«Я хотела вновь вернуть людей от безбожия к высшим целям, определить путь духовного человека, ведущий вдаль путь продвижения вперед, путь изменения и развития», – услышала я от нее.
Это была причина ее возвращения на Родину. Здесь, в который раз в жизни, она столкнулась с нечеловеческими трудностями, окончательно потеряла мать сына и мужа, которому был запрещен въезд в Россию, и в конце жизни ослепла. Но она была уверена, что ее не напрасно вырвали из старой среды, что у Бога, который вырвал ее из старой, и теперь уводит в новую жизнь, есть на нее какие-то виды, что уклониться от предначертанного, значило бы совершить грех и великую ошибку, а это в ее глазах, было одно и то же. Бог вернул ее в Россию несомненно с великим, как всегда, замыслом. Он не делал ничего, чтобы не имело больших последствий, и нужно было преданно помогать ему в полную силу отпущенного тебе ума, а не сковывать его намерения своей бездеятельностью. Поэтому, несмотря на все тяготы, она была оптимистична и полна доброй надежды, что с помощью Бога, к вящей его славе она должна идти только вперед. И она шла вперед и вперед, росла как ученый астрофизик, защищая одну за другой диссертации, растя духовно и воспитывая духовных учеников, большинство из которых были ее коллеги-астрофизики и математики.
Ослепнув, она поняла, что надо жить под знаком новой, более высокой избранности и предпочтенности, в горьком венце отторгнутости слепотой. Она говорила о том, что в беде и горе, а слепота была тяжелым испытанием, в своей заносчивой скорби нельзя хулить Бога, каждый должен следовать за Богом в меру своего разумения и в меру своих способностей тянуться к нему, ибо дотянуться до него не может никто.
Мне было трудно верить, особенно в обряды в литургии. Воспитанная в условиях вульгарного атеизма, я была какая-то ироничная, все казалось, что люди притворяются и излишне обнажаются. Мне было за них стыдно. И я никак не могла понять, почему? Я думала, что я просто еще не совсем умная и захваченная бесами, потому, что так много умных и творческих людей были глубоко верующими. Я часто встречалась с духовным высокомерием, а не верою. Верующие люди часто кичились своей религиозностью, внутренне, возможно бессознательно, ощущая что они чем-то выше других людей.
Она отнеслась ко мне так ласково и нежно, как будто давно знала и любила меня. Такую открытость, такую живую любознательность к другому человеку я почти не встречала. Мне подарили любовь и доброту высокого полета, и я ощущала себя свободней лучше, умнее.
О маловерии Елена Иановна говорила: «Все люди шестым чувством знают, что бытие наше имеет смысл, что оно больше, чем поверхность вещей. Оно не есть переживание какого-то мгновения или особого состояния именуемого молитвой, а всеединый охват жизни перед лицом Бога. Вера – это самоидентичность, самоторжество. Врагом является утрата это верности под влиянием вихрей, которые веют над нами и вокруг нас. Где бы вы ни были и что бы вы ни делали – важно сохранять внутреннюю цитадель, в которой царит покой, где душа с доверием и надеждой смотрит в небо. Все проходит, а это остается. Уносятся лица, города, мнения, теории, события – в глубине же: душа перед Вечным, перед Богом. И тогда начинаешь понимать, что от нас чего-то ждут, что мы родились зачем-то. Что призваны что-то принести в мир».
И еще: «Духовный путь – это дорога сугубо индивидуальная и если в самом начале можно заметить много людей идущих вместе с вами, то в конце вам придется остаться одному. Но вы не один и никогда не были один. Вам просто предстоит остаться наедине с Собой и встретиться лицом к лицу с вашей собственной Природой».
«Понять господа нелегко», – говорила Елена Ивановна. «Его лицо подобно лицу кротости, но оно и подобно палящему солнцу и жаркому пламени. Дети России или Германии такие же, как и другие дети, они не лучше и не хуже других. Поверьте мне, только Содом в свое время особенно отличился в пороках. Когда-то Бог как-никак сжег погрязший в распутстве и грехе Садом, и чтобы очиститься, человек должен пройти через господний огонь, огонь испытаний, пожирающий его во время страданий».
Мы часто рассуждали о том, что любить все человечество гораздо легче, чем любить одного конкретного, не всегда симпатичного человека со всеми его слабостями и пороками. Эта любовь часто требует немалого мужества. Елена Ивановна всегда говорила, что в конечном смысле религия и христианство несут своей целью соединение любви к Богу с любовью к людям. Путь к Богу лежит через любовь к человеку, и другого пути нет (Вторая евангельская заповедь). Я спрашивала ее, как же христианство породило два самых страшных преступления против человечества – Инквизицию и Холокост?!. Елена Ивановна говорила, что это была дьявольская игра против христианства.
