Марьян Давидович Беленький (29 июня 1950, Киев – 4 сентября 2022, Иерусалим) – писатель-сатирик, переводчик, сценарист, артист разговорного жанра, радиоведущий, журналист. Создатель образа «Тёти Сони» (1989) для Клары Новиковой. Скетчи и монологи Марьяна Беленького исполняли Аркадий Райкин, Геннадий Хазанов, Любовь Полищук, Ян Арлазоров. В 2014 году в Ялте был открыт памятник «Тёте Соне», и Марьян Беленький стал одним из немногих авторов, удостоившихся памятника своему персонажу при жизни. Монологи тети Сони включены в список всемирного нематериального культурного наследия ЮНЕСКО. Автор нескольких книг и сотен монологов и скетчей (на русском и на иврите). Печатается в русскоязычной прессе США, Канады, Германии, Австралии, в прессе России и Украины, в литературных журналах.
Из воспоминаний
Мой дед Соломон Беленький был братом Моисея Беленького – переводчика Шолом Алейхема, автора книг “Что такое Талмуд” “Спиноза”, директора студии театра Михоэлса.
Нынешняя киевская кондитерская фабрика им. Карла Маркса[41] была “Фабрикой Беленького”, старые киевляне еще это помнят.
Мой дед первым в России производил цукаты (киевское сухое варенье), конфеты от кашля ”Кетти босс” и киевский торт, который тогда назывался “Торт Эстра-Люкс”. Рецепт дед приобрел у Эйнема (фабрика Эйнема потом стала кондфабрикой “Красный Октябрь”). В 18-ом году, когда пришел Щорс с большевиками, фабрику у деда отобрали, но по территории уже бегали собаки, никакого производства не было, склады с запасами сырья на несколько лет были разворованы. В 1923 году дед фабрику восстановил с большим трудом, а в 1928-м ее отобрали окончательно. Дед пошел в райком партии:
“Фабрика – это моя жизнь. Согласен на любую должность, хоть рабочим на конвейере”.
В райкоме посовещались и сказали:
“Директором вы быть не можете, поскольку беспартийный и бывший буржуй.
Главным инженером вы быть не можете, поскольку у вас нет образования. Будете завпроизводством”.
В этой должности он проработал до пенсии. Фабрика выпускала простые леденцы и карамели – шоколада не было. Дед добился приема у Микояна – пустите за границу, я вам организую поставки какао-бобов. И вот еврея, буржуя, беспартийного отпустили, приставив, правда, двух товарищей в штатском. С тех пор в СССР бесперебойно стали поступать какао-бобы в обмен на какую-то руду. Иностранные языки деду не понадобились – деловые переговоры в Америке он вел на идише.
Деда на фабрике звали Хозяин, несмотря на запрет парткома. Поначалу бегали к нему жаловаться на бардак, но дед выразительно вздыхал, указывая наверх.
Дед сладкого никогда не ел, просто не любил.
Еще до Первой мировой войны он собирался перекупить фабрику Эйнема в Риге, уже и договор собирались подписывать, но в Ригу вошли немцы, и сделка не состоялась.
Если бы он успел, у меня бы сейчас в жизни были бы совсем другие проблемы – типа лечения фламинго в собственном саду и достройки третьего этажа виллы. Латвия евреям домов и фабрик не возвращает, но компенсации выплачивает исправно, через адвоката.
Незадолго до отъезда в Израиль я выступал перед девочками на кондфабрике. Когда я сказал, что это моя фабрика, это была самая удачная реприза, они долго смеялись. После выступления ко мне подошла пожилая женщина – мастер цеха:
– Так что ж вы не сказали, что вы – внук Хозяина? – и, озираясь, сунула мне пакет из спеццеха, где производились мелкие партии изделий для крупных деятелей партии.
Вкус того шоколада я помню по сей день.
Валентина Толстая ⁄ Голландия ⁄
Родилась 10 ноября 1943 года в селе Заключье Болговского района Калининской области. Живёт в Голландии, в городе Кампен.
В 1969 году окончила медицинский университет им. акад. И. П. Павлова в Ленинграде, в 1991 году переименованного в Санкт-Петербург. В 1984 году защитила кандидатскую диссертацию по специальности неврология, нейрофизиология. В 1991 году эмигрировала в Голландию. В 1991–1993 работала врачом в госпитале г. Кампен, Голландия. Получила титул Доктор медицины Голландии. После прекращения врачебной практики развивалась как художник-самоучка, начала писать прозу – эссе и рассказы. В Голландии состоялись три персональные выставки. Рассказы публиковались в России, Америке и Голландии.
Мои встречи с монахиней Еленой
У каждой жизненной поры есть свои склонности, свои притязания и вкусы, свои особенности и преимущества. По-видимому, существует какая-то закономерность в том, что в известном возрасте начинаешь постепенно терять вкус ко всему чисто индивидуальному и частному, к отдельным конкретным случаям, к бюргерскому, то есть житейскому и повседневному, в широком смысле этого слова. Вместо этого на передний план выходит интерес к вечно человеческому, вечно повторяющемуся и вневременному, короче говоря, к области божественного и мифического.
