони, конечно, сам спровоцировал ее. Он был хорош в постели, очень опытен, он возбуждал ее, но все равно уже было не так, как в первый раз. Не так здорово, как тогда, в Дублине, Дублин стал кульминацией для многого в ее жизни, как теперь понимала Нина. Там сошлись ужас и страсть, злость на мир, от которого она была отрезана своим происхождением, ненависть к Элизабет, заставлявшей Нину постоянно помнить, что она ничто, просто белое отребье. Нина вскинула подбородок и включила «Радио — 1».
Да пошли они все к черту! Ты заслужила продвижение, за что бы ты его ни получила. Из динамиков вопила группа «Полис»: «Мы духовное начало в материальном мире!»
Нина постукивала пальцами по рулю в ритм песне. Аминь.
У Тони тоже были свои проблемы.
— Они и тебя втянули, — сказал он, потянувшись через ее груди к хрустальному бокалу на столике. Зеленые глаза смотрели ласково.
— Это как?
— Да я о моей дражайшей дочери. Она думает, мы душим ее творчество. А если сказать точнее, что ты это делаешь. Ты душишь. С тех пор как она приехала из своего чертова тренировочного лагеря, она устраивает мне веселенькую жизнь. — Лицо с тонким орлиным носом напряглось. — Она очень агрессивна, настойчива. Она требует уволить тебя.