Я часто приносила ей фрукты, горсточку разнообразных фруктов необходимых для поднятия иммунитета. Я покупала их на Таржковском рынке, вблизи ее дома, немного, но и это немногое составляло тогда 1/10 моей зарплаты. Время было тяжелое. На прилавках магазинов было пусто, зато на рынке цены были «космические». Рядом разнузданные и полупьяные новые русские покупали огромные сумки дорогущих фруктов, гогоча и матерясь. Я приносила ей фрукты и предлагала либо кусочек банана, либо немного хурмы или граната. Она всегда делила пополам и говорила: «Это Вам». В ужасе я отодвигала ее руку со словами: «Нет, это Вам и только Вам!», – на что однажды услышала: «Старайтесь не пренебрегать собой. Кто пренебрегает собой, тот быстро опустится». Она учила меня уступать, говоря: «Уступит тот, кто разумнее». Уступать всегда и везде: в ненужном и бессмысленном споре, в громком разговоре с выкриками и в неразрешимых, как порой кажется, ситуациях, когда просто нужно уйти, устраниться, и Бог, и время сами расставят со временем свои акценты.
«Дарите людям снисходительность», – говорила она. «Учите людей быть снисходительными». «Снисходительность должен дарить Бог человеку и отец сыну, но если ее не видно, тогда дитя должно с благоговейной снисходительностью прощать старшему его слабость». И она всегда надеялась, что ее умерший и горячо любимый сын простил ей все земные слабости и прегрешения, простил ей, что во имя возрождения человеческого духа в России она пренебрегла счастьем и жизнью близких…
Последнее время ей стало трудно передвигаться, инвалидных колясок в России не было и в помине, и ее ученики насилии ее на лекции в Духовную Академию на руках на стуле. Когда ее уносили, она мне говорила: «Первым всегда должно идти меньшее, и честолюбию, домогающегося этого права, следовало бы с улыбкой потворствовать». «Сила Моя в немощи совершается», – в действии этого духовного закона убеждались все, кто был свидетелем ежедневного подвига матушки в последние годы ее жизни.
Матушка Елена продолжала не только по-прежнему трудиться как ученый – писала статьи, читала лекции, встречалась с людьми, собрала и оформила общину преподобного Сергия Радонежского, занималась с врачами, готовившимися к открытию епархиальной больницы Ксении Блаженной, силами общины организовывала помощь одиноким и больным пожилым людям.
В ней было это вечное Homo Dai человека с религиозным пылом ищущего самого себя, вопрошающего, откуда он пришел и куда идет, что он такое и в чем его назначение, где его место во Вселенной, жаждущего проникнуть в тайну своего бытия и тайну Космоса, разгадать вечную, вновь и вновь встающую перед нами загадку: «Что есть человек?»
Вся жизнь Елены Ивановны, трагическая и возвышенная жизнь незаурядной русской женщины – подвиг во имя Христа. В экстремальных ситуациях она несла свет Христовой истины, доказывая всей своей каждодневной жизнью, своими делами, своей верой в Бога и в человека, помогая людям не сдаваться и обретать веру, что Бог не напрасно создал людей.
Могила матушки находится на высокой горе у Пулковской обсерватории. На маленьком «астрономическом кладбище» всегда хорошо – здесь особая тишина, которая приподнимает душу от суеты, над снующими под горой машинами, огромными коробками новых заводов и супермаркетов, мегаполисом, простирающимся в долине. Хорошо прийти сюда «в минуту жизни трудную». Здесь мир входит в сердце незримым потоком, страсти умиряются, тишина без слов учит тому, что в жизни есть высота и глубина, – и потому «все перемелется, только правда останется».
С годами правда о монахине Елене (Казимирчак-Полонской) начинает светить все большему количеству людей. Теперь ее почитают не только те, кто знал ее лично, но и многочисленные читатели ее книг – для многих они действительно стали миссионерским словом, откровением о том, как «действует благодать Божия в современном мире».
Все эти годы она жила во мне, была моей совестью, руководила моими поступками, поддерживала и утешала меня. Её светлый образ всегда со мной.
Сейчас, когда мы все переживаем трудные времена, когда православные братья сражаются друг против друга в смертельной кровавой бойне, время крутого слома привычного миропорядка, когда нас всех ожидает неизвестное будущее, хочется спросить: «Доведется ли нам жить в мире, где разум и действительность будут более счастливо гармонировать друг с другом, восстановится утраченное равновесие, и где идея войны умрёт и уйдёт в прошлое, как мечтала и учила нас Елена Ивановна?».
Ион Строе / Россия /
Родился в Румынии. Впоследствии с мамой переехал в Советский Союз. Жил в Москве. Окончил школу экстерном. армии, десантно-воздушных войсках. После службы окончил ГИТИС, затем двухгодичный факультет журналистики при Московском городском комитете. Печатался в советской периодике. Работал в различных организациях и в театральной лаборатории. В 2021 в журнале «Наша улица» опубликовал повесть «Воздух времени» и несколько очерков о Государственном мемориальном историко-литературном и природно-ландшафтном музее-заповеднике А. С. Пушкина (Пушкинские Горы). Его перу принадлежат эссе о художниках В. Каменсом и Г. Манюкове. В 2022 году издал книгу «Гулистан. Легенда о любви». Член Союза Журналистов России, Московского регионального отделения СЖ и Международной федерации журналистов.