Видимо, это время настало и для меня, так как мне жизнь подарила встречу с удивительным человеком – Еленой Ивановной Казимирчак-Полонской, человеком, на которого обрушилась вся воспитующая диалектика жизни, болезни и здоровья, страдания и смирения.
Я была вызвана из больницы Академии наук, где тогда работала невропатологом и нейрофизиологом на дом на консультацию к пациентке. Было сказано, что это пожилая женщина, которая мучительно страдает болями в спине, что она имеет титул Доктора наук астрономии и одновременно – она монахиня, «монахиня в миру».
Придя, я увидела совершенно слепую женщину преклонного возраста с необыкновенной ясностью ума, точностью суждений и остротой высказываний, человека, несмотря на свою слепоту, тонко чувствовавшего собеседника и быстро реагирующего на все нюансы диалога. То с чем я встретилась, настолько потрясло меня, что оставило глубочайший след в моей жизни, и, придя однажды, я стала приходить к ней всегда до самого своего отъезда на Запад.
Елена Ивановна Казимирчак-Полонская была из древнего аристократического русского рода Полонских, осевших пару столетий назад на Больше, в Западной Украине, где у них было большое имение.
Я встретилась с маленькой, изящной, узкой в кости женщиной с благородными чертами лица, еще сохранявшими следы прежней красоты, В Это было лицо кроткого человека, покорившегося всем превратностям судьбы, которое время от времени, во время рассказов и воспоминаний, освещалось жарким пламенем, подобно сияющему солнцу. Волосы, причесанные на прямой пробор, скорбным ртом. И была в нем, несмотря на слепоту, священная одухотворенность.
Красота и знания редко соединяются. Мы привыкли себе представлять ученость непременно внешне невидной и серой, поэтому сочетание красоты и духовности невольно наводило на мысль о божественности. Ее речь была красивая, эмоциональная, безупречно правильная, интонационно насыщенная и богатая, а голос – светлый и ясный.
Она рассказала мне, что в миру она Доктор Астрономии, и ее именем названа Комета 2006, в 1978 году названная кометой «Полонская», а комета 2005 имеет имя Коперника. А между Сатуном и Ураном несется в пространстве пояс астероидов, получивший имя «Пояса Каземирчак-Полонской». Что до недавнего еще времени она работала астрофизиком в Пулковской обсерватории, но несколько лет назад ослепла и приняла монашеское послушание, став «монахиней в миру» и сейчас, будучи слепой, по памяти читает лекции в Духовной Академии о преподобном отце Сергии Булгакове и Святом князе Александре Невском, одновременно, до сих пор, пишет научные стать в европейские журналы по астрофизике.
Вот, что я вынесла и запомнила из разговоров с Еленой Ивановной. Оказавшись после революции в эмиграции, она получила ученое звание Доктора математики, работала в университетах Польши, но никогда не оставляла начатых еще в ранней юности духовных поисков. Интересуясь астрономией и философией с юных лет, пытаясь найти ответы на главные вопросы бытия: кто мы, для чего и откуда пришли на эту землю, Елена Ивановна едет в Париж, к Отцу Сергию Булгакову.
Отец Сергий Булгаков, с которым она встречалась в Париже в 20-х годах, став ее крестным отцом, учил ее чувствовать и мыслить в общечеловеческом плане – чувствовать и мыслить, как частичка человечества… Отец Сергий Булгаков утверждал, что смысл и конечная цель всякой философии и религии состоит в том, чтобы побудить людей к достижению глубокого гуманизма… И религия, и философия выполняют свое назначение только в том случае, если учат людей становиться человечными, в самом глубоком смысле этого слова.
Но время было беспощадное, а Елена Ивановна была продуктом своего времени, эпохи исторических потрясений, причудливых поворотов личной жизни и страданий, еще раз остро поставивших вопрос о человеке и проблеме гуманизма во всей ее широте. Времени возложившее на совесть людей столь тяжкое бремя, какого, наверное, не знало ни одно из прежних поколений.
В Европе разродилась Вторая мировая война с бредовыми идеями расового превосходства, которые были главной составной частью созданного на потребу черни фашистского мифа. Рухнул ее мир успешного ученого, любящей дочери, жены и матери.
В России после кровавой Октябрьской революции мучительным испытаниям подверглись тысячи и миллионы людей, пытавшихся остановить стадное движение загипнотизированных людей в никуда. Каких клятвопреступных отречений от Веры, Отечественной культуры, от самих себя потребовала большевистская опричнина XX века, далеко превзошедшая своей жестокостью державную номенклатуру Ивана Грозного!
Война круто изменила ее жизнь, исчез ее прежний гармоничный мир, пройдя через все муки ада в поисках пропавших в порабощенной фашистами Польше матери и сына, она решает в 1945 году вернуться в Россию, для того, чтобы служить ее духовному возрождению, спасти Россию от рук дьявола и вновь привнести идею союза между богом и человеком, присущую Ветхому завету, мысль о том, что человеку не обойтись без Бога, Богу – без человека.